Воспоминание

"Она была очень грустной..." Где-то в промежутке, уже после смерти Старейшины Илин, но ещё до смерти старшего главы ордена Не. Обыкновенное собрание всех глав в резиденции клана Цзинь. Как всегда потрясающие убранства, вежливое приветствие и сопровождение гостей, чуть слишком пафосный приём, но все ещё изумительный стол. Атмосфера спокойствия и негласного мира. Что не может не радовать главу клана Лань, прибывшего, к сожалению, самым последним. В это время года, когда у каждой местности в каждом углу распускается по дереву в час, в Облачных Глубинах все заметает снегом и непроходимым ветром. Потому полет на мече был крайне опасен. Лошадью тоже неплохо добираться, только долго. В землях Ланьлин Сичэнь бывал достаточно часто, чтобы не потеряться в первые же минуты прибытия, но... Что-то пошло не по плану. Никто не встретил заклинателя у главных ворот (и вообще не факт, что это были главные ворота, тут любой вход выглядел как столица мира), только стражники чесали головы и кое-как объясняли куда идти. Будь на месте заклинателя в белом Не Минцзюэ, то половина этого города уже стояла бы на ушах. Но Сичэнь не особо торопился, да и был даже немного по-ребячески настроен. Из озорства только хотел сам найти нужный дворец. А их тут настроили так много, да ещё и один точная копия другого. Разве что только сады отличались. Сказывалась усталость от долгого ухода за братом и бесконечных воин двух названных братьев. Выдох. Тут же, куда ни глянь красота! Здесь пышные деревья в розовых лепестках, там низкие кусты с красными вкраплениями. С одной стороны гладкое поле нежных белых цветов, с другой пышные ивы и сосны. Люди приветливые, отзывчивые. Кто-то даже пытался насильно показать гостю дорогу, да только Сичэнь уже решил идти сам. — Простите, не подскажете, как пройти к этому переулку? — поинтересовался Сичэнь у юноши, сидевшего на колодце к нему спиной. Юноша дрогнул, когда белоснежная рука вдруг упала на его плечо. Сичэнь же с неким разочарованием поглядел на обернувшегося человека. Им оказался не кто иной, как Мо Сюаньюй. — О, это ты... Совершенно очевидно, что глава ордена не имел ничего, совершенно ничего против этого юноши. Его расстроил тот факт, что он проводит его до самого дворца. Но вот Мо Сюаньюй понял его реакцию совсем иначе. Изгой. Ужасный человек. Урод. — Ничем не могу помочь, – сказал он и спрыгнул с колодца, побрел по улице, желая скорее спрятаться. Сичэнь, обладая невероятным даром чуткого сопереживания, кинулся следом. — Господин Мо, прошу простить этого главу. Кажется, я был слишком резок, и мои слова задели вас. Уверяю, я лишь расстроился, что не смогу сам найти нужное мне место... — Прекратите. Не нужно оправданий, я и так все понимаю. Дворец вы обошли кругом уже третий раз... Вам надо просто пройти через храм и выйти на береговую линию... Мо Сюаньюй обнял себя за плечи и постарался спрятать лицо волосами. На нем сиротливо болтались одежды золотого ордена, но были ему велики, и потому не смотрелись как-то богато и утонченно. Хотя сам юноша уж точно мог посоревноваться в красоте с самой изысканной наложницей. Однако Сичэнь, услышав, что ходит вокруг дворца кругами, знатно удивился. Как он мог проходить мимо?! Хотя нет, тут больше уместен другой вопрос: Мо Сюаньюй следил за ним? Или Сичэнь случайно попадался ему на пути... Впрочем, ни то, ни другое не представлялось заклинателю столь уж важным. Он знатно устал, блуждая по окрестностям, а юноша рядом так и сочился энергией печали. И как его не утешить? — Юный господин Мо, не составите ли вы мне компанию в чайной? Я ужасно устал, а раз дворец совсем рядом, то я могу потратить несколько минут на отдых и отблагодарить вас за подсказку, — улыбнулся заклинатель. Тут же он столкнулся с большими, весьма удивленными глазами юноши. — Вы... Вы шутите? Робко говорил Мо Сюаньюй, готовый в любой момент сорваться с места и убежать прочь. Последнее время только это ему и приходилось делать. А во дворец он вообще заходить лишний раз не стремился. Уж больно сильно переменился его брат... — Никаких шуток, идемте скорей! И вот теперь, когда столь значимый, столь уважаемый и невероятно красивый заклинатель, лично протягивает ему руку, дабы угоститься сладким зелёным чаем, юноша и вовсе позабыл, как дышать. Он принял приглашение, и тут же на лице его сверкнула улыбка или нотка смущения. В чайной им разлили благоухающий чай с