И пропадает в миллионах навек, когда-то Самый дорогой человек, правда - Слишком глубокая рана Забывать друг друга пора нам Нервы — Самый дорогой человек
— Тор? — Хела оборачивается, вытирает ладонями слезы со щек и старается улыбнуться. — Ты почему не спишь? Матушка не обрадуется, узнай, что ты снова сбежал от нянек. — Мне, — Тор не решается пройти дальше — всё же покои сестры нынче выглядят чужими, гибнущими от времени. — Мне надо тебя предупредить. — Тор? — Хела присаживается на корточки, раскрывает объятия, и Тор тут же вбегает в них со всего маху. Дверь, ведомая силой Хелы, с тихим скрипом закрывается позади него. — Что случилось, брат мой? — Матушка говорит, подслушивать нехорошо, — сбивчиво объясняет Тор. — Но я подслушал, мне было интересно. Матушка говорила с отцом о тебе, и я подумал, что они хотят оставить тебя у нас ещё ненадолго. — Это не так, верно? — грустно улыбается Хела, Тор отрицательно качает головой. — Они говорили, что происходит что-то страшное, что йо... великаны хотят напасть на Асгард, потому что ты отказалась выходить замуж за их правителя, — Тор вглядывается Хеле в глаза, его собственные полнятся искренним беспокойством, и Хела считает, что даже если он попросит её отменить отказ, она послушает. Не сможет сказать против этого умоляющего взгляда. — Хела, тебе надо бежать. Хела моргает раз, другой. Моргает, осознавая — они не посылали Тора, её милый младший братец пришел сам, пришел предупредить. Хела порывисто обнимает его, целует в золотистую макушку, жмурится, слезы смаргивает. Сердце рассыпается будто на мелкие тысячи осколков. — Я знаю, — сипит Хела. — И я сбегу, обещаю. — Хорошо, — серьезно кивает Тор. — Тебе надо укрыться, чтобы валькирии тебя не нашли. А потом, когда я вырасту и стану царем, я тебя обязательно найду. И тех великанов уничтожу, чтобы они тебя не трогали. — Они меня и не тронут, — Хела треплет волосы Тора, улыбается. — Но и ты обещай не тосковать по мне слишком сильно, хорошо? — Ты будешь меня тайно навещать? — голубые глаза — точное отражение её — загораются предвкушением. Хела издает тихий смешок. — Буду, — целует в лоб, прижимается своим и выдыхает, закрывая глаза. — А теперь иди спать. Меня не будет с рассветом, делай вид, что ничего не произошло, никому не говори, куда я направилась, сиди тихо. Понял меня? — Понял, — тихим шепотом, будто сокровенную тайну, обещает Тор. Целует в щеку на прощание, обнимает крепко-крепко и убегает в свои покои свято уверенным, что с его старшей сестрой все будет хорошо. Хела выпрямляется, смотрит на отражение свое в зеркале и с тяжёлым сердцем мечтает иметь ту же уверенность Тора в хорошем исходе. — Я вернусь за тобой, брат мой, — шепчет Хела, сжимая кулаки. — Клянусь всеотцами, я вернусь за тобой и мы вместе построим нашу империю. И никто не посмеет тебя тронуть.xxx
Заклинание зелёным туманом окутывает златовласую голову царевича, Фригга сжимает губы в тонкую полосу, косит взгляд на младенца с йотунхеймских земель, и глаза на мгновение прикрывает. — Он не будет помнить её? — вновь спрашивает Один, приобнимая Фриггу за плечи. Хрейдмар качает отрицательно головой, проводя иссохшей ладонью по голове ребенка. — Люби он её больше, чем сестру, возникли бы проблемы. Сердцу не прикажешь, а вот голову мы убедим. Фригга кивает, берет на руки младенца и тепло улыбается. Локи, её маленький Локи. Их солнце, их новая надежда на то, что Асгард не безнадёжен. — Все будет хорошо, — обещает Один, целуя жену в висок. — Меня не покидает чувство, что мы сильно ошиблись, дорогой, — вздыхает Фригга. Один не находится, что ответить. А спустя тысячу лет Тор будет смотреть на восход и думать о том, что порой обещания могут и не исполниться, если окажутся забыты. Но будет это лишь через тысячу лет, а пока а пока можно на мгновение решить, что все будет хорошо и выхода другого просто не было.