Накажите его по-христиански

Когда архиепископ Майнца был проездом в Эрфурте, из его дорожного сундука пропали две серебряные тарелки. После недолгих поисков их нашли в сене закута, где обычно спал конюший. Провинившегося, девятнадцатилетнего парня, вытащили на главный двор замка. Архиепископ посмотрел на него, повернулся к пфальцграфу и сказал: - Накажите его по-христиански. Пфальцграф ненадолго задумался, что имел в виду архиепископ — во избежание ссоры с курфюрстом замечания гостя следовало исполнять максимально точно. Поэтому, когда за парнем пришел Хенрик-из-подвала и спросил, какое именно наказание ему полагается, пфальцграф неуверенно ответил: - Ну... это... водой. Хенрик широко улыбнулся, положил руку на плечо юноше и увел его. Конюший сам был рад услышанному. Он ожидал, что его повесят на месте или запорят до полусмерти. О наказаниях водой он слышал вскользь и представлял, что он выпьет сколько сможет, проблюется и поползет домой. Не так уж страшно. Потому за Хенриком он пошел с легким сердцем. Подвальный мастер был тихий улыбчивый мужчина средних лет. Никто не слышал, чтобы он повышал голос. Конюшему и в голову не пришло бы сопротивляться ему — все равно от сопротивления выйдет только хуже. Поэтому в подвале он сделал все как велел Хенрик — снял одежду и дал себя привязать к невысокому столу для наказаний. Мастер Хенрик теплыми руками проверил все веревки и ощупал тело юноши. Конюший был стройный, не слишком сильный, с впалым животом и худыми бедрами. От волнения у него слегка приподнялся член и сильно торчали соски. Хенрик принес деревянную маску со встроенной в нее воронкой. Она закрывала голову целиком и не давала повернуть ее на бок. От воронки шла широкая деревянная трубка, которую вставляли в горло наказываемому, так что ему ничего не оставалось, как выпивать воду, которую медленно подливали сверху. Конюший послушно раскрыл рот для воронки, и Хенрик закрепил на нем маску. Затем он взял бочонок воды на три галлона и стал тонкой струйкой вливать в воронку. Вначале все шло благополучно: конюший глотал воду, Хенрик видел это по тому, как ритмично двигался его кадык. Мастер сделал перерыв, чтобы отстегнуть свой гульфик: в подвале они с испытуемым были одни. Крупный член мастера Хенрика начал наливаться кровью, но еще не встал как следует, и мужчина подбадривал его одной рукой, а другой продолжил заливать воду в воронку. Конюший стал делать более частые и мелкие глотки. Его живот уже заметно округлился, и продолжать пить ему явно становилось тяжелее. Его член снова опал и лежал тряпочкой между вздрагивающих от каждого нового глотка бедер. Вдруг юноша дернулся всем телом, выгнулся, напряг привязанные руки и ноги: вода пошла из желудка и попала в дыхательное горло. Наказываемый пытался встать и откашляться, но путы не давали этого сделать, а Хенрик продолжал подливать воду в воронку. Стол заходил ходуном, юноша дергался из стороны в сторону, пытался повернуть голову, но маска, выполненная из целого дубового комля, не давало это сделать. Конюший выгибался колесом, напрягал все мышцы, кадык ходил туда-сюда — тело пыталось вытолкнуть из себя воду. Мастер Хенрик перестал подливать в переполненную воронку, отставил бочонок и стал наблюдать за умирающим, одновременно ублажая себя обеими руками. Из воронки вышло несколько крупных пузырей воздуха — бронхи конюшего, сжавшиеся от первого попадания в них воды, раскрылись, вода в воронке медленно пошла вниз. Мастер Хенрик продолжил натирать уже плотно вставший хер одной рукой, а второй продолжил подливать воду. Грудь юноши надулась как при глубоком вдохе, переполненные водой легкие и желудок оттеснили вниз диафрагму и живот вспух так, что пупок юноши стал торчать как у беременной женщины. После этого вода снова перестала уходить в воронку. Хенрик снял маску с конюшего и, прежде чем приступить к другим действиям, аккуратно закрыл ему глаза. Подвального мастера возбуждали трансформации человеческого тела при превращении из живого в неживое. Неестественное растяжение при пытке воронкой служило своего рода метафорой этого перехода. Тело юноши приняло почти все три галлона воды. Вздутый белесый живот теперь резко контрастировал с худыми загорелыми руками и ногами, на которых остались сизые следы от веревок. Хенрик провел рукой по возвышающемуся животу и надавил. Изо рта и носа юноши вылилась пара пинт воды. Мужчина взял тело за ноги, подтянул к краю, широко раздвинул безвольно повисшие бедра и поместил между ними свой член. Мастер пропихнул свой орган в тело не более чем на три дюйма — войти глубже что-то мешало. Палач поворачивал тело так и эдак, голова конюшего болталась из стороны в сторону, но ничего не получалось. Тогда Хенрик вынул член из юноши, достал из-за пояса прямой нож в локоть длиной и вставил его в задний проход трупа по рукоятку. Вынул — наружу вытекло немного крови с водой — и снова ввел в нутро мертвецу свой член. На этот раз он вошел полностью. Хенрик взял тело юноши обеими руками чуть выше бедер и стал двигать на себе, сильно сдавливая большими пальцами под пупком, чтобы ощущать приятную тесноту. Больше всего мастера Хенрика возбуждало кратковременное возвращение к жизни, напоминающее затухающие волны: некоторые запытанные после первого совокупления с их телами начинали дышать и иногда даже кричать, что приводило мастера в восторг. С молодым конюшим этого не произошло. Он оставался безмятежен и стремительно холодел, пока мужчина толчками загонял в него свой хуй. Получив от юноши все, что тот мог дать, мастер Хенрик постарался вернуть его телу прежнюю форму. Он аккуратно проколол все еще заметно раздутый желудок и спустил из него воду. Затем он уложил тело на землю и долго надавливал на грудь руками, чтобы уменьшить в объеме легкие. Вода в них перешла в пену, и ее приходилось стирать с губ и ноздрей. Для гарантии Хенрик повторил манипуляции, перевернув тело на живот. При этом вид маленьких белых ягодиц замученного снова заставил член мастера встать, и мужчина совершил еще одно быстрое сношение с трупом юноши на полу подвала. После этого мастер вытер труп насухо, надел на него штаны и рубашку и отнес в часовню.