Разве дьявол так плох, если он плачет во сне?

Было уже поздно, и призраки вернулись. Они уселись в самом дальнем уголке бара, едва различимые, с проглядывающими сквозь них обоями, всё шептались и разговаривали с ним. Парень с химическими ожогами, который всё время пытался забраться на стойку. Подросток с разнесённой на куски головой и выглядывающей сквозь кожу челюстью. Старик курил и бегло осматривал отель. И женщина, с волосами, заколотыми на затылке, прижимающая к груди ребёнка и безмятежно улыбающаяся ему, даже постепенно угасая. "Mi sol*, - произнесла она хриплым и болезненным от тяжести тысячи тонн душ голосом - ты ведь не забыл нас, правда?" Хаск проигнорировал их. Он схватил бутылку и поднёс её ко рту, не потрудившись распробовать алкоголь, а просто позволив ему течь по горлу в желудок. Эти ублюдки всегда появлялись. Всегда спрашивали, не забыл ли он их, как будто Хаск мог вообще это сделать, учитывая то, что они следовали за ним по пятам. И они всегда уходили к тому времени, как он допивал первую бутылку. Он швырнул емкость на стол, вытирая рот тыльной стороной лапы. Женщина в конце бара невозмутимо улыбнулась ему, исчезая и мерцая. Хаск снова остался один. Он навалился на барную стойку и угрюмо отхлебнул из горлышка. Над ним скрипела гостиница, готовясь ко сну. Вдалеке он слышал невнятные взрывы от территориальной войны после чистки. Хаск забыл, через сколько проклятых чисток ему пришлось пройти. Он не очень интересовался политикой или теми, кто были у власти, так что границы между этими вещами, как правило, размывались. Кроме того, он обычно отключался в каком-нибудь казино, чтобы переждать ночь. Он бы и сейчас так сделал, если бы Аластор не приказал ему работать в этой лачуге. Отеле "Хиппи", или как там его называли. С чрезмерно восторженной девушкой управляющей и проклятой кокетливой порнозвездой. Единственный, кто ему более-менее нравился, была девушка из Сальвадора, которая выглядела так, словно была готова убить Аластора просто за то, что тот говорит. Ей можно было доверять, наверное. Но, эй, Хаск умел приспосабливаться. И пока они снабжали его алкоголем, ему здесь было хорошо. Послышался звук шагов, заставивший Хаска поднять голову. Отлично. Кто, чёрт возьми, проснулся и решил потревожить его? Он думал, что все потеряли сознание или впали в пищевую кому после джамбалайи Аластора (вероятно, отравленной). Но как бы не так. Хаск сдержал раздраженный рык, когда паук-порнозвезда завернул за угол в коридор. К счастью, в помещении было темно, и Энджел Даст не заметил Хаска, сгорбившегося у барной стойки. Казалось, он вообще ничего не замечал. Просто постоял немного в коридоре, оглядываясь по сторонам. Одной рукой он провел по волосам, а другой теребил лацкан рубашки. Он действительно выглядел взволнованным, если так можно было сказать. Так не похоже на его обычно самоуверенный образ. Уголки его рта были опущены, а глаза бегали по сторонам, как будто он раздумывал, что же ему делать. На мгновение он задержался у входной двери, положив палец на дверную ручку. Хаск хотел, чтобы Энджел поскорее убрался отсюда и оставил его в покое. Но, увы. С лёгким вздохом Энджел отпустил дверную ручку, и повернулся, чтобы вернуться в отель. Хаск склонился над бутылкой, надеясь, что Энджел пройдет мимо него на кухню или ещё куда-нибудь. Но судьба снова решила блевануть на него. Палец Энджела щёлкнул по выключателю, освещая всю комнату, включая массивный силуэт Хаска, его крылья, свёрнутые позади него, и рот, зажавший горлышко бутылки. Этого зрелища было достаточно, чтобы заставить Энджела взвизгнуть от удивления. "Иисусин хуй, не пугай так!" - сказал он, подпрыгивая так высоко, что у него из тела вылезла третья пара рук в попытке защититься. "Что ты тут делаешь?" Хаск проглотил алкоголь, хранившейся во рту, прежде чем наклониться и открыть ещё одну бутылку умеренно дорогого пойла. Когда Энджел понял, что Хаск не собирается флиртовать с ним или уделять ему больше внимания, чем просто