Питомец

Брайан опять проснулся до будильника и некоторое время лежал, глядя в потолок, пытаясь понять причину переполняющей его радости. Было чувство, что должно случиться что-то очень хорошее. Как в детстве, когда просыпаешься в первый день каникул и медленно осознаёшь, что нудные занятия закончились, а тебя ждут несколько чудесных летних недель. Брайан повернул голову, поглядел на светлый затылок Бена, сопевшего на соседней подушке. Он редко разрешал другу остаться на ночь, особенно в своей постели, но нежность, затопившая его вчера вечером после разговора, не позволила выставить Харди за дверь. Хватит с него и Роджера. Он долго ворочался накануне, после того, как Бен рядом сладко и успокоенно засопел, утыкаясь ему в шею. Обычно Мэй отправлял его спать в гостевую комнату, но поддавшись всё той же нежности, на этот раз заботливо укрыл парня одеялом, и ласково пригладил влажные от пота волосы. При всей своей брутальной внешности, лицо Харди умиляло мягкими детскими чертами, и Брайан некоторое время полюбовался тем, как сон ещё больше разглаживает их, делая Бена совсем юным и безмятежным. Вспомнились его слова о том, что с такими миловидными мальчиками могут сделать в различных приютах, и к горлу подкатила тошнота. Перед глазами стояло бледное лицо Роджера, по которому стекали дождевые капли, а у левого виска отчётливо проступала довольно свежая ссадина. Бен сказал, что, возможно, его избивают. Скорее всего, он был недалёк от истины. Брайан прикрыл глаза, соображая, что в интернате должны быть какие-то программы, вроде «Отец выходного дня», которые позволили бы ему пригласить к себе Тейлора хотя бы на время, чтобы проверить, смогут ли они ужиться вместе. Мэй решил, что утром, не медля, поедет к Роджеру, встретится с представителями интерната и всё обсудит. Брайан мигом соскочил с кровати, забыв даже про несчастное колено, которое частенько болело от резких движений. Наскоро нацарапав коротенькую записку — «Не теряй меня и бери всё, что есть в холодильнике» — он положил её на тумбочку рядом с Беном и с такой быстротой принял душ, оделся и выпил кофе, какая бывает только в фильмах, когда пропускают сцены с рутинными действиями персонажа. Под удивлённым взглядом горничной он вышел на улицу, запрыгнул в уже урчащий мотором автомобиль и выкатил за ворота, с улыбкой отсалютовав охраннику. Нацепив на нос солнечные очки, Брайан катил по улицам с максимально допустимой скоростью, качая головой в такт трекам из динамиков. Он представлял, как вспыхнут радостью голубые глаза, когда он скажет Роджеру, что теперь тот будет жить с ним. Хорошо бы ему позволили сразу забрать мальчишку — Бен прав, с документами можно будет разобраться позже. Возможно, придётся сыграть грязно — подкупить кого-то — но мысль о счастливом Роджере определённо оправдывала подобные методы. Потом они приедут домой, он позволит Роджеру самому выбрать себе комнату, и даже — если тот захочет — обставить её по своему вкусу. А потом нужно будет поехать в магазин и купить мальчишке одежду на первое время, можно и Бена с собой взять, потому что сам Брайан не особо разбирается в подростковой моде, предпочитая удобство трендовым шмоткам. После магазинов они отправятся в ресторан, даже не веганский, а какой Роджер выберет, да хоть в заурядный Макдональдс, если он захочет вредной еды. Или можно взять этой самой вредной еды с собой и устроиться перед телевизором дома. Миссис Миллер — горничная — конечно не одобрит подобную затею и станет ворчать, что они губят желудки всякой гадостью, в то время как она приготовила замечательный гратен и тёплый салат с тунцом, а они с Роджером будут смеяться, воруя друг у друга картошку фри и пачкая пальцы в соусе. Брайан так замечтался, что чуть не проехал ворота приюта, но вовремя затормозил, пригладил растрепавшиеся кудри и улыбнувшись себе в зеркало заднего вида, вышел из машины. Всё с той же улыбкой он подошёл к дежурному и бодро поинтересовался, где ему найти юного Тейлора. И без того кислое лицо лысоватого дежурного стало ещё кислее, он попросил подождать и куда-то ушёл, а Брайан не мог стоять на месте, прохаживался вдоль стендов с правилами