ягодными нотками и сладким послевкусием. Такое редко где встретишь, а если у тебя ни гроша за душой, так и вовсе нигде не испробуешь чего-то подобного. Сичэнь же не стал мелочиться: заказал самый элитный напиток, да ещё и попросил закрытый столик на втором этаже чайной. Осторожно вложив драгоценность в руки хозяина, он попросил ни в коем случае их не беспокоить и не разглашать его приход сюда. Хозяин жил в Ланьлине, денег хоть лопатой отгребай, но столь дорогое подношение от главы ордена Лань, стало чуть ли не его последней радостью в жизни! А всего-то надо забыть о нём! Вот ведь удача! Сидя же в укромном уголке, Сичэнь все наблюдал за юношей. Чудесные манеры, ровная осанка, вежливый тон и лишь только ужасная тоска в глазах могла исказить столь прекрасного юношу. — Могу ли я поинтересоваться, что тревожит молодого господина в столь прекрасное время? Мо Сюаньюй поднял голову и боязливо уставился на Лань Сичэня. С одной стороны, кто он такой, чтобы интересоваться подобными вещами, с другой стороны БОЖЕ ОН ИНТЕРЕСУЕТСЯ ПОДОБНЫМИ ВЕЩАМИ! Юноша сделал глоток освежающего чая и все же не нашёлся что ответить. Он нервно подергивал кисточку на подушке, на которой сидел и не решался вновь посмотреть на мужчину. Лань Сичэнь ему очень нравился. Ещё с первого их знакомства. Но тот отдавал предпочтение своим названным братьям, да и вообще был пределом благовоспитанности. А тут, что-то пошло не так? — В этом городе полно развеселых мероприятий, каждый счастлив и рад. И вы посреди этого расцвета персиковых деревьев, один остаётесь нераскрывшимся бутоном вишни, — проговорил заклинатель. Мо Сюаньюй смущённо улыбнулся, а потом понял — этот человек видит его насквозь. Просто как облупленного. Он посмотрел на мужчину. — Возможно, я вообще никогда не раскроюсь. Почему вы вдруг решили заговорить со мной? Не слышали, что я натворил? Сичэнь улыбнулся. — Слышал. Но разве это способно вызвать ненависть к столь чудесному человеку, как вы? Я наслышан, что вы владеете художественным искусством не хуже именитых авторов. Мо Сюаньюй готов был провалиться под землю от таких слов. Убежать, хлопнуть себя руками по лицу или нырнуть в ледяную воду. Да что это вообще такое! — Вы видели мои... работы? Сичэнь сложил руки и поклонился, извиняясь. — К моему стыду, да. Случайно заглянул не в ту комнату, когда был тут ещё в прошлый раз. Тогда вы... прошу прощения предавались любовным утехам, и я не смел вас беспокоить, — улыбнулся заклинатель. Предавался. Любовным. Утехам. Это провал. Но ведь Сичэнь никому тогда не сказал. А ведь в тот раз, Мо Сюаньюй делил ложе с мужчиной. И если даже ЭТО не способно вызвать отвращение при одном только упоминании его имени, то Лань, мать его, Сичэнь — воистину святой. — Вы... Я должен был лучше запереть дверь, прошу прощения... — Это я должен извиниться. Если бы не моя самонадеянность, я бы не ворвался в чужую комнату без стука, — Сичэнь вдруг засмеялся. Действительно, а к кому это он шёл в столь поздний час, да ещё и без стука??? Впрочем, это не важно. Мо Сюаньюй был заворожен его смехом и лучезарной улыбкой. Да так сильно, что сам невольно улыбнулся, прищурился и стал расспрашивать. Разговор завязался. Напряжение растаяло. На столе, помимо искусно украшенного чайного набора, рассыпалась целая гора сладостей. Мо Сюаньюй не мог позволить себе даже робко отпить чай. А тут Сичэнь предложил съесть что-нибудь. Непременно, иначе все это останется тут! Юноша тут же возмутился такой пустой трате средств и затолкал сладости в карманы и рукава. Если не съест тут, то заберёт с собой! Сичэнь засмеялся пуще прежнего, так что развеселил и самого юношу. В момент, когда Мо Сюаньюй начал смеяться и жевать сладкие яблоки, Сичэнь почувствовал тяжёлую боль в сердце. Этот юноша был слишком похож на одного знакомого человека. На человека, которого он хотел бы сейчас вернуть. Вернуть и никогда больше не позволить умереть. Или убить ещё раз, чтобы знал! Хах.. — Вы и правда очень похожи... Осознав, что сказал это вслух, Сичэнь тут же извинился. Мо Сюаньюй же проникся любопытством и азартом. Он более не стеснялся заклинателя. Подсел ближе и заглянул тому в глаза. — Кого, кого я вам напоминаю? Бывшую девушку? Ох, простите, вы же... Или у главы столь праведного клана тоже есть секреты??? Юноша улыбнулся, словно нетерпеливая подружка, вытягивающая информацию о скорой свадьбе. Сичэнь усмехнулся и погладил его