Мамма мия!

— Пьетро! Пьетро, где ты? — звала его Ванда, проверяя каждую комнату на своем пути. Комнат, к сожалению, было слишком уж много, так как их дом по совместительству являлся еще и гостиницей, а неуловимый брат так и не откликался. После еще нескольких минут неуемной беготни и криков Пьетро все же соизволил появиться. Точнее выскочить, как черт из табакерки, прямо перед Вандой, здорово ее перепугав. Но та была крепким орешком — как-никак, дочка самого Эрика Леншерра, — потому быстро взяла себя в руки. — Нам нужно поговорить. Срочно, — без обиняков заявила она, хватая его за запястье и затаскивая в ближайшую свободную комнату. — Дай угадаю: это вопрос жизни и смерти, — скучающим тоном отозвался тот, следуя за сестрой, как теленок на привязи. — Что на этот раз? Цвет скатерти или глазури для свадебного торта? — Я хочу поговорить не о свадьбе, — перебила его Ванда, запирая за собой дверь на щеколду и усаживая брата на жесткую односпальную кровать, застеленную кислотного цвета покрывалом. — Вопрос о нашем отце. Пьетро нахмурился и устроился поудобнее, поерзав на кровати. — Слушай, прежде, чем ты что-то скажешь, — он выставил перед собой руку, прерывая поток слов, готовый обрушиться на него. — Ванда, я знаю, что мы с Эриком не так хорошо ладим, и ты беспокоишься о нас. Это нормально. И, врать не буду, нам понадобится время, чтобы научиться жить без тебя и как-то контактировать. Но ты уже взрослая. Ты влюблена и собираешься замуж. Вы с Виженом уже все решили, так что не меняй свои планы. Раз ты хочешь переехать в Нью-Йорк, то езжай, не задумываясь. — Сейчас не об этом, — покачала она головой. — Я о другом нашем родителе. — Что? — взвился Пьетро, вскакивая с кровати. Эрик воспитывал их в одиночку и хранил гробовое молчание касательно их происхождения, так что они не знали, кто их зачал. Не знали до сего момента, если верить Ванде. — Я отыскала дневник отца. — Эрик не ведет дневники. Это тупо и не в его характере. — Ты так и будешь меня перебивать или, наконец, выслушаешь? — разозлилась Ванда. — Молчу, молчу, — пообещал Пьетро, нетерпеливо притопывая и не сводя глаз с сестры. — В общем, я перебирала вещи на чердаке, чтобы понять, что хочу взять с собой из старья и нужно ли оно мне. И… я заглянула в тот зеленый сундук в углу. — С нашими ползунками и растянутыми водолазками Эрика? — скептически вскинув брови, уточнил Пьетро. — Он самый! И в нем был дневник беременности нашего отца. Тот самый, который он вел, пока вынашивал нас. — Это туда записывают, сколько раз ребенок ткнул тебя пяткой в почку или что от редиса начинает пучить? — Ты же знаешь отца, там нет такой ерунды. Только основное. В том числе… — Эрик записал туда имя нашего отца? — Пьетро даже слегка подпрыгнул, не веря такому везению. — Не совсем… — призналась Ванда. — В дневнике есть фото. — Ты нашла фото в старом дневнике и решила, что на нем тот, от кого Эрик залетел двадцать лет назад? — скепсис вернулся в голос Пьетро. — Там была страница с вклеенными в нее результатами ультразвука, а ниже приписка отцовским почерком: «Интересно, на кого они будут больше похожи?», и уже там лежало фото, точнее, его прикрепили скрепкой. Пьетро нервно запустил пятерню в свои отросшие волосы и взлохматил их. — Ты знаешь, кто на снимке? Ванда молча достала из кармана старую, потрепанную фотографию, которую протянула брату. Тот с любопытством уставился на изображение четырех людей. Совсем молоденький Эрик стоял в черной обтягивающей водолазке со своим фирменным хмурым выражением лица, а рядом с ним… рядом с ним стояло еще трое мужчин. — На обратной стороне есть имена, — подсказала Ванда. Пьетро перевернул карточку и прочел: Эрик Леншерр, Хэнк МакКой, Чарльз Ксавье и Джеймс Хоулетт. — Ты думаешь, что один из этих троих обрюхатил нашего папочку? — Не будь таким грубым, — огрызнулась Ванда. — Что если Эрик залетел от случайного перепиха? А ты здесь устраиваешь теории заговора, — выдохнул он, небрежно возвращая ей снимок. — Отец не тот человек, который стал бы жертвой случайной беременности. Он слишком серьезен и расчетлив для такого. И уж тем более он не склонен к сентиментальности. У него очень мало снимков, и он не стал бы хранить фотку со своими коллегами, с которыми даже связь не поддерживает. — С чего ты взяла, что они коллеги? — прищурившись, уточнил Пьетро. — Там же написано: «Институт изучения генетических отклонений имени Мигеля Мансу». Отец рассказывал, что работал там перед тем, как все бросить и переехать в Грецию. Пьетро прикусил губу и нахмурился, сосредоточенно размышляя. — Звучит логично, — пришел он к выводу. — Эрик залетел от одного из коллег, после чего все бросил и свалил как можно дальше. Очень на него похоже. — Вот именно! И с тех пор отец живет на этом острове, где очень мало народа и среднего уровня туризм. Думаю, это одна из причин, по которой он не хочет отпускать меня в Нью-Йорк. Боится, что я отыщу альфу, который подарил нам жизнь. — Вот же черт! — воскликнул Пьетро, сверкая радостной улыбкой, которая, впрочем, тут же погасла. — Жаль, я не смогу составить тебе компанию. Теперь-то круг поисков сужен до трех кандидатов. И мне было бы интересно с ними познакомиться, вот только я не смогу оставить Эрика совсем одного. Ванда с тоской посмотрела на брата. Пьетро всегда был очень живым и подвижным, его душила местная глухомань, ему хотелось приключений и поездок, хотелось объездить весь мир! Но, что бы тот ни говорил, он слишком сильно любил отца, а Эрик с его неуживчивым характером ни с кем не мог найти общий язык. Так что единственными, с кем он общался, были его дети — двойняшки Ванда и Пьетро. — Думаю, мне все же стоит остаться. — И думать не смей, — перебил он сестру. — У Вижена работа в Штатах. Если ты не поедешь с ним, то вы будете очень редко видеться, ты не можешь пойти на это. — Но бросить вас с отцом мне ничуть не легче, — призналась она. — Слушай, мы уже обсуждали это миллион раз. Просто сделай так, как запланировано, — отчеканил Пьетро. — Хорошо, но тогда… тогда мы пригласим этих троих сюда, на мою свадьбу, чтобы можно было познакомиться с ними лично. — Кто в здравом уме потащится на другой континент ради свадьбы незнакомой девушки? — Тот, кто получит приглашение от имени своего бывшего, — заключила Ванда, хитро сверкая глазами. Пьетро довольно ухмыльнулся и ответил: — Эрик нас убьет. — Но оно того стоит, — закончила его мысль Ванда.