***
Их последняя неделя вместе наполнена теплом и солнечным светом — догорающие летние деньки. Алекс вспоминает совместное принятие ванны и пену с запахом персика, их с Мией переплетенные ноги и касания мокрых, шершавых от долгого нахождения в воде, ладоней к лицу. Мия улыбалась, кивала так понимающе, когда Алекс делился с ней планами на будущее. Вслух он произносил только часть — про работу в Мадриде, про испанский разговорник и скопленные на поездку и проживание деньги. Молчал про самое главное — про мечты об уютной квартире и собаке, которую Алекс с детства хотел завести, про долгие вечерние прогулки по шумному городу, про то, как он будет встречать Мию со стажировки со стаканчиком горячего кофе из соседней кофейни. Мия слушала и смеялась, а Алекс всеми силами пытался не замечать усталый взгляд и обкусанные в волнении губы.***
Держалась Мия недолго, на третий день все-таки призналась, извинилась за испорченный ужин и ушла из его квартиры, оставив на полке свой крем для рук и антисептик, теплые носки в шкафу и аккуратно разложенные на полке под зеркалом резинки для волос, перед уходом сказав все то, что Алекс так боялся услышать — про то, что им обоим нужна пауза в отношениях, про то, что Мия хочет поехать в Испанию одна. Вот только правда в том, что Алексу не нужна пауза, не нужна работа. Алексу нужна лишь Мия, а Мие нужна дальнейшая жизнь без него, и он не имеет права ее за это винить. Следующую неделю Алекс тратит на просмотр их с Мией совместных фото, по полчаса в день просиживая в ее инстаграмме, и ночные звонки Сэму, пытаясь не впадать в отчаяние и совсем уж откровенную тоску. А в пятницу ему приходит сообщение от Йонаса: "Привет, чувак, у нас намечается вечеринка, ты придешь?" И, в любой другой ситуации, Алекс мог бы отказаться, провести день с Мией и кружкой какао или сходить с ней в кино. Это было бы гораздо приятнее вечеринки с толпой народа. "Да", печатает Алекс в ответ, "Я приду".***
Мия светится изнутри, как всегда красивая, как всегда великолепная. Обнимает подруг, целует Амиру в щеку и кладет голову Ханне на плечо. Мия открытая и легкая, и, впервые за все то время, что она вернулась из Мадрида, кажется по-настоящему счастливой. Алекс пытается детально запомнить ее такой. Светлые волосы, рассыпанные по плечам, румяные щеки и широкая улыбка, пусть даже обращенная не ему. Фонарики гирлянды, до этого цветными бликами играющие на ее коже, постепенно гасли, один за другим, и все присутствующие заняли места возле импровизированного кинотеатра. Парень, с которым Алекс не был знаком лично, но с которым, по всей видимости, встречался Маттео, заговорил тихим и местами срывающимся от волнения голосом про свой недавно законченный фильм и, наконец, включил проектор. А к Мие тут же подсела девушка, которую Алекс тоже не знал, и внезапно стало жутко неуютно. Время тянулось медленно, просмотр казался бесконечным, и Алекс давно уже не чувствовал себя таким лишним в какой-либо компании. Внезапно пришло стойкое осознание, что все они — Йонас, который пригласил его, Абди, Амира, Сэм, Ханна, Кики, перед которой Алекс никогда не сможет искупить вину, Карлос, который явно ненавидит его в душе — ему чужие. Люди, которых он даже не знает — парень, сидящий рядом с Маттео, девушка, держащая Мию за руку — ему никто. Если Алекс сейчас уйдет, исчезнет, испарится, никто не заметит его отсутствия, оно потонет в бесконечном смехе и звоне бутылок, в вихре волос — светлых, рыжих, темных — пока остальные будут танцевать и радоваться, пить за здоровье и праздновать уходящее лето, проживать свои жизни, идя бок о бок даже тогда, когда находятся далеко. Алекс отшатывается назад и ловит взгляд Мии, направленный прямо на него сквозь толпу. Она улыбается, и, буквально через несколько секунд, незнакомка утягивает ее в танец. Но Алексу хватает этих секунд, чтобы улыбнуться ей в ответ.***
Алекс замечает ее в парке в компании этой же девушки спустя два дня. Мия здоровается первой, обнимает его, но близко не прижимается, сразу отстраняясь. Алекс выдавливает из себя приветствие, голос у него хрипит от того, что весь день до этого он провел молча, а в горле образуется неприятный ком. — Это Виктория, — говорит Мия, указывая рукой на девушку рядом с собой. — Моя соседка, будет жить в моей комнате, когда я уеду. Мия запинается на последнем слове, будто боится обидеть его, надавить на больное, опускает глаза, но Алекс на нее уже не смотрит. Ему вдруг до жути хочется спросить, а в какой же комнате Виктория живет сейчас, но он сдерживается. Вместо этого он смотрит на толстовку, в которую одета Виктория, на знакомые буквы, выведенные белым, вдоль воротника — "будущее за женщинами", — на слишком длинные рукава. Мия говорила когда-то, когда они с Алексом вдвоем сидели на его кухне, делая пиццу, что это любимая ее вещь. Говорила, комфортно и красиво, что еще нужно, и Алекс, в общем-то, с ней согласен. Комфортно. Мия кивает на прощание, и берет Викторию под руку. Красиво. Кудрявые локоны Виктории переплетаются со светлыми волосами Мии, когда они наклоняются друг к другу и что-то говорят, отходя на достаточное расстояние от Алекса. "Виктория" отдается звоном в ушах, хочется сплюнуть и упасть на кровать, проспав половину жизни, хочется никогда не видеть ее довольное лицо. Наверно так чувствовала себя Кики, когда Алекс вытирал об нее ноги, когда менял ее на других и использовал изо дня в день, точно так, только в сто раз хуже, потому что если Алекс и мог намеренно причинить человеку такую боль, то Мия никогда бы не стала. Алекс принимает решение: завтра или никогда. Завтра он возвращается в Лондон, к работе и перехваченному кофе по утрам, к пустой холодной квартире и дождливым дням. Завтра, перед тем, как сесть на самолет, он придет к Мие, и они расставят все точки, закончат все, что было недосказано. И это полностью решит их дальнейшую жизнь.***
Расстояние от Лондона до Мадрида составляет 1263 км по прямой и 1722 км по трассе. Алекса от Мии отделяет три шага до двери ее комнаты и один поворот ручки, сопровождающийся скрипом старых половиц. Ханс, пустивший его в квартиру, тактично уходит на кухню. Алекс делает шаг вперед. Из-за двери слышится женский смех и глухой стук, будто что-то упало на ковер, и, еле слышное "Вики, не…", прерванное на полуслове. Одно единственное имя, один единственный город становятся синонимами его одиночества. Алекс распрямляет плечи и, наконец, решается сделать все правильно. Он уходит.