Леголас

Леголасу девять. И по меркам эльфов, он - трава, которая еще не показалась из под земли, легкий пух на черной земной поверхности, да и только. Он быстр, любопытен и молчалив. И он всюду следует за отцом, чей глубокий голос доносится из разных концов дворца. Голос, что редко встречается у их сородичей эльфов - мелодичных и тихих. Когда мама читает ему о Валар, в голове Леголаса они разговаривают голосом его отца, хотя тот никогда не видел света двух древ - Телпериона и Лаурелина. Мама смеется, когда он говорит ей об этом. Она качает головой и подталкивает его, видя, что ему не сидится на месте. Он следует за отцом словно тень: взбегает по лестницам и карабкается на своды, наблюдая, свесившись головой вниз. Иногда происходящее вокруг так захватывает его зрение и слух, что он наступает на край отцовского подола. И тогда Трандуил замечает его, оборачивается. -Леголас. И уходит. Эльфы не берут детей на руки. Отец легкий и подвижный, он такой высокий, что иногда Леголас не может разглядеть – мрачен он или весел. Впрочем, смутные тени редко набегают на его лицо. Он всегда чем-то занят. Иногда его свита с ним, но иногда он идёт один. Однажды, Леголас даже видит, как тот уходит в лес и долго не возвращается. Детей пугают пауками, но Леголас знает, что никого там нет. Только пыль кружится в золотом свете, в лучах, что падают на землю сквозь листья деревьев, что росли здесь ещё до рождения его отца. Тьма еще не коснулась этих мест. Во снах ему является Белый Олень, он ведёт его, взглянуть на лес и на чудесный ручей. Он видит, как сменяются времена года: листья становятся багряными и золотыми, затем белеет даже земля, а однажды Олень выносит его на опушку и Леголас видит розовые лепестки, что осыпаются от лёгкого движения ветерка – это цветущая весна. Леголас следит за ним сквозь ветви деревьев, сквозь нежную весеннюю листву он видит белые волосы и серый арнорский бархат. Ему девять и он знает, что этот цвет больше всего идет его отцу. Когда Трандуил замечает его, сидящего на веточке в тени дерева, то улыбается и всё его лицо озаряется светом. -Леголас. Эльфы не берут детей на руки, но не Трандуил. *** Ему нравится девушка. И он знает, что ей бы не пришлось по душе, узнай она, что он, юный глупец, пусть даже принц, следит за ней. То, как она расчесывает волосы у пруда или ест виноград, привезенный сюда из далекого Харадвайта. Его думы о ней перемежаются с мыслями о том, как он бы прокатился на одном из тех изумительнейших слонов - мумакил , которыми так искусно управляют харадрим, он бы взглянул на эти земли. «Место, где даже звёзды светят по другому» - однажды скажет ему Арагорн. Леголас не знает, почему выбрал ее объектом своего интереса. У нее темные волосы, но она не Лютиэн, что увидел Берен, танцующей на поляне. Эльфы не влюбляются с первого взгляда. В книгах, что читал на досуге отец было много о родстве душ и ничего о серебристой коже, что светилась, когда луна поднималась над этим миром. Он ни разу не заговаривает с ней, а потом и вовсе забывает навечно. *** Леголасу сто пятьдесят, когда он видит смертного впервые. Он дивится тому, как тот страстен и полон жизни словно не ему отведено жалких пол века. Он грязно одет и пахнет не лучшим образом. Леголас хочет заговорить с ним, но тот смотрит на него с отвращением. При случае, он упоминает об этом отцу. - Что такое сто лет? Один вздох и только. Но им ведь и этого не дано! - произносит он со свойственной ему горячностью. Эти речи очень веселят его короля. *** Он наблюдает, как его сородичи куют клинок в кузнице. Звон металла и искры. Его глаза проходят сквозь огонь и он видит, как вчера угасла его мать. Свет Телери покинул ее навсегда. Его отец мог стоять как статуя, которые он видел в Ривенделле – часами и даже днями без единого движения. Никто не смел потревожить его. Это было великое горе его народа. И это прошло через четыреста лет. Его отец вернулся, но, конечно, он не был прежним. Тень пала на Эрин Гален и временами Леголасу казалось, что пауки ползут за их королём. Если печаль