Человечность

      — Кристина Чернова, верно?       — Моё имя Кристиан, и я мальчик, — неловко произнесла девушка, сидящая рядом в кресле, и вжала голову в плечи, закусывая побитую губу. Кристина действительно несколько походила на мальчика — короткой стрижкой с низкой чёлкой на левый глаз, синяками, сбитыми костяшками и… И всё. В остальном это была симпатичная старшеклассница с миловидным бледноватым лицом, пухлыми розовыми губами и приятной глазу фигурой. — Можете звать меня Крис.       — Крис, у тебя есть друзья? Вторая половинка?       — Да, конечно, — Кристина слабо улыбнулась и заправила мешавшую прядь за ухо. — У меня много друзей среди парней и девушек. Они знают… Все факты моей жизни и приняли меня несмотря ни на что. У меня есть девушка, её зовут Соня.       — А она в курсе, что ты не совсем мальчик?       — В курсе.       — Хорошо… Как давно ты решил, что твой пол при рождении — совсем не твое?       — Я с самого детства ощущал себя словно не в своем теле, — аккуратно начала она, отведя взгляд и сведя колени вместе. — Я отказывался носить платья и юбки, одевал исключительно шорты и штаны, ещё комбинезоны. Играл с мальчиками в футбол и машинки, мне это нравилось. Я не говорил им, что был девочкой, а они и не спрашивали. Нам было весело! Мама относилась к этому, как к детской игре, а отец совсем не понимал меня. Когда я обращался к себе в мужском роде, он кричал и ругался с мамой. Ближе к двенадцати лет мама прекратила воспринимать это, как шутку. Папа бил ремнём, меня водили к психологу и психотерапевту, отправляли в закрытые лагеря на лето, чтобы показать, какими должны быть девочки в двенадцать лет. Но я был мальчиком! Я чувствовал себя мальчиком, и не мог ничего с этим поделать. С возрастом начали появляться проблемы, вроде роста груди и месячных. Я стал носить утяжки для груди, обматывался бинтами, чтобы растущую грудь не было видно, но они не помогали. Когда девочки из моего класса жаловались на то, что у них не растёт грудь, я, наоборот, проклинал себя за её чересчур активный рост.       — Как ты справлялся со своей проблемой?       — Меня спасало только то, что я был не один. Мне помогали люди, такие же, как и я. Они понимали меня, делились советами, никогда ни в чем не обвиняли, потому что… Ну, у них было в жизни то же самое. Мальчик, который чувствовал себя девочкой, девушка с внешностью мужчины и физиологией женщины, парень, которого презирали за его ориентацию и чувства… Все мы были объеденены одной проблемой: нас не понимали взрослые и все в нашем окружении. Мы помогали друг другу материально и морально, ну, душевно. Я так любил этих людей! Это были мои первые друзья. Я поставил перед собой цель: закончить девять классов и уехать из родного города, от родителей, от родственников и одноклассников, которые меня презирали и не понимали.       — И ты уехал, верно?        — Уехал. Но, как вы уже поняли, волшебства не случилось и люди в мгновение ока не изменились, как и их мнение: как только меня узнавали поближе, сразу появлялось непонимание. Меня несколько раз избили за «глупые мысли». Было очень больно и обидно. Но… Именно тогда я встретил Соню, — Кристина снова улыбнулась своими разбитыми губами, и её взгляд даже как-то наполнился теплотой. — Она помогала мне! Первый человек в моем ближайшем окружении, который мне помогал! Она не пыталась меня изменить, не навязывала свое мнение. И я не заметил, как влюбился в неё.       — Ты общаешься с родителями?       — Нет. Моих денег было достаточно, чтобы содержать себя и жить не слишком бедно, тем более, я устраивался на подработки. Мама пыталась позвонить несколько раз, плакала и пыталась убедить меня отбросить свои «причуды», тогда я мог бы вернуться к ним. Но я не собирался делать этого, поэтому после нескольких попыток переубедить меня, я просто сказал, что у меня все будет хорошо, и выкинул свою сим-карту. Это была последняя нить, соединяющая меня с прошлым.       — Хорошо, Крис, я вижу, что ты устал, поэтому у меня последний вопрос. Разрешишь?       Кристина по-доброму улыбнулась и аккуратно кивнула, посмотрев мне прямо в глаза и потерев щёку с ссадиной тыльной стороной ладони.       — Ты жалеешь о чем-либо? О том, что уехал, о том, что не скрывался?       — Нет, я не жалею ни о чем. Несмотря на все проблемы в жизни, я доволен ей. У меня есть друзья, которые меня понимают и не предадут, есть любимая девушка, готовая принять меня любого. Конечно, если бы мир был более добрым и более толерантным к непохожим на других людям, то мне бы не пришлось испытывать с детства непонимание и боль, но я… Я понимаю, что это пока невозможно. Пока что другие не могут осознать, что мы тоже умеем чувствовать, любить и жить нормально, они не понимают, что мы тоже люди. Но я верю, что когда-нибудь мы сможем жить все вместе, не скрываясь и не пряча свое мнение от других. Просто пока… Не время, понимаете?       — Да, конечно. Спасибо тебе за то, что был откровенен.       — Вам спасибо за то, что вы уже осознаёте, — Кристина улыбнулась в последний раз, аккуратно подхватила портфель и ушла, на прощанье осторожно помахав миниатюрной ладонью.       Я задумчиво поставил/а жирную точку в записной книжке и выключил/а диктофон.       Что-то навсегда перевернулось во мне, благодаря этой невзрачной девушке, живущей не своей жизнью и мечтавшей стать парнем.       И ведь правда: если все станут хоть капельку добрее и понятливей, то этим людям не нужно будет прятаться и скрываться в тени толп. Задумайтесь и поймите уже, наконец, что все те, кто отличаются от вас — всё равно такие же люди, со своими интересами и мечтами. Они тоже заслуживают жить. Дайте же им шанс.