Клоун

Таблетки. У него снова закончились таблетки. И рецепта на новые нет. Таблетки. Мама говорит, он рождён, чтобы дарить людям радость. И он дарит. Размазывает по лицу белый грим, напяливает колючий парик, гладит старый залатанный костюм. Только улыбка рисуется ненастоящая. И та натянутая, когда под поролоновый нос проникает мусорная вонь, а компания озверелых подростков ломает за углом реквизит и его рёбра. Этим ублюдкам весело. Ему неожиданно кажется, что он и сам — мусор. Только пока не смердит. Его имя Артур. Позвольте представиться: грустный клоун Артур Флек. Давным-давно сломанный клоун с нервическим смехом и диагнозом на карточках. Мама говорит, что всё будет хорошо. А сама строчит ежедневно мистеру Уэйну. Пишет, что умирает. Пишет, что один он не выживет. Что ему нужна будет помощь. Что он — его сын. Помощь нужна. Очень. Ведь у него нет таблеток. И даже психиатра нет. И социальной защиты нет — сокращение расходов, городской бюджет не вытягивает. Государство не обязано вам помогать. Но это ничего. У него нет таблеток, нет работы, зато есть пистолет и крепкие сигареты. В какой-то вселенной Артур Флек счастлив. У него есть любимая девушка, его стендап нравится людям, он сам — в вечернем шоу. Софи счастлива с ним, он — с Софи. И маме она нравится. Пенни Флек улыбается. Красивая вселенная. Игра его воспалённого разума. Артуру там так хорошо, что возвращаться — не хочется. Даже за таблетками. Транков всё ещё нет, как и нет границ. Мир рушится с чужой кровью, разбивается вдребезги его смехом и нелепым гримом, расшвыривается в разные стороны вместе с вагоном метро. И теперь тела трёх успешных людей из финансовой империи Уэйна — тоже мусор. Их мозги прекрасно вписались в настенное граффити. Как мало понадобилось, чтобы все были равны. Артур Флек танцует. Пусть и грязном общественном туалете. Или на лестнице. И в этом танце он тоже счастлив! Готэм скорбит, а его донимает полиция. Артур злится. Артуру противно. Ведь до него никому дела не было. Артур мешается с толпой таких же несмешных клоунов. Этих масок так много, что они тоже напоминают мусор. Вот уж точно несмешная шутка. Таблеток всё ещё нет. Нет и границ. Не помогает даже холод. Зря только полки в холодильнике сломал. А вот писать другой рукой неожиданно весело. Только пишет он уже не шутки, но это — тсссс. У Артура мама — в больнице, а отец — будто бы Томас Уэйн — не отец. И полиция шляется рядом. Артур Флек курит, плюётся, щерит жёлтые зубы в оскале и смеётся — сам не знает специально ли? Он смеётся, а мама — рядом. Лежит и что-то бормочет. Ему кажется, что она не сошла с ума. А диагноз в карте — подтасовка и фальш. Ему кажется, что это надо прекратить. Помощи нет? Помощи нет. И подушку на лицо он положит сам — прости-прощай Пенни Флек. Артур Флек курит и смотрит в зеркало. В ушах — ток-шоу и музыка. И совсем капельку — голоса. Страшная смесь, ему хочется спрятаться. Негде. Границ нет. В кривом зеркале — сломанный клоун Джокер. Щерится, фальшиво плачет и шутит почти смешно. И в этой вселенной ему почти хорошо. В стену долбят соседи. Краска стекает по спине, оставляет разводы. теперь ему больше не нужен парик. И мистеру Мюррею должно понравиться. Убить в третий раз — легко. Сложнее — вспомнить о благодарности и проявить милосердие. Быть таким своеобразным богом — весело. Или Артуру Флеку уже всё равно? Несмешно шутить — его кредо. Комик-неудачник. Брак в заводских настройках. Джокер. Этому миру не нужен ещё один грустный клоун. Этот мир от него устал. Значит, он создаст новый. Сам. Говорить правду в эфире — просто. И быть любимцем толпы, пусть и отбросно-мусорной, ему нравится. И смотреть на мир горяще-разгромленный весело. Хорошая шутка получилась. Правда. Только не понимает её даже он сам. Калуга, 2019