находиться с ним в одной комнате, он прошел и уселся на стул. "Ну, чей член я должен отсосать, чтобы получить мартини?" "Того, кто знает, как приготовить коктейль", - сказал Хаск. Он наклонился и схватил стакан, наполнив его наполовину мутным красным вином, прежде чем толкнуть его через всю стойку Энджелу. Это было пределом его барменских навыков. "Ох, а у меня ничего с собой нет", - Энджел подмигнул пятью из семи своих глаз, изящно потягивая напиток. Затем он испортил момент, откинувшись на спинку стула и выставив грудь напоказ, улыбаясь Хаску. "Так сколько здесь стоит выпивка?". "Хватит молоть чепуху, пацан - пробормотал Хаск - Я не собираюсь трахать тебя и не хочу. Так что ты можешь либо утомить себя попытками флиртовать со мной, что ни к чему не приведет, либо заткнуться и выпить свой алкоголь". Энджел отпрянул назад. Потом он нахмурился. "Кого ты назвал "пацаном"? Я здесь уже несколько десятилетий, наверное, старше тебя". "Да, конечно. Да хоть столетия, но в аду твой возраст не имеет значения". А вот что имеет - это то, что ты день за днём будешь заниматься одним и тем же дерьмом снова и снова. Как пить и играть в азартные игры и пытаться игнорировать подростка с пулей в голове, который смотрит на тебя из коридора. Хаск покосился на Энджела, чтобы отвлечься от призрака. Трудно было определить возраст демонов, особенно этого. Он был грёбаным пауком с розовым и белым пушком по всему телу. Как можно определить возраст по этим признакам? Но Хаск был совершенно уверен, что это пацан. Может быть, двадцати лет? Да, скорее всего. Он был раздражающим, многословным и говорил о сексе, как подросток, который только что нащупал свой член в штанах, но этого было достаточно, чтобы быть порнозвездой в течение многих лет. Но он не отличался особой свежестью, как другие пацаны, которых Хаск видел здесь. Но, опять же, он понятия не имел, как ад мог влиять на душу в течение десятилетий. Но это определённо сказалось и на Энджеле. Например, он стал грёбаным пауком, а Хаск - дерьмовым кошачьим монстром с крыльями. Но Энджел всё ещё хмурился. "У меня тут и так хватает забот", - сказал он. Потом снова усмехнулся: "Я времени зря не терял. Я могу показать тебе всё, чему научился здесь". "Я же сказал тебе, чтобы ты прекратил - Хаск отхлебнул из бутылки - Если собираешься дальше сидеть в моём баре, то перестань вести себя как чёртова шлюха". "Угх, ладно - простонал Энджел, поднимая три руки в знак поражения - Господи, я просто пытаюсь невинно пофлиртовать с барменом, а меня обзывают лишенными воображения оскорблениями. А я думал, что ты будешь благодарен за оказанное тебе внимание, учитывая, что ты выглядишь как старый ворсистый ковер, на который кто-то помочился". Хаск фыркнул. Это просто была приторная фальшивая привязанность, от которой у него шерсть вставала дыбом. Он знал, что они все здесь, потому что они были подонками, и ему не нужен был этот дурацкий кокетливый флирт. И слава богу, что Энджел на самом деле захлопнул пасть и отпил ещё немного. С ним не так уж плохо, когда он молчит. Хаск облокотился на стойку, уставившись в пустоту, глотая спиртное так, что оно обожгло ему горло, и последствия начали захлёстывать его. Одна из худших вещей в аду - это то, что через некоторое время алкоголь тоже перестал действовать. В конце концов, ему приходилось выпивать несколько бутылок, чтобы просто почувствовать лёгкое опьянение. Хаск допил вторую бутылку и грохнул ею о стол, громко рыгнув. "Очаровательно", - пробормотал Энджел. "Съебись к хуям". "Только не без камеры". Хаск скривил губы и наклонился, выхватывая ещё одну бутылку из-под стойки. Когда он вытащил пробку, то заметил, что Энджел наблюдает за ним, приподняв бровь. "Я не из тех, кто говорит, как пить, но тебе действительно лучше положить это дерьмо обратно - сказал он - Я знаю, что это не лучший алкоголь, но хотя бы притормози". "Эй, я разве говорил тебе, как распивать дешёвое бухло? Нет." - Хаск сделал глоток спиртного. Энджел вздохнул и пожал плечами: "У тебя член от виски стоять не будет". "Меня это мало волнует". "А я вешаюсь на тебя всю ночь. Два парня в отеле, и никто не будет трахать меня. Это действительно очень удручающе, знаешь ли". "Угх, ты когда-нибудь затыкаешься?" - Хаск со стоном проводит когтями по волосам. Ему не нужна была компания или что-то в этом роде, он просто хотел пить, пока не отключится. Старик с зажатой в зубах сигаретой тасовал карты за спиной Энджела. Энджел громко отхлёбывает из стакана, "Какая муха тебя укусила?". "Я просто не люблю проводить время в компании", - проворчал Хаск. "Зачем тогда соглашаться работать в этом дерьмовом отеле?". "Я в долгу перед Аластором - пробормотал Хаск - Не то чтобы тебя это касалось". Но это, казалось, заинтриговало Энджела. Он перегнулся через стойку так, что его грудь стала видна ещё больше, и ухмыльнулся: "А? Какие услуги такой парень, как ты, может оказать такому парню, как он?". Хаск отодвинулся и сделал ещё один глоток. Алкоголь начинал ударять в мозг и по краям его глаз всё расплывалось, но этого всё равно было недостаточно. Призраки всё ещё были здесь, ровно как и Энджел, всё ещё ухмыляющийся ему, явно собиравшийся продолжать расспрос. Хаск зарычал в ответ. Энджел понял намёк и откинулся назад. "Угх, ладно, не разговаривай со мной. Мы можем просто сидеть молча и совсем не веселиться". "Отлично" - пробормотал Хаск. Это всё, чего он хотел: чтобы его оставили в покое. Но, конечно же, Аластор должен был постоянно превращать смерть в мучение всё грёбаное время. Выпрыгнул из ниоткуда, когда Хаск действительно был в хорошем настроении, а затем наебал его, бросив в отеле с кучей чрезмерно восторженных мудаков, которые хотели, чтобы он работал, а не пил. Он правда сожалел, что отправился к Аластору, когда был на самом дне, и всё ещё надеялся, что сможет получить помощь от этого подонка. Энджел Даст постучал пальцами по барной стойке. "Итак, - сказал он через некоторое время - Ты играешь в карты?" "Блять, тебе обязательно продолжать говорить?" "Это называется быть дружелюбным, ты, зловредный пёс - сказал Энджел - Я не флиртую, я просто задаю вопрос." Хаск застонал. "Да, я играю в карты" - пробормотал он. Ещё одна вселенская шутка, сыгранная адом: сделать его странным кошачьим демоном с массивными крыльями, с которыми было утомительно летать, а затем нарисовать на них масти карт. Типа: "Эй, посмотрите на этого урода, выросшего в Неваде в нелегальном казино. Умел играть в карты, когда ему не было и десяти, работал дилером для толпы тёмных лиц с никотиновыми пятнами на пальцах. До тех пор, пока его отец не выбрал не ту сторону и не был избит до смерти, поэтому он и его мать сбежали из города, в Нью-Йорк, где он всё ещё играл с другими людьми в переулках на их сбережения. Играть в карты и выпивать - всё, на что он годился. Напоминает ему, что независимо от того, во что он верил на земле, это всё, что ему когда-либо светит." Энджел наблюдал за ним с непонятным выражением лица. Он сунул руку в карман пиджака и вытащил оттуда пачку карт. "Хочешь поиграть, здоровяк?". Хаск впился в него взглядом, "Зачем ты носишь с собой карты?". "Они моего собственного производства" - сказал Энджел с усмешкой. Он вытащил карту с надписью "Король члена", на которой ему на лицо кончали тринадцать других карт. Хаск с рычанием выбил карты у него из рук, и они рассыпались по полу. "Эй, они же дорогие!" - Энджел встал со стула, чтобы собрать их. "Ты не ценишь мою работу". Хаск зарычал и достал из-под прилавка свои невзрачные карты. "Ладно, ладно, давай поиграем. И если я, блять, выиграю, ты больше не посмеешь показывать мне это говно". Голова Энджела высунулась из-за барной стойки, он нахмурился. Но потом он улыбнулся так широко, что сверкнул золотым зубом. "Ладно, но если я выиграю, то в следующем раунде мы сыграем моими картами". "Как скажешь". Как будто Хаск проиграет этому парню. Хаск быстро перетасовал карты, не задумываясь о том, что он делает. Он вспомнил, как сидел на полу напротив