Сентябрь

Гет
PG-13
Завершён
8
Kira_Andrew бета
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
8 Нравится 2 Отзывы 1 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Ты изменилась, всё изменилось, Ты была прекраснее, утонченнее. Время словно не отразилось на твоих волосах, И ты даже любила меня. Сентябрь стёр меня, сжёг дотла. Жизнь проделывала это со мной снова и снова, а ты улыбалась. В моей памяти ты всё ещё улыбалась, твои глаза смотрели с такой любовью. Пусть бы посмотрели ещё раз – с надеждой. Без укора. В висках бился пульс, он всё отрицал. Ты есть, и ты жива, я знаю. Может быть, ты прячешься где-то? Чтобы насолить мне и отцу, ты вернулась в наш домик на берегу Венецианской лагуны и дуешься, что я снова предпочёл тебя семье, но на самом деле только ты была моей семьёй, моей мечтой, моим детством. – Тепели! Ты такой мерзкий бываешь иногда. – Знаешь, ты так смешно морщила носик в свои девять лет. – Конечно-конечно, я не мог допустить, чтобы родители знали, что я к тебе пришёл. – Почему? – удивилась ты. – Ну… По-детски переминаясь с ноги на ногу, я не смог ничего ответить. – Ой, да скажи уже честно! Мы не такие богатенькие, как вы. – Ты нервно убрала с лица тёмный кудрявый локон. – Даже если это волнует мою маму, то… Ты снова импульсивно перебила меня: – Вот так и знала, что госпоже Гюляй я чем-то не угодила. Ты больше не злилась, но обиженно надула губы, а в глазах блеснули росинки слёз. – А тебе не всё равно? Будет так, как хочу я. А я хочу с тобой дружить, понятно? – Мой тон был очень серьёзным, особенно для ребёнка, который был всего на год старше. – Тогда докажи! – Как? – Догони меня! – Ты со звонким смехом миновала беседку своего дома и проворно исчезла меж призрачно-золотых деревьев, как исчезаешь и сейчас, забрав с собой мою душу. А потом настал сентябрь, Я остался без тебя, я почернел, Я выгорел, я пропал. А потом настал сентябрь, Я задавал вопросы, я устал, Я был стариком, и я был ребенком. Ирем, цветут ли там твои любимые жёлтые розы? А фикусы? Там есть фикусы? Надеюсь, ты не тоскуешь там без своего Бенджамина? Очень забавно, что ты называла его по имени, хотя креативностью ты не отличилась, позаимствовав это наименование у подвида. Не волнуйся, здесь я ухаживаю за ним. Он стоит в моём кабинете, освещённый солнцем, у того самого окна, с которого ты так мечтала снять жалюзи: – Ой, какое всё тёмное. Как ты можешь здесь работать? В тот день ты невесомыми шагами ступала по паркету в моём кабинете, и в этот момент, клянусь, я понимал, что люблю тебя всё больше. – Разве я смогу сосредоточиться, если здесь будет что-то яркое? – Ну, вообще-то, я пришла заменить тебе солнце. – Ты поцеловала меня в отчаянном порыве показать, что мы всё ещё те же, что и четырнадцать лет назад. Глупые, отчаянные и искренние дети, ставшие чужаками внутри своих семей. Для Гюляй и Ильхана Тепели я был цепным псом, прекрасной визитной карточкой, которая всегда стоит на страже имиджа, а ты была лишь защитницей интересов своего отца. – Ладно, на такое я могу согласиться. Останься ещё ненадолго. Не хочу отпускать тебя от себя. – Так не отпускай. Ты прижалась ко мне так сильно, что я, казалось, слышал биение твоего сердца. Вот бы услышать его ещё раз. Но я не смогу, чёрт! Почему в моей власти осталось всё что угодно, кроме тебя?! Удушливая волна паники охватила меня. Я чувствовал себя так, словно сижу не в этой машине, не в этом мире, а на дне колодца, и никто больше не протянет руку помощи. Я вспомнил момент, когда ты согласилась стать моей женой. Как я был счастлив, осознавая, что теперь всегда смогу держать твою верную руку в своей ладони! Счастье казалось таким бесконечным, ведь теперь не нужно было гадать, почему родные не любят меня. Рядом была ты. Каждое мгновение рядом была ты. Но у всего есть конец. Ну конечно, разве я заслуживаю счастья?! Сквозь пелену вины, страха и одиночества я начал смеяться. Громко, неистово, как никогда