безопасности и вручную нарисованными стенгазетами с аляповатыми гуашевыми цветами. Наконец, дежурный вернулся и, морщась как от зубной боли, сообщил, что Роджера Тейлора тут нет, потому что его ещё ночью увезли в больницу в крайне тяжёлом состоянии. Брайан слушал это и по-рыбьи распахивал рот, не в силах издать ни звука. Сердце заныло так сильно, что ему показалось, его хватил удар, и даже дежурный, заметив, как кровь отлила от лица мистера Мэя, поспешно предложил сесть и протянул пачку каких-то таблеток. От таблеток Брайан отказался, три раза медленно выдохнул и попросил дать адрес больницы, в которую отправили Роджера. Дежурный опять куда-то пропал, но на этот раз вернулся довольно быстро, вручил Брайану клочок бумаги с жирными чёрными буквами и цифрами — Брайан машинально отметил, что крайняя семёрка немного расплылась. Он спешно поблагодарил дежурного и вновь вернулся в машину, стараясь не думать о самом страшном и быть максимально собранным. Роджеру понадобится его помощь. Он может прислать к нему лучших врачей, оплатить какие угодно лекарства — только бы мальчишка выжил, а об остальном он сам позаботится. Брошенный на соседнее сиденье телефон несколько раз просигналил о новых сообщениях, но Брайану было совсем не до этого. Он вцепился в руль и гнал, уже практически игнорируя знаки, ограничивающие скорость, благо, больница находилась недалеко. Молодой зеленоглазый врач говорил тихо, но очень уверенно: привезли в критическом состоянии, сильная интоксикация, промывание, капельницы, но организм молодой, справляется хорошо, сейчас состояние почти стабилизировалось, можно быть уверенным, что жизни мистера Тейлора ничего не угрожает. Брайан глядел на доктора с обожанием, постепенно приходя в себя. — Пару дней под наблюдением и можно выписывать, — закончил врач, кивая в подтверждение своих слов. Мэй расплылся в улыбке и крепко пожал руку юноши. Тот вспыхнул от такой неожиданной благодарности и не удержался — спросил: — А вы ведь тот самый Брайан Мэй? — в голосе слышалось неприкрытое восхищение. Брайан не любил, когда его узнавали невовремя, но сейчас абсолютно искренне кивнул и аккуратно поинтересовался, можно ли ему увидеть Роджера. — Вообще-то у нас такое не принято. Вы, как я понимаю, ему не родственник? — замялся врач. — Я оформляю документы на опекунство, — серьёзно проговорил Брайан, слегка предвосхитив события. Какая разница, если это всё равно может случиться в ближайшее время? Не помешает немного вранья — которое и враньём-то назвать сложно. — Вот как?! — загорелись глаза доктора, — тогда я, конечно… Пойдёмте! Он выдал Брайану такой огромный халат, что даже высоченному Мэю тот был почти до пола, и быстро повёл его вдоль палат и сновавших туда-сюда медсестёр в цветных хирургичках. — Только пусть это пока останется между нами, хорошо? — заговорщицки попросил Брайан, — не хочу бурной реакции в СМИ, особенно сейчас, когда парню надо сначала прийти в себя. — Конечно! — врач горячо кивнул и распахнул перед Брайаном очередную дверь. Роджер, утонувший в подушках, казалось, похудел на несколько килограмм: щеки запали ещё сильнее, а кончик носа совсем заострился. Из тонкой белой руки торчала игла капельницы, а рядом мерно пикал какой-то аппарат, но в целом обстановка была не настолько страшной, какой её представлял Брайан по пути в больницу. — Он спит, постарайтесь не будить. Но если сам проснётся, избегайте сильных эмоций. А лучше просто позовите меня или сестру. Вот эта кнопка. — доктор отдал рекомендации и тихо прикрыл за собой дверь. Брайан тут же ринулся к кровати, садясь на маленький стул рядом с ней. — Роджи, — он не посмел коснуться мальчишки, только с грустью вглядывался в бледное до синевы лицо, в тонкие голубые сосудики на полуприкрытых веках и потрескавшиеся сухие губы. На белых щеках проступили редкие веснушки, а длинные ресницы слегка подрагивали. Узкая грудь в широком вороте больничной пижамы мерно вздымалась. Брайан вспомнил, что не спросил о причине настолько сильного отравления, но звать врача, чтобы выяснить это, пока не хотелось. Он проследил глазами за трубочкой капельницы и увидел тонкие белые шрамы, змеящиеся вдоль