матери, которая обучала его, как тасовать карты. Её ловкие пальцы ловко перебирали их, показывая, как осторожно вынимать и вставлять нужные карты. Он помнил, что долго возился с ними, прежде чем научиться правильно играть. И сейчас он с легкостью раздал карты, с привычной непринужденностью перебирая свои. Призрак мужчины наблюдал за ним. "Ты замешкался" - сказал отец. Хаск проигнорировал его. "Итак, в какое казино ты обычно ходишь?" - спросил Энджел, попивая свой напиток. "В которое обычно пускают". Хаск уставился на руки Энджела с многочисленными пальцами, которые держали карты гораздо лучше, чем его когтистые лапы. Некоторым людям просто повезло с их демоническими телами. "Что ставишь?". "Мою собственную колоду карт" - усмехнулся Энджел, кладя непристойные карточки на стойку. Хаск проигнорировал это и сдал три общие карты. Он посмотрел на свои карты. Они не были великолепны, но с ними можно было работать. И он посмотрел на Энджела, оценивая выражение его лица. Даст счастливо улыбался про себя, потягивая свой напиток и болтая ногами на табурете. Врун. Улыбка была фальшивой, уголки его губ слегка подёргивались. И его взгляд то и дело метался с карт в руках на карты на стойке. Хаск хорошо разбирался в людях. Будучи ребёнком и тасуя колоду для всех местных жителей и туристов, приходящих в казино, он учился читать разных клиентов, улавливая бормотание из-под носа на разных языках. Он научился ругаться по-итальянски раньше, чем по-английски. Оказалось, что он умел не только играть в карты, но и хорошо говорить на иностранных языках. А когда он переехал в Нью-Йорк, то взял себе за правило каждый день болтаться в разных районах города, чтобы выучить множество манер, речевых оборотов и акцентов. Так он выучил где-то с полдюжины языков. Большинство наиболее красочных фраз он выучил, когда его ловили на жульничестве или воровстве всякого дерьма из людских садов. Arschloch! Blyat`! Wángbā dàn! "Ты определённо проиграешь" - пробормотал Хаск, делая ещё один глоток своего напитка. "О, да неужели? Как ты думаешь, что я должен на это ответить? - Энджел широко улыбнулся и пошевелил пальцами одной руки - Я думаю, тебе не следует быть слишком самоуверенным, дорогой. Я уже давно играю в подобные игры". Хаск пренебрежительно кивнул и бросил последнюю карту. "Будешь играть, или мы просто сделаем вид, что я выиграл?" Энджел наклонился вперёд: "Мне нравятся люди, уверенные в своих способностях - радостно сказал он и протянул свои карты - Две пары". "Слабо" - Хаск показал свой стрит и снова начал тасовать карты, радуясь, что ему не придется играть странными порнокарточками Энджела. Он раздал карты, просто наслаждаясь игрой. И его даже не волновало, что призрак его отца кашлял кровью в руку. Энджел рассмеялся: "Значит, ты хорош в других вещах так же, как и в картах?". "Я сказал тебе, чтобы ты прекратил молоть чепуху" - прорычал Хаск. "Ой, что плохого в небольшом безобидном флирте?". Mi sol. Хаск сделал ещё несколько глотков. Он не собирался думать о ней. Только не снова. Но, конечно, она снова всплыла в его сознании, как всегда. Каждую ночь он вспоминал о ней, как спустился сюда, и каждый день за последние десять лет его пребывания на земле. Единственная хорошая вещь в его жизни, которая видела в нем нечто большее, чем обыкновенного мошенника и придурка, которая целовала кончики его пальцев, учила свистеть и заставляла улыбаться. Исидра, девушка, которая дралась с ним на кулаках и победила, когда им было по шестнадцать, чьи братья пугали её, чья мать называла его ублюдком. И вопреки всему она любила его так же сильно, как он любил её. Он ненавидел думать о ней. Именно поэтому она всегда парила на периферии его зрения, держа на руках ребёнка и нежно напевая ему. Хаск запрокинул голову и влил себе в глотку ещё вина. Уже было поздно. Ад начал вбивать в его голову всё новые воспоминания. Нью-Йорк, Исидра и агент "оранж"*. Он зарычал и уставился на свои карты. Он почти чувствовал, как Исидра смеется ему в