KINKtober in 2019

Миша не знал, под каким углом стоит смотреть на стоящую перед ним чудовищную конструкцию из силиконовых бугров и отростков, чтобы понять, каким концом она вставляется в человека. Если эта хуйня вообще для людей предназначалась. Миша попробовал прикинуть, и его передернуло. Да никогда в жизни. Оторвавшись от одного чуда современного японского секс-прома, Миша обернулся и тут же наткнулся взглядом на другое, только ещё более устрашающее и менее пригодное для секса, чем первое. Миша даже сфоткал, чтобы Руслану с Киром потом показать. Он ныкался от них на втором этаже гигантского токийского секс-шопа, в отделе со стремными сувенирными хуями и пездами, уже минут двадцать, и за эти двадцать минут умудрился отпугнуть от себя всех японцев-консультантов, которые подходили к нему и на механическом английском вежливо спрашивали, «не ищет ли господин что-нибудь конкретное». Миша на это бубнил и мялся, а сам про себя мрачно шутил, что «господин» ищет только его, Мишиного, инфаркта. Сам же Миша не ищет ничего, кроме выхода отсюда. Но когда партия говорит: надо, комсомол отвечает: есть. Когда Руслан вполголоса сказал, чтобы Миша выбрал что-нибудь для себя, сам, что захочет — Миша ему ничего не ответил. Миша стыдливо опустил глаза в пол, развернулся и пошел выбирать, преодолевая стыд и возбуждение. Миша изучал странные хуйни (ха-ха) и даже подумывал над тем, чтобы купить такую — чисто чтобы перевести все в шутку и чтобы Руслан от него отъебался, но, глянув на ценник, сразу передумал. Он продолжил бродить неприкаянной душой между стеллажей — всяко лучше, чем в отделе с более пригодными для использования девайсами, потому что там Мишу сразу сковывало мандражом. Игрушкой, которую подарил ему Руслан, он пользовался чаще, чем готов был признаться вслух, но самостоятельно ничего так себе и не купил — просто листал каталоги интернет-магазинов, прицениваясь и мысленно примеряясь. Возбуждался в процессе, наскоро дрочил с тем, что есть, а после мрачно втыкал в потолок, воспринимая себя как ублюдочное животное с излишне буйной фантазией. Другое дело, когда это всё находится на расстоянии вытянутой руки — протяни и пощупай. Ну, Миша протянул и пощупал. Те из них, что в форме члена, с яйцами, венками и вот этим всем, немного стремали, а вот всякие более «модерновые» штуковины, гладкие и стильные, вызывали вполне однозначные реакции где-то внизу живота. Миша взял один — на ощупь просто офигенный, из такого мягкого, приятного материала. Миша читал в интернете, что это называется киберкожа; по ощущениям почти как настоящая. Взял другой, побольше и потяжелее, мельком представил, как эта тяжесть будет ощущаться внутри. Затем положил обратно на полку и спешно ретировался; у него ладони вспотели и, кажется, член слегка привстал. Из отдела со всякой ебалой он откочевал в отдел с ебалой, которая выглядела не смешно и странно, а странно и опасно. Даже клетки были: огромные, круглые, как для гигантских канареек. Хотя большую часть пространства занимали более привычные глазу приблуды: всякие стеки, плетки, наручники, латексные костюмы кошечек-собачек для извращенцев. Мишу никогда не привлекали такие вещи, даже в фантазиях, не говоря уже о том, чтобы в реальности попробовать: он не шарил, как можно кайфовать от того, что тебе больно. Когда Мише больно, Миша орет «ай, блядь, блядь, стой, вытащи нахуй» или что-то аналогичное и отползает на другую сторону кровати, но никак не кайфует. Внимание его привлёк другой сегмент, который находился рядом и где толпилось больше всего народа. Пространство там было выполнено в строгих белых тонах; на помостах размещались манекены, искусно оплетённые веревками — некоторые даже подвешенные под потолком. Ощущение было, что находишься на какой-нибудь выставке современного искусства с эротическим уклоном, и Миша испытывал от этого всего что-то странное. Не прям сексуальное возбуждение, но какой-то трепет. Руслан его связывал только один раз — ремнём. Миша уже даже не помнил, с чего они начали — с какой-то шутливой перепалки, пока в «плойку» гоняли. Незаметно оно переросло в «достал, щас свяжу тебя и сам играть сяду» с фырканьем и смехом. Мише перестало быть весело, когда Руслан взял его за руки, завел их ему за спину и накинул кожаную петлю — одну, вторую. Миша ещё пытался отшучиваться, но Руслан на него шикнул, и Миша послушно завалил ебало. Когда Миша развернулся, выражение лица у Руслана было такое... не игривое больше, в общем. Сосредоточенное. Сексуальное. Как-то так. Мише хотелось увидеть эту эмоцию на его лице снова. Сам себя он сексуальным не считал и был уверен, что со стороны в этом замысловатом плетении он будет выглядеть как супнабор в продуктовой сетке. Но ему понравилось во много раз усиленное ощущение покорности и чужой власти в тот раз, когда Руслан стянул его ремнём, положил на спину, закинул его ноги себе на плечи и взял в рот, а Миша даже не мог потрогать, запустить руки в волосы, подержаться хоть за что-нибудь — мог только выгибаться и стонать. Когда Руслан перевернул его и поставил на колени, Миша кончил, не прикасаясь к себе; даже без чужого члена — просто от пальцев в заднице. Руслан тогда поставил засос на шее и горячо шепнул в затылок, что Миша «охуенный». Заставить Руслана материться дорогого стоило. Миша подошёл к подсвеченной витрине, где аккуратно располагались ровные ряды из смотанных верёвок, и наугад взял оттуда ярко-красный моток, который выглядел самым мягким и приятным на вид. Один конец веревки он неуверенно набросил себе на запястье. — Мы думали, что тебя уже в сексуальное рабство увели, ты где потерялся... — Руслан встретил его у кассы и прервался, когда Миша подошёл к нему и протянул пакет. Руслан посмотрел внутрь. Пару секунд они молчали, пока Руслан севшим голосом не произнёс: — Понятно. Я тебя услышал.