✧✧✧
Я в ужасе стояла, не в силах поверить в то, что огласил мне отец, я ведь была так осторожна, всегда маскировалась под юношу, чтобы, выходя из дома, не быть мишенью. И как мой мир мог рухнуть так просто? — Возрадуйся! Дочь моя, ты выходишь замуж. Это снова и снова, как похоронная песня, повторялось вновь и вновь, нет более скорбного дня, чем день смерти и замужества, оба эти события именовали конец жизни. Доселе так это было для нас, Аз, для Овел же это было иначе. День, когда они брали в жёны Азу, был таким же торжественным, как и наш национальный праздник, но это и понятно: они ведь женились на возлюбленных. До наших земель доносилась одна притча с другой планеты, даже не притча, а просто строка: «Стерпится — слюбится», но для нас это была отвратительная шутка. Наши сердца не такие, если мы не любили, то и не полюбим никогда, так что подобный союз был подобен смерти. Мы умирали день ото дня, встречались Азы, которые умирали от тоски и не принятия любви Овелов, но таковы наши устои, и, может, пройдёт ещё много бесчисленных циклов и цветений, чтобы эти порядки пали. Наша планета миролюбива, её цвета — фиолетовый, салатовый, изумрудный. Вся планета как сияние космических тел, что видны нам, когда мы поднимаем свои лица, воспевая новый день. Все азы обучаются отдельно в подземном городе, скрытом от овелов, даже есть некая песнь о том, что большая часть аз сбежала, основав свою страну на другой части нашей планеты, где они решают, за кого выходить замуж, но главы аз убеждены, что это сказки. Борьба с умиранием аз была проста: у овелов после церемонии брака наступала пора единения, когда мужа и жену оставляли одних. Большая часть овелов совокуплялась со своими жёнами сразу, не выжидая конечного этапа, чтобы сразу оплодотворить азу. Она беременела мгновенно: как только жидкость попадала в её недра, на коже вырисовывалась линия, что оглашала успешное зачатие. Круги говорили о том, что будущий потомок будет азой, прямые линии означали, что родится овел. Из-за беременности вырабатывался гормон, что способствовал борьбе с ядом аз, и из-за этого они не умирала после замужества. Но бывало и поглощение, всё зависело от азы и от того, почему она была несчастна. Поглощение потомка происходило, чтобы спасти мать. Для азы чувствовать любовь и любить — самое важное, мать любила нас, но моих братьев — нет, как и отца. Зачастую брак для аз был ядом, состоявшим из ненависти к мужу, в то время как овелы были счастливы. Не все азы, пребывая в браке, обзаводились детьми, какая-то часть этих детей шла на поглощение организмом азы, чтобы она не умерла, но было и большое количество многодетных семей. Своих дочерей азы любили, видя в них свою надежду и поддержку, эта любовь к своему чаду крепла, поэтому иногда азы доживали до глубокой старости вместе с овелами.✧✧✧ ✧✧✧ ✧✧✧
Я не знала, кто он, но мама сказала сразу, как узнала, что он не из нашего вида, и это было поразительно. Мы знали о существовании других видов, отличающихся от нас, и об их планетах, знали, что там велись войны, что означало смерть, по этой причине никто с нашей планеты не совался на другие. Возможно, некоторые виды приняли это за, так называемую, трусость, боязнь открытий и смерти. Но всё обстояло куда проще. Залаузы не были враждебны, из-за этого, возможно, существовало суждение о нас, что мы неплохие смиренцы, принимающие удары судьбы и не борющиеся с ними, но это не так, мы были способны на отвержение, правда, в основном азы, наши овелы были глупы и прямы, в отличие от нас. Мы были гибки, но те, кто всё же отрекался от замужества и сходил с ума, подвергались настолько ужасному наказанию, что были буквально стёрты с лица планеты, но их частички сохранились под землёй, где простирается изумрудная вода. Отказ от брака грозил, по религии, лишением аз голоса, их песни утихали, и неспособная петь аза становилась немой. Письмена, начерканные кровью тех аз, гласят, что, кроме того, у них пропадал и слух. Нет более ужасной жизни, чем быть немой и глухой. Такова наша вера, наша земля, мать и отец требовали единения браком двух сердец. Мой жених принадлежал к забракам, о них было немного информации. Что касается совместимости, то это было под вопросом, и, возможно, такой союз послужит исследованию наших видов в биологическом ключе. Мой союз с ним можно было считать первооткрытием. Существовала версия, которую предположили наши