Моральная тварь.

      Ночь. Еле заметный свет от луны глядит в комнату. За окном горят фонари, гудят машины, кричат подростки которым весело. Но не весело сейчас Лёше.       Сколько он уже дней не выходит на улицу? Сколько не ест? Он не считает. И не собирается.       Алексей Губанов, обычный парень, с очень высоким ростом. Сейчас похуй кто он и как он. Душа не даёт покоя, а точнее мысли. Мысли о нём. О Вове. Как у него дела, как он себя чувствует? Увы, Лёша не узнает об этом. Шла вторая неделя с конца их отношений, именно с тех времён всё рухнуло. Они были прекрасной парой, но что им мешало продолжать ею быть? Измена. По пьяни. Звучит мерзко. Пахнет предательством. Так и было. Вова напился и переспал с какой-то бабой. Лучше бы он не признавался, и все было как раньше.       Они решили что лучшим решением будет расстаться, чем быть вместе. Леша всё понимал. Классные девушки, красивые по внешности, еще лучше в сексе. А Губанов что? Страшный, высокий, да и фигура у него ужасная.       Но Лёше было невыносимо больно, грустно и страшно без Вовы. Они могли до ночи смотреть на звёзды в обнимку, Лёша мог долго смотреть в его зеленовато-серые глаза и наслаждаться ими, спать на нем, взять его за руку посреди ночи, трогать каждый сантиметр его тела, лапать его у всех на глазах, от чего Братишкин краснел как помидор.       Вспоминая как все это было, уголки его губ приподнимаются сами по себе, а из глаз текла одинокая слеза. Сминая в руках их фотографию где они вместе, где целуются, где просто они счастливы, он просто рыдал. Руками, где оставались обрывки фотографий, Лёша прикрывал лицо, а потом зацеловывал эти снимки. Сердце рвалось на огромное количество кусочков, а руки тряслись. Зарываясь руками в свою прическу, Губанов сжался в клубок в углу. Взяв телефон, он смотрел на их переписку. Многочисленные сердечки, угрозы от Вовы что он сломает ему его башню, фотоотсчёт Семенюка о том как он проснулся, то, как они выбирали куда они поедут на лето отдохнуть. От тряски рук, телефон выпал, а на ковролин падали соленые капли из глаз, после чего они превращались в пятно.       Трясущимися руками, он вытянул сигарету из пачки, а через миг противоположный от Лёши конец начал пылать от зажигалки. Вдыхая этот мерзкий дым, чувство спокойствия приходило. Но мысли убивали это чувство, от чего пульс чуть ли не доходил до ста двадцати. Сигарета подходила к концу, что не радовало Лёшу.       Опираясь на стену, Губанов с трудом встал и поплёлся медленными шажками на балкон. Глядя на нижний пейзаж машин, мысли толкали его вниз. Живёт он на девятом этаже, куда предложил заселиться Вова, чтобы отучить Лёшу бояться высоты. Смешно. Но сейчас он ничего не боится. Боязнь убита, и сил больше стало.       Прибежав за телефоном, он отправил Вове безобидное: «:)», и побежал обратно. Дьявольская улыбка, горящие глаза. Ненависть. В руке зажужжало, ему пришло сообщение от Вовы.       — «Что?» — да ничего блять!       — «Удачи тебе, найди себе любовь лучше меня», — быстро написал Лёша и отправил сообщение. Не желая терпеть пока Семенюк ответит на сообщение, Губанов встал на край.       1… 2… 3…       Горячее тело летит вниз. Пока что горячее. Теперь уже не Вова испортит ему прическу, а ветер и асфальт. Глухой звук падения и ломки костей. Упс... Лёша жив. Ненадолго. Разбитая голова, лицо расплывшееся в улыбке и ненависть в глазах. Так себе зрелище.       Вот уже тело Лёши холодеет. Теперь он холоднее чем чувства Вовы когда он переспал с другой.

***

      Нашли его утром. Всё это время у их домов стояли машины скорой помощи. Обзвонив родителей, но не Вову, через три дня его похоронили. С той же улыбкой, с тем же взглядом ненависти.       О том что Лёша погиб, Семенюк узнал поздно. В день похорон.       Вы думаете Вова расплакался и приходил на могилу Лёши каждый день? Нет. Ему было похуй. Глубоко похуй. Чувства прошли, а зачем тратить свои нервы на истерики?       Передав его соболезнования родителям, он для драмы всплакнул. Вова та ещё моральная тварь. Сейчас у Вовы девушка, скоро они женятся, скоро ребенок, Губанов для Вовы стал лишь воспоминанием, либо очень грустным рассказом для их детей.