Снежная буря

Опустевшая экостанция погрузилась в зимнее безмолвие и, казалось, спала. Во всём комплексе почти не осталось людей: несколько охранников, пилот и два командира. Строительные работы были окончены, прибытие персонала ожидалось через трое суток. Тишину нарушали только завывания ветра на верхушках ледяных скал и хруст снега под тяжёлыми сапогами. Идеальная возможность поговорить. Во всяком случае, им обоим так казалось до прибытия сюда. – И вот это ты называешь нашим «будущим»? – Рейес хмуро смотрел на антенну, сложив руки на груди, – сначала космос, теперь эта... дыра? – Overwatch – это не только война, Гейб, – Моррисон вздохнул, уже чувствуя, что не будет услышан, – больше нет. Если мы хотим и дальше бороться за мир, надо показать, что мы нужны ему не только... Так. Рейес не стал поворачивать голову, его взгляд будто примёрз к синему полотнищу флага, полошащемуся на ветру. Он и так знал, куда смотрит Джек. На шеврон Blackwatch, конечно же. Зная, что никто, кроме метели, их не услышит, Габриэль позволил себе немного искренности – самую чуточку. Из-под маски скептичного безразличия проступили сомнения. Джеку показалось, что на мгновение он почувствовал даже отголосок страха. А потом Рейес резко выдохнул и заговорил. Зло, с каждым словом всё злее. – Какой смысл стараться, если мы не нужны этим засранцам из ООН? Никогда не будем нужны. Они уже начали копать под нас, Джек, и «Коготь» – не единственная причина. Они боятся, Джек. Потому что отлично знают: даже нас двоих хватит, чтобы их хвалёный «мировой порядок» полетел к чёрту. Ты можешь и дальше играть в хорошего парня, но вот это всё, – Рейес развернулся, вскидывая руку в сторону экостанции, – не спасёт Overwatch, если ты не начнёшь диктовать условия. Габриэль замер, тяжело дыша. Он искал поддержки в глазах друга, пытался прочитать на его лице – и не находил. Даже наедине Моррисон оставался коммандером. Джек не сдвинулся ни на дюйм, несколько секунд он молчал, плотно сжав зубы, и Рейес видел, как бьётся жилка у его виска. Рейес знал, как тяжело старому другу даются некоторые решения, и был готов ему помогать. Если бы они шли одним путём. – Мы уже обсуждали это, – Моррисон устало потёр висок и скривился, будто от боли, – нельзя всё время идти напролом, Гейб. Это стена, которую мы с тобой не прошибём. И я понимаю это как никто лучше – иначе бы не стоял во главе Overwatch. Секунду спустя до Джека дошло, что именно он сказал, но было уже поздно. Глаза Рейеса расширились, но это стало единственной эмоцией, которую он позволил себе показать. Более того, за железной стеной выдержки тут же скрылись все остальные: и злость, и сомнения, и желание достучаться. Медленно – Джеку казалось, что слишком медленно – он опустил руку и отошёл назад. На расстояние, которое положено соблюдать подчинённому при общении с командиром. – Я вас понял, коммандер Моррисон. Прошу простить мою дерзость, сэр, – его тон по холоду мог сравниться со льдами, окружившими экостанцию, а каждая саркастичная нотка болезненной иглой впивалась в горло, – разрешите оставаться на корабле, пока вы не закончите осмотр, сэр. Рейес развернулся на каблуках и, показательно не дожидаясь ответа, вышел. Стук его сапог по металлу ещё несколько минут гулко отдавался у Моррисона в ушах. *** Габриэлю снилось, будто штаб-квартиру поглощает снежная буря. Снилось, что буран проник в здание, и метель гуляет по ледяным коридорам, убивая и вымораживая всё живое. Что совсем скоро не будет ничего, кроме окоченевших трупов и тихих, пустых залов. Что эта буря сейчас поглотит, уничтожит Overwatch, не оставив ничего, даже памяти. Габриэль проснулся в холодном поту – и понял, что это не сон больше. Что его трясёт: настолько промёрзла комната. Дотянулся до выключателя, щёлкнул – безрезультатно, электричества не было. Рейес встал, оделся и распахнул дверь, уже зная, что ждёт его снаружи. Пустой тёмный коридор был занесён снегом: пока ещё немного, только по углам, но свистящие ледяные порывы приносили больше. Если ничего не предпринять, сугробы скоро накроют весь пол. Всю базу. Габриэль замер, прислушиваясь к ветру, и понял: дует он не снаружи. Источник урагана был где-то на базе, в самом её сердце, и Габриэлю теперь очень важно найти его. Найти, чтобы спасти всех. Совсем как спасал во времена взбунтовавшихся омний. Рейес шёл вдоль дверей, оглядываясь на таблички: в каждом блоке спит кто-то живой. Пока. Сейчас беспомощный, но очень важный: для организации, для мира, для Моррисона. И, если только Габриэль чует беду, значит, ему и справляться с ней. Одному. Он преодолел несколько опустевших коридоров, и ветер усилился. Льдинки впивались в грудь, в горло, в лицо. На перекрёстке его закрутил снежный вихрь – Рейес с трудом из него выбрался. Двинулся дальше, удерживаясь за стену и чувствуя, что источник уже близко. Что источник – в командном пункте. Достигнув его, Рейес попытался открыть дверь, но даже высший уровень доступа не сработал. От мороза её заклинило, и Габриэлю пришлось просочиться в узкую щель тёмным дымом. Собравшись обратно, он горько усмехнулся: кто бы знал, что эксперимент Мойры поможет спасти штаб их любимой организации? Ухмылка сползла с лица, стоило Рейесу увидеть главный компьютер. На мониторе тускло мерцал значок экостанции: новое сообщение. Знак тревоги? Габриэль не был готов разбираться. Потому что ниже, под столом, из системных блоков вытекала сама эссенция холода, переливалась мертвенно-голубым льдом Антарктики – и уплывала в вентиляцию. Отравляла, вымораживала Overwatch и всех, кто с ним связан. Медленно и безжалостно убивала. Ещё немного – и в живых никого не останется. Набирая команды на клавиатуре, Рейес торопился, закоченевшие пальцы с трудом попадали по клавишам. Быстрее было бы запросить помощь Афины, но Рейес не доверял, не хотел втягивать в это ИИ: а что, если она – тоже с ними? Габриэль сбился, зачем-то стёр файлы с камер, заменил их вчерашними дубликатами. Чертыхнулся – и удалил сообщение с экостанции. Вместо него в базу отправился отчёт о закрытии проекта и эвакуации персонала. И, стоило Рейесу нажать кнопку подтверждения, как тянущий по ногам холод вдруг исчез вместе со снегом, наполняющим коридоры. Вместе с далёким бураном и странной, необъяснимой угрозой, которая терзала Рейеса всё это время. Габриэль выдохнул – и вернулся к себе. Утром Рейес проснулся, уверенный, что всё это было всего лишь сном. Очередным кошмаром. Судьба экостанции, как и других побочных проектов, его больше не волновала: хватало иных, более важных задач.