ухо, говоря, что он выглядит мило, когда сердится. "Я собираюсь поднять ставки - сказал Энджел. "У меня хорошие карты. Ну же, улыбнись" - он протянул руку и погладил Хаска по носу, заставив его с рычанием отпрянуть. "Хорошо, но если я выиграю, хуй ты до меня дотронешься ещё раз" - Хаск положил на стол ещё одну карту. Судя по выражению лица Энджела, ублюдок блефовал. Он снова выпил. Его сознание действительно начало расплываться, отель смещался и удалялся. Неужели он в Нью-Йорке, держит Исидру за руку перед доктором, когда ей говорят, что у неё снова выкидыш и у них никогда не будет детей? А теперь он в джунглях с винтовкой в руке, ожидая выстрела в голову от ничего не подозревающего ребёнка? В тюрьме Ханой Хилтон с тряпкой на лице и водой, льющейся на него, чтобы он не мог дышать, не мог думать, чтобы он выдал им любую информацию, которую они захотят? В Аду, когда Аластор протягивает ему руку, его глаза горят ярко-красным и спрашивают, договорились ли они? Дерьмо. Больше он ничего не помнит. Куда уходят дети, когда они умирают? Они ведь не могли быть здесь, не так ли? Они просто не могли. Исидра уже рыдала и держала на руках своего ребёнка, прижимая его к груди. Единственного, которого ей удалось родить и который умер в течение двух недель. У него были тёмные глаза матери и вьющиеся волосы отца, но однажды ночью он просто умер в своей кроватке. Врачи сказали, что они ничего не могут сделать. Такое случается. Может быть, они бы завели ещё одного ребёнка, хотя этот был первым после долгой череды выкидышей. Исидра винила себя, но Хаск знал, что это его вина. Он был мошенником и подонком, он не заслуживал её, не заслуживал детей, не заслуживал счастья. Вот почему он был в Аду, а она нет. "Ха! - Энджел с усмешкой опустил руку и протянул её, чтобы ущипнуть Хаска за щёку - Это румянец, детка. Покажи мне улыбку". "Не так быстро - прорычал Хаск, ловко меняя карты на те, что он прятал в меху под галстуком-бабочкой - Фулл хаус бьёт твой флеш. Так что убери от меня свои руки". Он оттолкнул Энджела, который хмуро уставился на карты: "Чувак, ты что, жульничаешь? На этот раз позволь-ка мне перетасовать карты". "Флаг тебе в руки" - сказал Хаск. В любом случае, на этот раз ему не нужно было перетасовывать колоду, он уже достаточно разобрался в технике Энджела только по этим двум комбинациям. Он просто обманет его и, возможно, возьмет одну из карт, спрятанных под его галстуком-бабочкой. Единственным отвлекающим фактором были призраки, мелькающие за плечами Энджела. Может быть, здешняя выпивка не так хорошо их отпугивала. Доверившись Аластору, он приобрел слабину, которая совсем не помогала. Подросток с фаршем вместо лица сидел на табурете слева от Энджела: "Вы так и не научили меня играть, сэр. Вы сказали, что собираетесь это сделать". "Ну, мы все были немного заняты тем, что враг уничтожил всех моих парней, а меня посадили в лагерь пыток на три грёбаных года". Отец стоял, прислонившись к стене, сигарета тлела у него во рту: "Ты плохо играешь, когда пьян, малыш". "Спасибо, пап. Вот почему мы с мамой не стали спасать твою жалкую задницу". Исидра снова улыбнулась: "Не забывай нас, mi sol". Конечно, он не забудет её. Никогда не забывал. Всё в Нью-Йорке напоминало ему о ней, поэтому он уехал. Провел годы в проклятой зоне военных действий, но всё равно думал только о ней. Потом он упал в эту дыру и услышал, что даже после смерти ему придется жить без неё. Потому что ему чертовски "повезло", что единственный человек, который его любит, никогда больше с ним не встретится. И Аластор, этот сукин сын, нашел Хаска, когда он был на самом дне, и заключил с ним чёртову сделку. Хаск просто хотел знать, где находится Исидра. Была ли она здесь. Был ли их сын здесь. У Аластора были силы, которых не было у Хаска. Он бы сделал всё, просто чтобы увидеть её. Он нетерпеливо пожал руку ублюдка. И тут же получил ответ, что его жены нет в Пентаграмм-сити. Она либо не пережила чистку, либо отправилась на Небеса. Но, конечно