левого запястья. Судя по виду, им было явно больше года. Сердце мучительно сжалось. Не выгони он тогда Роджера, ничего бы не случилось. Никакой больницы, никаких капельниц. После завтрака они бы поехали в центр, даже нет, просто позвонили бы, чтобы Роджера не считали беглецом, а уж дальше дело его юриста. Из приоткрытых губ Роджера вырвался полувсхлип, и Брайан едва удержался, чтобы не сжать в объятиях это маленькое тощее тело, горячо уверяя, что всё будет хорошо. Каким же он иногда бывает толстокожим! А ещё смеет считать себя защитником животных. Прав был Бен, когда сказал, что он даже барсуку уделил больше внимания, чем несчастному мальчишке. Страшно подумать, что Роджер чувствовал, после того, как провёл ночь в роскошном доме и вернулся обратно в своё унылое обиталище. Неизвестно, как далеко мог бы зайти Брайан в самоуничижение, если бы Роджер внезапно не завозился, привлекая его внимание. Мэй забыл обо всём на свете, глядя, как огромные глаза распахиваются и смотрят на него, часто моргая. — Я уже в раю? — поражённо пробормотал Роджер, попытавшись приподняться на локтях. — Нет-нет! Лежи! — дёрнулся к нему Брайан и осёкся, не зная, что сказать — врач ведь просил без резких эмоций, но Роджер сам пришёл к нему на помощь. — Зачем Вы здесь? — он вяло обвёл глазами палату, уставился на иглу в своей руке, — я же просил их не говорить, что это из-за Вас. — Что? Что из-за меня? Ты что ли… — А, так они не сказали? Бля-а… — Бля-а, — в тон ему протянул Брайан и тут же шлёпнул себя по губам, — так что там «из-за меня»? Хотя, кажется, я начинаю догадываться… — Ничего, — буркнул Роджер, отворачиваясь к окну, — какое Вам дело? Я жив, вон даже почти здоров, так что не бойтесь, карму я Вам не загадил. Вернее, Вы себе. Этим тоном он неуловимо напомнил себя прежнего: с сигаретой в зубах за углом питомника, дерзко спрашивающего «чего тебе, дедуля?». Брайан улыбнулся воспоминаниям. — Огрызаешься — это хорошо, значит, правда идёшь на поправку. Врач сказал, что тебе надо побыть здесь ещё несколько дней, но я попробую договориться, чтобы мне разрешили забрать тебя. В конце концов, у меня есть личный доктор, он может в любой момент приехать или даже остаться у меня на несколько дней, чтобы понаблюдать за тобой. Я надеюсь, ты не против? Голубые глаза распахнулись до того, что заняли чуть ли не всё лицо, от чего Роджер стал похож на мультипликационного персонажа. — Не против чего? — едва слышно прошептал он. — Я хочу, чтобы ты какое-то время пожил у меня, Роджи. За бумаги не переживай, я всё сделаю. Нужно только твоё согласие. И, если мы с тобой найдём общий язык, возможно, тебе не захочется возвращаться к твоей привычной жизни. Ну так что? — Брайан положил ладонь на маленькую руку и слегка сжал её, — поедешь со мной в свой новый дом? — Наверное, я всё-таки откинулся, — красиво улыбнулся Роджер, правда тут же поморщился от боли в треснувших от сухости губах, быстро провёл по ним языком и продолжил, — потому что так ведь не бывает. Брайан погладил его по встрёпанным волосам и с улыбкой ответил: — Бывает. Просить пришлось хорошо, но Брайан умел быть убедительным. Он подписал какие-то бумаги, в которых говорилось, что он берёт на себя всю ответственность за здоровье и жизнь Р.М.Тейлора, и через несколько часов он бережно вёл укутанного в плед Роджера по ступенькам больницы. — Я сам могу, — притворно ворчал Роджер, хотя откровенно чувствовал себя ещё весьма слабым и ему было приятно, как Брайан мягко приобнимает его за плечи, подводя к своей машине — уже знакомому Роджеру мерседесу. Брайан усадил его сзади, пристегнул ремнём и сунул в руки бутылочку воды. — Нам ехать всего ничего? Потерпишь? — Порядок, — Роджер улыбнулся, всё ещё не зная, как реагировать на такую заботу. Он поминутно щипал себя, чтобы убедиться, что не спит и не впал в кому после выпитых таблеток. Пока они ехали, Тейлор разглядывал улицы и удивлялся, как круто меняется его жизнь уже который раз за последние сутки. Теперь он с содроганием вспоминал, как стащил таблетки у медсестры во время вечернего обхода в интернате. Как глотал их, запивая водой прямо из-под крана, стараясь не рыдать слишком