Море

Море... Вечное, как мир... Бездонное, непонятное, холодное. Бесконечность воды, испив которой не утолишь жажду - познаешь лишь соленую горечь. Величественное - скольких оно вдохновляло! - и беспощадное - скольких похоронило. Скольких, Алексей?.. ты знаешь наверняка. Ведь ты так был им вдохновлен, и столько принес ему жертв, что сам стал морем. ...моим личным морем... жизнью и смертью... Как и всякий мотылек, уверенно живущий одним мгновением, я боялась таких сил, но боялась скрытно: смеялась, когда мне напоминали о них, и думала, что без того знаю о жизни всё. Предаваясь сумасшедшим страстям и авантюрам, поставив на кон абсолютно всё, я не боялась, потому что мне нечего было терять, и единственной ценностью казалось вспыхнуть и погаснуть, ярко, как звезда перед падением. Более того, я была столь наивна, что поверила в невозможное, в удачу, в свой шанс на миллион. Как тут было не поверить, если матерые политики делали все так, как я хотела, я жила в роскоши, ходила на балы, и короли с улыбкой целовали мне руки - мне, бывшей циркачке!.. Лишь изредка, тихонько, едва ощутимо касалось волос на затылке ледяное дыхание, когда вспоминался давний детский сон, из-за которого я побаивалась воды, моря. ...снилось, что я тону... захлебываюсь, тяну руки к свету, но всё больше погружаюсь в холодную темноту... У меня было немало мужчин. Достаточно, чтобы я могла думать, что знаю их всех. Умела понравиться любому, знала тысячи приемов обольщения, и всякий, на кого падал мой взор, был обречен сдаться. Они казались такими предсказуемыми, что даже скучно. Редкий чем-то удивлял, но таких я предпочитала видеть друзьями, а не любовниками. Но ты! Встретив тебя, я судорожно перебирала все известные мне ярлыки, и с ужасом поняла, что тебе не подходит ни один. С ужасом... и восторгом. Сначала ты понравился мне только внешне: статный, мужественный, с идеальными манерами и военной выправкой, но взглядом дикого волка. Каким жалким рядом с тобой смотрелся этот индюк, граф Разумовский! И как мы с тобой танцевали... А потом... сгорающая в собственном огне я увидела в тебе страшный шторм, и неожиданно почувствовала, что есть нечто общее, что-то похожее в буйстве наших - таких разных - стихий. В тот вечер, когда я это поняла, ты впервые поцеловал меня - на берегу моря, где мы гуляли. И впервые оно показалось мне действительно красивым. "Странно. Я с детства боялась моря, но сегодня оно... завораживает меня. Такое спокойное" - помнится, сказала я, на что ты ответил с усмешкой: "Оно бывает очень обманчиво. Скоро будет шторм" ...ты знал море лучше, чем любого человека, включая самого себя... тем более удивительно то, что оно соединило нас, и с тех пор я больше не сгорала, а бежала по волнам... ты вел меня. Ко дну я не пошла, а побежала, полетела, глядя в твои глаза. Снова поставила всё на кон, в слепом счастье, в пламени нового костра. Вечность больше не пугала меня, напротив, манила, и я готова была разделить ее с тобой. Утонуть в тебе. ...воистину, ничто не губит нас страшнее, чем самые сокровенные желания. Выбрав долг, ты предал меня. Знаю, все равно любил, но не так, как я - не всепоглощающе, а... холодно, сохраняя спокойное величие. Как все, что ты делал, мое море. Я так любила тебя, что и умереть хотела, на тебя равняясь: гордо и хладнокровно, без ложных иллюзий и с одной лишь надеждой: что и ты, и наше дитя будут счастливы. Больше я ничего не просила у Бога. Кто бы мог подумать, что мой детский кошмар сбудется таким образом: я утону в море, которым стал для меня один-единственный человек. Кто бы мог подумать, что Калиостро был прав, утверждая, что исцелить тебя я смогу лишь ценой своей жизни. ...И кто бы мог подумать, что это - единственное, о чем я ни капли не жалею. Утонула - и теперь я всегда с тобой. В вечных объятиях моря.