исследовательницы, что я не умру, будучи его женой, но и не принесу потомства, не будет даже полукровки, нередко большинство видов являлись несовместимыми, хотя несколько подвидов могли дать потомство, в результате чего получались полукровки, если только не девиты, это означало, что ребёнок принадлежал к одному лишь виду, несмотря на разницу родителей. Среди россыпи драгоценных камней и кучи нарядов из голубой ткани цветом наших полей и озёр, под слова из песни про восхваление нашей планеты и силы, что простирается в её центре, про самых светлых аз, что внесут лепту, служа учениям и верованиям нашей расы, я не силюсь взглянуть на своего жениха. Волнение разрасталось в моём теле, отчего меня трясло. Я пыталась успокоиться, напевая себе под нос. И вот звучит мелодия бракосочетания. Сейчас жених должен надеть на мою шею ожерелье, что делало меня его супругой. Чувствую, как его руки проводят по моему лицу, я смотрю в его оранжево-золотые глаза и понимаю, каков он, ощущаю, что его руки не раз были в крови, так что я почувствовала, как моя вэлар осыпается, подобно пескам наших гор, что переходят в новую форму для дарования жизни новым видам растений. Облик моего мужа вовлёк мою вэлар в ужас от осознания того, что я вышла замуж за саму смерть. Следующий этап свадьбы — омовение тел мужа и жены в одном источнике, от воды в котором исходит пар голубого цвета. Это первый раз нахождения мужа и жены наедине, обычно таких этапов четыре, но чаще всего сразу на первом овелы накидывались на аз, овладевая их телами, сдирая с них священную ткань, чтобы узреть тело аз и войти в права. Так, увы, происходило из-за личности овелов, что принимали тот факт, что аза никогда не полюбит их, и, смирившись с этим, сразу брали своё. Были овелы, что всё же проходили все четыре этапа и даже после выжидали перед соитием, но аза, не любящая своего овела, чахла на глазах, чем дольше была с ним. Влюблённый в свою жену не мог оставить её ни на минуту, затопляя её вниманием, тогда аза умирала на руках мужа, который после носил скорбный серый цвет. Смерть аз подобна испусканию яда, которым травился овел, держа умирающую жену, его кожа и глаза становились серыми сплетением серебра. Большинство уходило на серебряные горы и там предавалось скорби утраты, там и находилось кладбище аз, мужья которых делали их статуи, точных копий умерших жён.✧✧✧ ✧ ✧ ✧ ✧✧✧
Я избегала оранжевых глаз, казалось, он никогда не спустит с меня свой взгляд. Я чувствовала напряжение, и почему-то меня устрашало осознание предстоящей брачной ночи. Мы могли быть несовместимы в репродуктивной системе, но, что касаемо различий, способна ли я буду принять его пропорции, не умерев от разрыва или других травм. Кроме того, он слегка меня пугал. Я боялась дня своего замужества, но знала, что всё же это неизбежно, и готовила себя к этому, тайно мечтая миновать свою участь. Прошли все четыре стадии, но он так и не притронулся ко мне. Как потом стало ясно, он планировал покинуть мой мир, забрав меня на всех правах мужа, видимо, в их землях брак значил многое. Он был молчаливым, за столько времени не сказал ни слова, мне уже казалось, он не знает нашего языка, но как-то он ведь говорил с моим отцом. Первый этап — синие воды наших земель. Второй — ложе, комната, большая, полностью мягкая. Третий — сады. Четвёртый, заключительный, — обмен. Он мог быть разнообразным, на что хватит фантазии, обычно он подразумевал поцелуй или мелкие глупости, так называемые, подарки. На четвёртом этапе я была доведена до предела, становилась всё более нервной, ожидая худшего, что он мог бы вытворить, всё что угодно. И вот когда он приблизился ко мне — видимо, слышал про самый популярный способ на четвертом этапе — и почти в решении прижаться к моим губам, я укусила его за руку. Это произошло так быстро и неожиданно для меня, думаю, не я одна была удивлена подобным шоу. Он был шокирован, а после улыбнулся, и даже эта моя подлость в виде отпечатка зубов на его руке привела его в восторг. В итоге его подарком для меня стало то, что он снял с моей шеи обручальное кольцо, сдавливающее горло, и только после этого я почувствовала себя ужасно. Он что, подарил мне свободу? Нет, всего лишь видимую, это я поняла, когда встретилась с его глазами. Он никогда меня не отпустит, из-за этого мне захотелось ещё раз укусить его, но теперь так сильно, чтобы на его руке остался шрам от моих зубов.