по плечу. — У всех нас есть тайны. И в моём ордене их даже чересчур много, — вздохнул он и протянул собеседнику чашку с чаем. Мо Сюаньюй принял напиток и посмотрел на заклинателя. Казалось, тот забрал всю его печаль и сам теперь был окутан тоской. Хоть на лице все как прежде сияла добрая улыбка. — Я на секунду! Мо Сюаньюй вылетел из закрытой шторами комнатки и скрылся где-то в уборных. Сичэнь покачал головой и оставил ещё немного монет на столе. Уже и правда пора уходить, ведь его все ещё ждут на собрании, а он тут разговорился, да ещё и о таких вещах... И чего ему только вспомнился этот босяк!! Проклятый Вэй Ин!! Сичэнь едва ли не пыхнул от злости на самого себя. Сказывается усталость от убитого горем брата и бесконечных ссор двух названных братьев. Выдох. Только он поднялся с мягкого места, как в комнату вернулся юноша. Волосы он чуть прибрал, теперь они аккуратной рекой лежали на одном его плече, а на губы нанёс краску. Он смущённо улыбался, будто специально старался для заклинателя выглядеть краше. Он ведь все понимает, да? Сичэнь чуть удивился, но не стал показывать этого. Впрочем, он вообще не знал, как реагировать на подобные выходки и что это могло значить. Он только улыбнулся и сказал: — Ты очень красивый, Мо Сюаньюй. Однажды ты встретишь человека, который будет любить тебя всем сердцем. Не пропусти его. Юноша прикрыл рот руками, едва сдерживая слезы. Это, конечно, вообще не то, что он ожидал услышать. Хотел, может, выпросить поцелуй или хотя бы робкую нежность, раз уж похож на кого-то значимого! Но такие слова он не слышал, наверное, ни от кого в своей жизни. Только проклятья и ругань. Только жалобы и брань. Он поджал губы и чуть помялся. — Можно... Можно я обниму вас, совсем ненадолго, пожалуйста. Просьба и правда, неординарная. Но что же делать столь чуткому сердцу, когда перед глазами едва распустившийся бутон? Сичэнь закрыл шторки и принял юношу в объятия. Если это поможет... Получилось дольше, чем было задумано, но ничего страшного. Мо Сюаньюй наслаждался ароматом свежего сандала и сладких масел. Сичэнь всегда следил за чистотой и потому сейчас юноша испытал истинный восторг! Не хотел отпускать белых одежд, не желал отрываться от столь желанного тепла чужого тела. Но, хоть какие-то приличия надо соблюдать. К тому же, Лань Сичэнь не из тех, кому будет приятно подобное положение дел. — Простите меня, простите, меня, простите меня! — шёпотом затараторил Мо Сюаньюй. И если сначала Сичэнь ничего не понимал, то через секунду зажмурился. Чужие тёплые губы быстрыми касаниями пронеслись по его щекам. Словно крылья бабочки. Лепестки распустившейся вишни в конце весны. Раз. Два. Три. Мо Сюаньюй откланялся и спешно сбежал. Сичэнь стоял в непонятном оцепенении ещё несколько минут. Удалось ли ему хоть немного помочь юному цветку? Безусловно, да. Не сделал ли он ещё хуже? Неизвестно. В чайную, как ураган ворвался Цзинь Гуанъяо. До него таки дошла весть, что Сичэнь шатается по городу и пытается добраться до дворца самостоятельно! Ужасный удар по репутации! Непоправимо! — Дагэ! Вот ты где. Я уж думал, ты заблудился с концами, скорее идём во дворец! Сичэнь только после выхода в светлый коридор понял, что произошло, и вдруг засмеялся. Гуанъяо непонимающе глянул на брата и смущённо охнул. На белоснежной коже лица первого нефрита красовались три красных отпечатка чужих губ!! — Тебя что, тут распутницы поймали!? Дагэ, я же говорил тебе держаться от них подальше! Они не посмотрят, что ты из Гусу! Ну-ка, где они, я их найду, и они лично понесут наказание за свои поступки! Надо же... Сичэнь поймал брата за руки и успокоил его. — Всё в порядке. Я сам напросился. Идём же во дворец, я и так заставил всех ждать. — Я все же я попрошу у тебя сказать, кто она. — Никто. Она просто... Она была очень грустной. Сичэнь улыбнулся и покачал головой. Это он тут был самым грустным, а юноша на секунду сделал его чуть счастливей. А ведь всё должно было быть наоборот!! — Грустной? Дагэ, ты... Ты должен быть чуть более жёстким. Иначе кто угодно с грустными глазами начнёт приходить к тебе, и в итоге ты останешься у разбитого корыта. Ох, идём, идём, ты ещё не слышал... Да, Сичэнь и не слышал, что там ему рассказывал Гуанъяо. Он легонько касался пальцами тех мест, где юноша оставил три коротких поцелуя, и при этом счастливо улыбался.

"Да благословят тебя небожители, Мо Сюаньюй, ты найдёшь свое счастье..."