раньше. Смеялся от гнева на этот мир. На твоём месте должен быть я. Три пули в твоём сердце должны были стать моими. Я нажал на тормоз, потому что весь мой мир остановился вместе с твоим последним вздохом. Выйдя из машины, я отчаянно пытался надышаться тем, что осталось после себя. Но не получалось. Ты оставила лишь просьбу: «Возвращайся скорее, иначе я не смогу уехать, не смогу оставить тебя». И ты не смогла. Что двигало тобой? Ты вновь подумала, что я и мой лучший друг попали в перестрелку, или предположила измену? Что заставило тебя вернуться? Не сесть в тот самолёт? Мысли ускоряли бег, путая всё в голове, жалили как внезапно напавшая на свою жертву змея. Я снова жадно глотнул воздух ртом. К сожалению, я всё ещё дышу. В ушах шумит. И это не похоже на шум океана – скорее на ненавязчивую и глупую попытку мозга сказать мне, что пора отдохнуть, но, если я прекращу свой бег, виновники не будут наказаны. Справедливость восторжествует, я верю, я знаю это вопреки головной боли, бессоннице и очаровывающей дымке, родившейся из лжи. Сладкой, горькой или кислой – уже не имеет значения. Значение имеет только боль. Ею я замотивирован. И ею движим. «Эй, братец, сядь в машину! Из-за тебя пробка образовалась, слышишь? Тебе нехорошо?». Я на автопилоте махнул рукой, показывая, что всё в порядке. Снова обман, в который однажды придётся поверить. Я изменился, всё изменилось, Все было реальным, было ясным. Время словно не отразилось на твоих волосах, И ты даже любила меня. Снова не могу уснуть. Жалюзи я убрал по твоей просьбе, дорогая Ирем. И теперь мой кабинет больше не хранит в себе чёрные цвета. Их впитало моё сердце. Каан что-то говорит, я не расслышал. – Мы с мамой будем ждать тебя утром, хорошо? – он дважды похлопал меня по плечу, желая удачи. Я привычно подмигнул другу, улыбнуться не получилось. – Ты попробуй поспать, хорошо? С делом Чагатая завтра вместе всё решим. – Ладно, не переживай. Но Каан ещё долго смотрел на меня, стоя возле двери. Дело Чагатая Эркмена стало для меня делом чести. Упорно изучая его детали и пытаясь вспомнить значение Терзи в своей жизни, я вновь вспомнил о тебе, Ирем. До появления того анонима, жёлтого пиджака и убийства весь мой мир заключался в мечтах о том, что мы состаримся вместе, а сейчас это может стать только моим сном. Но сон не приходит. Приходят только воспоминания… – А что ты думаешь о детях? – О нас что ли? Ещё три года назад я умел смеяться. – Нет же, дурак! Я о наших потенциальных детях говорю. – Какое расчётливое слово «потенциальных»! – Нет, ну вы только посмотрите, он всё ещё смеётся, а! – Наверное, я хотел бы девочку, чтобы была умная как ты и красивая как я. – Отлично. Да ты просто король самомнения! – Ещё бы! А нос-то посмотри какой прекрасный! С горбинкой. – Изумительный нос. И я не шучу. Ты прикоснулась своим носом к моему, и в твоих объятиях я снова почувствовал себя дома. Ирем, пошли мне знак, что всё будет хорошо. Верни мне мой дом. И тут раздался звонок телефона, который вернул меня к реальности лучше, чем глоток холодной живительной воды. – Слушаю, госпожа Хюмейра. Что-то случилось? – Нет, мальчик мой, просто хотела сказать спасибо за помощь. – Да что вы, даже думать об этом не смейте. Любой бы на моём месте помог. – А я смогу помочь? – Если всё ещё ждёте завтра моего возвращения. – Конечно, мы с Кааном ждём. Ты нам очень нужен. «Неужели для них я не цепной пёс, и они видят за этой стеной и бессменным защитником человека?». Спасибо, дорогая Ирем. Теперь я знаю, что есть люди, которые меня ждут, есть дружеское плечо, на которое я мог бы опереться. Ты и дружить меня научила, и любить, а теперь указываешь путь даже с небес. Своими хрупкими крыльями ты исцелишь моё сердце. Я знаю. А потом настал сентябрь, Я остался без тебя, я почернел, Я выгорел, я пропал. А потом настал сентябрь, Я задавал вопросы, я устал, Я был стариком, и я был ребенком.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.