***
Марго считала, что неплохо ориентируется в городе — после стольких-то лет, — но заблудилась до смешного быстро, не успев толком и подумать, куда идёт. Неважно. Она не жалеет о своей затянувшейся прогулке: тело привыкло к прохладе, ноющие мышцы наконец могут отдохнуть, а эта незнакомая и безымянная для неё набережная не так плоха. По крайней мере, отсюда не видно никаких чёртовых небоскрёбов. А главное — здесь тихо. Ни одной живой души. Теперь у неё ничего не осталось. В сущности, у неё и так ничего не было — сплошные иллюзии, как бы она ни старалась в них верить. Иллюзия силы. Иллюзия власти. Иллюзия жизни. Теперь их нет, как нет и эмоций — если хотя бы они были реальны, — как нет и слёз, которых оказалось не так уж много. Пара часов — и всё невыплаканное за три века иссякло: впиталось в чёрную ткань, упало на землю, застыло на щеках, слегка стягивая кожу, растворилось в воздухе. Теперь и внутри, и снаружи — абсолютная пустота. Идеальная гармония. Всё идеальное — хрупкое — так она, кажется, говорила? Вот и вечности в этой совершенной пустоте места не нашлось. Она умирает — больше нет смысла бежать от этой правды. Все, кто не бессмертен, умирают: кто-то медленнее, кто-то быстрее, и скорость эта измеряется не годами и веками, а чем-то совсем другим. Надеждами, счастьем, близостью, любовью. Тем, что для неё потеряно навсегда. Окрашенная ночью река завораживающе поблёскивает в лунном свете. Марго очень легко представить, как она перегибается через перила и летит вниз — без крика, без страха, спокойно позволяя холодной воде сомкнуться над её головой. Никто этого не увидит. Никто не узнает. Никто не сможет помешать — да никто и не стал бы. И от этой мысли ей не радостно и не грустно: всё равно. Интересно разве что, каким образом будет тонуть тот, кому предстоит гореть в адском огне. Забавно. В былые времена бессмертие казалось ей безграничной свободой, но именно сейчас она чувствует себя свободной как никогда. От неё почти ничего не осталось, но то, что есть, уже никому не принадлежит. Она так давно не принимала собственных решений, что забыла, как это делается — впрочем, ей ли не знать о том, что научиться можно чему угодно? Было бы желание… Желания тоже забыты. Желать — бессмысленная затея: возможно, только для таких, как она — но какая теперь, к чёрту, разница? Прошлое не перепишешь. Она слишком долго жила не своей жизнью — триста непроглядно мрачных лет, которых не вернуть. Но с неё хватит. Вот, пожалуй, единственное, за что пока ещё можно зацепиться — пусть это лишь мысль, а не веление давно перегоревшей души. Теперь в её силах положить этому конец.***
«…Ян, ты где? Ян!» Взволнованный, настойчиво стучащийся в сознание голос наконец выводит из оцепенения. Маша? Он понимает, что на какое-то время выпал из действительности: в который раз она его зовёт? Ничего плохого не случилось, иначе он уже почувствовал бы. Хочется верить, что почувствовал бы. «Никчёмный наставник» — верно? — воспоминание болезненно обжигает; он слышал от Марго вещи и похуже, а с этим и спорить бы не стал, но её взгляд в тот момент… «Ян», — снова раздаётся в голове, и он с трудом заставляет себя вернуться в настоящее. Пора. — Ну слава богу! — с лёгким упрёком приветствует его Маша и расслабленно садится на кровать. Выглядит она уставшей, но вполне спокойной. — У тебя всё в порядке? — У меня да, — она прикрывает рот рукой, безуспешно пытаясь подавить зевок, и смотрит куда-то через его плечо. Только тут он замечает, что в комнате они не одни. — А что у вас стряслось? — Всё хорошо, — подойдя ближе, Михаил кивает Маше, а затем поворачивается к нему. — Я попросил тебя позвать, нужно кое-что обсудить. — Лицо напарника как всегда невозмутимо, но Ян настораживается. Михаил явно не хочет разговаривать здесь, при Маше: похоже, что-то серьёзное. И вряд ли хорошее. Без лишних вопросов оба перемещаются в Межмирье. — Не за что, обращайтесь, — вздыхает Маша, глядя в потолок. — Это насчёт Марго. — В первую секунду Ян даже думает, что ослышался. Было бы неудивительно, учитывая, что он никак не может перестать прокручивать в голове их встречу. Что там всё-таки произошло, почему Марго так странно себя вела? Теперь, когда эмоции поутихли, его не оставляет ощущение, что он что-то упустил. — Ты виделся с ней? Нет, не послышалось. Он чувствует укол раздражения — в конце концов это его личное дело. И он в любом случае должен был сказать Марго, чтобы она остерегалась своих… Внутри появляется неприятный холодок. Её руки. Он пытается вспомнить, остались ли у неё на ладонях раны, которые она показывала ему утром, но понимает, что это бесполезно: он и внимания не обратил, он вообще практически не смотрел на неё, и сейчас перед глазами не всплывает ничего, кроме изящных расклешённых рукавов платья. — Что с Марго? — вместо ответа он вглядывается в лицо Михаила. Дурное предчувствие усиливается. — Ты ещё не знаешь? — Михаил кажется удивлённым. — Она сегодня кое-что сделала. Пока непонятно, зачем, но хорошо бы это выяснить. — Яну внезапно хочется, чтобы он замолчал и не произносил больше ни слова; беспокойство превращается в какую-то совершенно иррациональную панику. Речь об убийстве в баре, конечно, речь о нём, но почему это звучит так, словно она сделала что-то необычное? И почему «она», а не «они»? — Марго спасла человека, — говорит Михаил, и Ян отчего-то сразу верит. Ещё вчера это показалось бы полной бессмыслицей, но та Марго, которую он видел сегодня… А если об этом узнает кто-то из… Нет. Нет. — Кого она спасла? — не своим голосом спрашивает он, краешком сознания отмечая, что этот «кто-то» его сейчас интересует меньше всего. — Отца одного из посланников, демоны давно охотились за их семьёй. Я поддерживал в нём жизнь, пока ему оказывали помощь. Его тяжело ранили, но… — В него стреляли? — Ян прерывает Михаила на полуслове, мысленно умоляя ответить отрицательно, но тот кивает: — Так ты знал? — Нет, я… — начинает было он, но решает не терять время на объяснения. — Марго в опасности. Я должен её предупредить. …Город встречает его ночной прохладой — когда успело пройти столько времени? — и Ян прислушивается к себе, надеясь, что Марго не дома, а как можно дальше оттуда. Ангелы и демоны не должны чувствовать друг друга на расстоянии, но они были исключением: он всегда без особых усилий понимал, где её нужно искать, хотя прибегать к этой способности старался как можно реже. А сейчас… ничего не получается. То самое ощущение, что ещё днём безошибочно привело его к Марго, пропало без следа, как будто все ниточки, связывающие их, разом оборвались; как будто её нет ни в одном из миров, как будто её вовсе не существует. Есть только одно место, которое недоступно ангелам ни в какой форме, но… Нет, он не будет об этом думать. Марго не там. И он её найдёт.