Часть 1
7 декабря 2019 г. в 17:39
Внешне Дэмиан был точной копией отца. Точнее почти точной. Было два важных отличия: кожа и глаза. Кожа была смуглой, цвета топлёной карамели, в то время как у Брюса она была очень светлой. Бэтмен почти не выходил на солнце. А глаза... Глаза Дэмиана были отдельной темой для разговоров девушек не только Готэма. Арабские глаза миндалевидной формы, блестящие и зелёные, как у кота. Казалось, что они светятся в темноте. На самом деле забавно, что именно у родного сына глаза отличались и были зелёные, в то время как у Бэтмена и остальных Робинов они были голубые.
Увидев Дэмиана все говорили «Он просто копия Брюса», но это только на первый взгляд, он был намного красивее. Брюс безусловно был красив, один из самых красивых мужчин Готема, но у него не было сильно выделяющихся черт. Черт, которые бы выделили его среди других. Дэмиан же имел глаза, взглянув в которые никто уже не мог сказать, что он просто красив, он был невероятен, великолепен и сводил с ума одним взглядом, а он всегда смотрел в глаза собеседника. От его пронзительного взгляда по всему телу пробегали мурашки, казалось, что он видит людей насквозь. Он мог бы посоперничать со взглядом Брюса, и он соперничал. Взгляд Брюса. Взгляд Бэтмена. Взгляд, которого боялся даже Супермен, но только не Дэмиан. Когда этот взгляд устремлялся на него, Дэмиан отвечал точно таким же, но более выразительным, более твёрдым и упрямым, и Брюс сдавался первым. Маленькая победа Робина над Бэтменом, которой в тайне восхищались все, особенно Джейсон Тодд и Кларк Кент.
Да, Робин был упрямым, и этого у него не отнять. Тим однажды смеясь сказал «Его упрямство может посоперничать с ребячеством Дика».«И твоей самоуверенностью Дрейк» усмехнулся Дэмиан про себя, но озвучивать не стал. Он любил брата, всех братьев, как бы странно это не звучало. По крайней мере для них это было чем-то из ряда фантастики. Дэмиан был неприступной крепостью, что он чувствует было трудно понять, в этом смысле он тоже был копией отца. Как бы не казалось бывшим Робинам, что брат недолюбливает их, а Тима так вообще готов убить в любое время и месте была бы возможность, но это было не так. Они были его семьей, которую он по своему, но любил, хотя они и были время от времени невыносимый. Дэмиан и сам время от времени был невыносим, и вполне это понимал, но братья его ведь тоже терпели и любили. Грейсон уж точно. Казалось, что он любит всё и вся, а что уж говорить о брате? Его он почти боготворил, всех их.
Дэмиан производил на публике невероятное впечатление. Приглашения на разные мероприятия у Уэйнов явно увеличились в несколько раз. Все богатые девушки Готэма умоляли своих отцов пригласить Уэйнов лишь бы только увидеть Дэмиана. Даже если мероприятие абсолютно не касалось, того чем занималась компания Брюса и его самого им приходило приглашение. Дэмиан казался загадочным и недостижимым, всегда был в центре внимания. Все его хотели, но никто не мог получить. Он говорил холодно с теми кто его совсем не интересовал, однако если его собеседник оказывался интересным и мог поддержать с ним разговор в самом начале знакомства, что случалось крайне редко, то впечатление о нем складывалось ещё более невероятное. Он был не холоден, говорил красиво и легко, и от одной его улыбки сердце всех девушек и даже некоторых парней замирало, а улыбался он не часто. Обычно на его лице красовалась ухмылка, это было чуть ли не единственное его проявление эмоций, но некоторым было достаточно одной ухмылки что бы понять, что он чувствует. Все говорили о нём, о том как он красив и горяч.
Речь Дэмиана была невероятна, его хотелось слушать. Он говорил мало, но как он говорил. Он обладал невероятно красивым и приятным голосом, а когда он говорил быстро то, сам того не замечая переходил на арабский. И эта черта была его неотъемлемой частью. Он говорил на многих языках, но этот был его родной. А его тело. Горячее, загорелое, сильное, мускулистое, гибкое и такое соблазнительное оно пленило и притягивало к себе даже под одеждой. Его хотелось касаться, чувствовать тепло его кожи, хотелось чувствовать его губы на своих, но это был Дэмиан Уэйн, а значит это лишь недостижимая мечта многих, очень многих людей.
Казалось он был совершенен. Что ж физически он и впрямь был идеален. Обученный матерью и дедом он был прекрасным воином, ещё в детстве ставшим мастером в боевых искусствах и владеющим всеми видами оружия. Дэмиан в совершенстве овладел искусством мимикрии, в скрытности ему не было равных, что нельзя было не признать, а его меткости мог позавидовать даже Зелёная стрела. Он смог обойти Тима Дрейка на его же поле. Дэмиан обладал невероятным умом и превосходно владел компьютером. Но не всё так прекрасно, как кажется.
Эмоционально он был не здоров. Внешне он казался непробиваемой скалой, не испытывающей никаких эмоций, но это было не так. Эмоции пожирали его изнутри, сжигали, приносили страдания. Каждое упоминание матери было для него болезненным, рвало его душу на части. Она предала его, причинила боль, самый близкий его человек, которому он доверял, приказал его убить. И он умер. Его убили. И тогда он понял Джейсона. С тех пор Дэмиан казалось больше не мог доверять людям, даже самым близким. Если его предала его собственная мать, то что может помешать сделать это его отцу, братьям, тем, кого он мог бы считать друзьями. Ничто. Но... Свет в нём не погас, тьма не смогла его поглотить. Он стал осторожней, стал более закрытым, в внутри него всё ещё бушевали те же противоречия, он не понимал кто он, голоса отца и деда всё ещё говорили в его голове, пытаясь перетянуть на свою сторону, но он доверял людям, не всем, лишь тем, что смогли пробиться через стену, которую он вокруг себя построил, но ведь доверял. Вера, вера в то, что они его не предадут вот всё, что ему оставалось. Он висел над пропастью, между добром и злом, не понимая самого себя. Он всю жизнь будто был чей-то вещью, игрушкой, делал то, что ему велят, но теперь он принял решение. Решение теперь принадлежать только самому себе. Его дух был сломлен, душа разорвана на части, сердце вот вот готово было превратиться в камень, но он всё ёщё продолжал бороться, он продолжал любить свою семью и даже мать. Да он всё ещё её любил. Он всё ещё мог любить. В нём всё ещё был свет.