преемник

      Она выходит под гром аплодисментов, вдыхает глубоко и ищет знакомые зелёные глаза, натыкаясь лишь на Бартона. Стискивает зубы, улыбается уголками губ и подпрыгивает, вырисовывает пируэты, вкладывая боль потери, весь гнев на желание геройствовать, на жертву, такую нужную всей вселенной и разрушившую весь её мир.       — Она пожертвовала собой ради вселенной, мы должны... должны ей гордиться.       — Ты сам-то веришь в свои слова?       Она чувствует, как зал затаил дыхание, она чувствует музыку, но не слышит её. Она видит перед собой искаженное скорбью лицо Клинта и улыбку сестры в их последнюю встречу. Она вспоминает её мягкий голос, её «ты можешь стать лучше». Она вспоминает их тренировки, её заразительный смех, её лучащиеся счастьем зелёные глаза. Она вспоминает, как чувствовала сестру лучше, чем саму себя. Она вспоминает пустоту в сердце и ноющую рану, что никогда не затянется. Она вспоминает, закрывает глаза и позволяет одинокой слезе скатиться по щеке.       — Осталось? Хоть что-то Клинт. Хоть что-то должно было остаться.       — Танос уничтожил базу и все вещи Нат. Мне жаль.       — И что, мы закопаем в землю пустой гроб?       — Елена...       Они поставили памятник рядом с памятником Тони, закопали пустой гроб в землю и провели тихие похороны со всем составом мстителей. Они простились с ней достойно величайшей защитницы земли. Они сделали это, а на сердце продолжало скрести.       — Порядок, Елена?       — Что для тебя порядок, Клинт? Я потеряла сестру...       — Мне тоже больно, Елена, но нам теперь с этим жить. Придется привыкать.       Она останавливается, делает реверанс под громовые аплодисменты и с фальшивой улыбкой кивает благодарно бросающим под ноги цветы. Занавес скрывает её от любопытных глаз, и она сбегает со сцены тут же, попадая в знакомые объятия.       — Ты была великолепна сегодня.       — Спасибо, — она поднимает взгляд, грустно улыбается. — Как думаешь, ей бы понравилось?       — Она была бы в восторге.       Она вновь крепко обнимает Клинта, жмурится от жгущих глаза слез и сильнее вжимается. С Клинтом легче переживать боль, Клинт как заботливый старший брат дарит потерянное ощущение дома. С Клинтом можно не быть сверхсекретным русским агентом, новой черной вдовой, бесчувственным роботом, испорченным раз и навсегда. С Клинтом можно быть Еленой — обычной девочкой, так нуждающейся в любви и семье, где можно стать самой собой.       — Лора с детьми ждут в машине, — шепчет Клинт. — Давай, собирайся, я буду тебя ждать.       Она кивает согласно и спешит в гримёрку, спешит наконец к людям, кто принимают её и не осудят, кто будет скорбеть так же, как скорбит она, кому она может купить подарки на Рождество и приготовить индейку на день Благодарения. Спешит к своей семье.       — После выступления сразу домой.       — Домой? Ты ничего не перепутал, Бартон?       — Домой, Елена. Не хочу опять придумывать оправдания детям, почему их любимой тети не будет на Рождество.       — Клинт...       — Лора нам обоим голову открутит, если ты не будешь помогать нам с Сочельником. Ей с Пеппер нужна твоя помощь с ужином и завтраком... если ты не хочешь, чтобы мои последние мозги повредились, тебе стоит приехать.       — Хорошо, Клинт. Хорошо, я буду.       — Сразу после выступления, я за тобой зайду.       Она смотрит на оставшееся фото сестры в золотом кулоне, сжимает в кулаке и глубоко вдыхает. Чувствует покой в душе и надежду в сердце. Все будет хорошо. Наташа не оставила бы ее, не будь уверена, что она справится. Она должна жить. Хотя бы ради жертвы сестры. Хотя бы ради сестры.       — Счастливого Рождества, сестрёнка, подари там Старку подзатыльник от меня и чизбургеров, — шепчет Елена, закрывает глаза и впервые за полгода задумывается о предложении Сэма вступить в мстители.       Ведь кто-то же должен прикрывать задницу Америки, когда та решит найти себе неприятностей.       Да и вообще                   у черной вдовы тоже должен быть преемник.