же, ей не место здесь. Она была единственной хорошей вещью в его жизни, она никогда не ступала сюда. Это был только он. Энджел с легкостью раздал карты и бросил некоторые на стол. Он поднёс карты к глазам и осмотрел их, что-то напевая себе под нос. Потом он улыбнулся. "Ладно, давай повеселимся. Я в хорошем настроении, так что я поднимаю ставки... Если я выиграю, то смогу флиртовать с тобой в этом баре, когда захочу" - он ухмыльнулся, и все его восемь глаз уставились на него, хлопая ресницами. Хаск фыркнул и проигнорировал обожжённые руки, рыщущие по барной стойке. Он проглотил столько алкоголя, сколько смог, пытаясь заставить их уйти. Он внимательно посмотрел на Энджела. Этот парень был настоящей открытой книгой. Он широко улыбался, слишком широко, явно пытаясь что-то скрыть. Той же улыбкой, что и каждый день. Чёрт, единственный настоящий момент, который Хаск видел от него, был тогда, когда он стоял в коридоре, явно раздумывая, стоит ли ему выйти за дверь. Хаск ненавидел его. Интересно, что жизнь у него была на земле? Какой-то избалованный богатенький ребёнок, который родился с серебряной ложкой во рту, а потом умер от передозировки наркотиков в свой двадцать первый день рождения? А потом попал сюда, чтобы жить на широкую ногу, получать деньги за съёмки в порно и похвалы от всех, кого он встречал, просто за то, что он был таким красивым, таким совершенным. Он один из тех парней, которые знают, как он хорош собой, а потому плывут по течению жизни и смерти. Засранец. Хаск допил остатки своего пойла. Исидра исчезла вместе с их ребенком. Подросток в армейской форме повернул голову, кровь потекла по его шее, и он тоже исчез из виду. "Ладно - пробурчал Хаск - Но если ты проиграешь, то никогда не заговоришь со мной. Вообще". "А если я захочу выпить?" "Иди к бармену, которому насрать". "Ах, это трудная сделка - сказал Энджел - Но я приму её. На этот раз у меня очень хорошие карты". Хаск сильно сомневался в этом. Он увидел, как дёрнулся рот Энджела, уголок его улыбки. Все демоны здесь были одинаковы: их было легко обмануть. Когда они были здесь, им не нужно было скрывать, кто они на самом деле. Ходили с душой нараспашку. Именно так Хаску удалось выжить. Это была просто еще одна карточная игра с симпатичным мальчиком, готовым потерять все свои деньги. Хаск фыркнул и протянул свои карты: "Фулл хаус - сказал он с широкой улыбкой - А теперь убирайся отсюда и никогда не разговаривай со мной..." "А-а, не так быстро, детка" - и Энджел наклонился вперёд, кладя карты на стойку. Глаза Хаска чуть не полезли на лоб от удивления. У этого ублюдка был грёбаный стрит флеш! Как? Хаск читал его как открытую книгу, он знал, что тот просто блефует. Это должна была быть лёгкая победа. Он не мог подобрать слов, глядя на карты Энджела, пока руки Даста не схватили его за морду и не подняли верх. "Ах, не расстраивайся. Я играю в покер на раздевание с тех пор, как попал сюда. Ты хорош, но никто в Пентаграмм-сити не может победить меня - он рассмеялся и поцеловал Хаска в щёку, прежде чем встать и взять свой стакан с собой - Ну, я с нетерпением жду, чтобы получить свои напитки позже, сахарок! И если тебе нужна компания на сегодня, ты знаешь, какая комната принадлежит мне". Хаск зарычал и злобно провел лапой по морде, пытаясь избавиться от прикосновения рук Энджел Даста. Его руки были слишком нежными, и от него пахло духами. Он ненавидел его. Ненавидел всё в этом месте! И как этот ублюдок победил его? Неужели он теряет хватку? Это из-за выпивки? Он же не знал! А Хаск и не хотел этого знать. Темнело, призраки становились громче, и ему нужно было выпить. Схватив случайную бутылку, Хаск откинул голову назад и проглотил столько алкоголя, сколько смог, пока его мозг, наконец, не успокоился, и отель не исчез. Он не думал ни о карточных играх, ни о Нью-Йорке, ни о солдатах, ни о своей жене, ни об Энджел Дасте. Просто провалился в темноту, надеясь, что в следующий раз, когда он проснётся, то окажется где-нибудь в другом месте.