громко. Как корчился от резкой боли в животе на холодном полу туалета. Как его тащили, взволнованно переговариваясь, как совали в рот трубки, раздирая нежное горло. Неужели это было всего лишь несколько часов назад? Тогда жизнь ему казалась настолько бесполезной и страшной, что быстрая смерть виделась самым лучшим исходом. Теперь же, глядя на кудрявый затылок Брайана и наслаждаясь теплом кожаного салона, Роджер благодарил всех богов на свете за то, что его откачали. А ещё он думал о том, что теперь правда станет жить в чудесном доме, и у него точно будет своя комната, и Брайан сделает ему те самые вкусные бутерброды, и, может, даже позволит брать свою машину. Они приехали очень быстро, Брайан вновь придержал Роджера, помогая ему выйти из машины и повёл к своему дому, который приветливо светился окнами холла. — Посиди немного, я сейчас, — он усадил Тейлора на диван и подобрал плед, кутая его ноги, — скажу горничной, чтобы подготовила тебе комнату. Оставшись один, Роджер высунул из-под пледа любопытный нос, спустил с дивана одну ногу, потом другую. Ковёр на полу был мягким, с длинным ворсом, он приятно пружинил под подошвами. Тейлор медленно прошёлся к столику, чуть покачиваясь от слабости, потрогал стопку журналов — какие-то издания про музыкантов и путешествия — поглядел на электронную фоторамку, провёл пальцами по каминной полочке, на которой стояли различные статуэтки. Пошёл дальше — к лестнице, ведущей на второй этаж, морщась поднялся по ступенькам, хватаясь за перила и разглядывая фотографии развешанные на стене: молодой черноволосый Брайан со своей группой, потом отдельно фото их вокалиста. Тёмные глаза, казалось, внимательно изучают Роджера, и Тейлор дотронулся до стекла кончиками пальцев, оставив дымчатый след, который тут же испарился. — Привет, — зачем-то сказал он фотографии. Вокалист показался ему очень симпатичным, и Роджер мысленно взял его в сообщники, продолжая крадучись осматривать дом. Он дошёл до уже знакомого ему кабинета, когда строгий, но тёплый голос громко окликнул его: — Роджи! Я же просил тебя сидеть на месте! Ты ещё слишком слаб. — Прости, — Роджер покраснел, будто застигнутый за чем-то неприличным, но Брайан мягко взял его за плечо и прислонил к себе, потрепав по волосам. — Я обещал себе, что ты сам выберешь комнату, но пока тебе надо долечиться, поживёшь тут, ладно? Просто это самая ближняя ко мне спальня, — говоря, он подвёл Тейлора к двери и распахнул её. Комната была почти точной копией той, в которой Роджер провёл ночь ранее, отличалась только цветом обоев, и телевизор на стене, кажется, был ещё шире. Большая кровать пригласительно расправлена, у Роджера чуть коленки не подогнулись — так ему захотелось поскорее залезть в эту белую мягкость. — Ложись, — подтолкнул его Брайан, — пульт рядом, можешь смотреть телевизор, но я бы посоветовал немного поспать. Через час придёт доктор и осмотрит тебя, если всё хорошо, вечером уже можно будет принести тебе лёгкий ужин. Роджер забрался в кровать и уже натянул на себя одеяло, но вдруг погрустнел, и посмотрел на Брайана исподлобья. — Ты сейчас уйдёшь? — Если хочешь, я посижу с тобой. — Хочу! Брайан осторожно опустился на край кровати. Теперь, когда мальчишка официально переехал к нему, Мэю было как-то неловко. Он вдруг подумал, что совершенно не знает, как себя вести и о чём говорить, но Роджер всё уже продумал. — С таким же успехом ты мог бы сидеть у себя в комнате. Вот, возьми подушку и двигайся ко мне! Брайан с недоверчивой улыбкой посмотрел на Тейлора, но подчинился, придвинувшись ближе и вытянув на одеяле длинные ноги. Подушку он подложил под спину, чтобы опереться. — Так-то лучше, — Роджер смело притиснулся к нему, по свойски закинул одну ногу на чужие колени и тепло прижался к боку. Эта непосредственность окончательно растрогала Брайана — он незаметно смахнул вдруг набежавшие слёзы и прижал к себе Роджера, другой рукой нашарив пульт. — Ну что, исторический канал или «лучшие фильмы столетия»? — Фильмы! А есть канал с ужасами? — Начинается… — притворно заворчал Брайан, покорно щёлкая кнопками на пульте. С первых же минут он понял: они с Роджером точно уживутся.