Грань падения

Кровь стекала с лезвия короткого меча пугающе медленно. Весь мир был четким, словно каждая деталь — даже самая незначительная — получила четкий контур. Высокий черноволосый мужчина стоял посреди просторного двора у небольшой провинциальной церквушки… А вокруг него лежали маленькие искалеченные тела. Он тяжело дышал и подрагивал от дикой усталости. Так, словно безумно устал, убивая детей. — Как ты мог? — вскрикнула вышедшая из-за угла церквушки девушка. Она была такой же бледной, как и белоснежная ткань на ее блузке. — С трудом. Редкие твари, — совершенно спокойно заявил мужчина, поддевая носком сапога разрубленное почти пополам тельце девочки лет восьми. Его лицо исказила смесь ненависти и жалости. — Да ты озверел, Даан! Это же дети. — Да. Дети. Вон та тварь с беленькими косичками радостно смеясь вогнала моему брату в бок отравленный нож, когда он просто спрашивал, что она делает одна ночью на улице в его дежурство, — с лица мужчины пропали эмоции. — Эксперимент настоятеля храма. Дети с самого рождения воспитываются особым образом, — спокойным, каким-то мертвым голосом проговорил Мясник, глядя на кровавое месиво, из которого можно было различить лишь белые косички. — Да какая разница! Смерть твоего брата — это прискорбно, но дети не виноваты! Их нужно было спасти! — женщина была непреклонна, и Даан вдруг подумал, что убить ее он совершенно не против. Он рубит на куски маленьких детей. Все они выглядели так трогательно, беззащитно… Стреляли глазками. И молили о пощаде. И кололи ядовитыми иглами. Эти твари убили кучу народа. Да, это были маленькие дети. Но Даан не мог позволить этим мерзким изуродованным существам спастись. Он рубил и колол их, ломая позвонки тварям, которые относились к убийствам людей как к веселым играм. — Знаешь, ты дура. И я хочу сейчас отрубить твою голову так, чтоб она прокатилась по траве, — внезапно глядя в глаза моралистке заявил Мясник. Женщина, побледнев, отшатнулась. — Прекрасно. Просто заткнись. А эти храмы не должны существовать. В них не должны расти монстры, не ценящие человеческую жизнь. Помни… Ты остаешься человеком пока знаешь, что жизнь крайне ценная и хрупкая штука. А эти твари… Никогда не были ни людьми, ни детьми. И они никогда бы больше ими не стали. Такое не исправить. Есть случаи, когда нужно просто уничтожить. — Даан стер с лезвия меча кровь и спокойно, чуть пошатываясь, двинулся прочь. — И знаешь, я стану монстром уже после того, как уничтожу все такие школы. Я буду рубить их, пока не умру.