может длиться вечно, то вот зачем им дарована такая долгая жизнь. *** Он уже знает, что отец бросил гномов в темницы. Он не самый искусный король, не самый прекрасный из эльфов и не самый богатый из всех владык, но, пожалуй, безжалостнейший из всех, кого доведется узнать Леголасу. Даже спустя столько лет он не простил гномам Ногрода разорение Дориата. Он вспоминает, как его мать была словно соткана из серебряных нитей и света, что пронизывал ее. И даже сейчас, если он обращал свой взор на отца, тот оставался таким, каким, должно быть, Эльдар пришли в Средиземье, хоть нога его никогда и не ступала на берег Амана. Ворохи писем от Эронда, что как павшие листья усыпают столы, в покоях его отца успевают превращаться в прах до того, как тот вскроет и прочтёт хоть одно из них. Вести о необычайной красоте Арвен доходят и сюда. Даже здесь, за тысячи миль от Ривенделла, шепчутся, что Лютиэн снова почтила их своим визитом. «Королева», «принцесса» - вот что значило ее имя на синдарине. Сам же Леголас ни за что не назвал бы себя принцем. Он спрыгивает с ветки одновременно с выстрелом в паука и тут же оборачивается, чтобы вонзить клинок в следующего. Тауриэль нравится ему. Как и её сородичи – лесные эльфы, она вспыльчива и полна почти человеческой страстью. Ей всего пятьсот лет и она ещё не познала печали вечной жизни. Элронд не горделив, он часто пишет его отцу и, Леголас готов поспорить, никогда не получает ответа. *** Стоит весна, когда он впервые встречает Арагорна. Это 3017 год, 21 марта и он помнит этот день, словно он был вчера. Высокий, как морские короли древности, он возвышается над всеми, мудрость источали его глаза и свет окружал его. *** Может это случилось ещё тогда, тем весенним днём, а может, на пути к Ривенделлу на Белый Совет. Это было скрыто от него. Но когда он отбил орочью стрелу, там в Мории, даже смерть Митрандира померкла для него на миг. Он увидел бегущего Арагорна, десятки стрел вонзались в каменные своды там, где он был лишь мгновение назад. Он застыл и почувствовал, словно и сам стал каменным – так велика была его тревога. - Леголас! Арагорн потряс его за плечо и он взглянул на него глазами, полными безумия. Надо было уходить. *** На одном из перевалов уже после Лотлориена, где сила его народа исцелила душевные раны, он присел рядом с ним на повалившееся сухое дерево у костра. Кончики его ушей покрылись росой, а волосы Арагорна легли волнами от этой сырости. Он очинял стрелу, одну из безыскусных человеческих стрел, что летела бы криво даже из лука самого лучшего стрелка. Им никак не удавалось взять след хоббитов, сколько бы бессонных ночей они не скитались среди равнин и лесов. Арагорн тихо напевает песнь о Нуменоре и опускает голову ему на плечо. Его глаза проходят сквозь огонь и он видит их будущее. *** Помимо страха и горечи, что он впервые познал в этом путешествии, он познал и дружбу. Митрандир говорил, что дружба не является открыто, её сложно распознать и она проступает всё отчётливей, едва туман взаимных предрассудков рассеивается. Гимли внимал всему, что он рассказывал – о лесе и о животных и о других вещах, известных лишь эльфам. И сам он бывало слушал его с лёгкой усмешкой, потому что все его истории были сплошь забавными и героическими, как это бывает у гномов. Он едва ли пил во дворце своего отца, хотя вина там хватало. Но здесь, после битвы за Хэльмову Падь – он дал себе волю отведать эль, что так щедро разливали роханские девушки. Он вышел, чтобы вдохнуть свежего воздуха и взглянуть на звёзды. И Арагорн, его король, тоже был здесь. Взирал на ночную равнину с хребта Эред Нимрайс. Залитый лунным светом, серебро в его волосах блеснуло, когда он обернулся к нему. Он тепло улыбнулся ему. Лёгкая ссора, что произошла перед битвой уже забылась, умерла там, на поле боя. «Тогда я умру вместе с ними» - это не было чтобы задеть Леголаса, он лишь произнёс вслух то, чему суждено было случиться. Он не откажется от своей участи, не бежит трусливо, как это сделал он, Леголас, он останется со своим народом. А затем, здесь, в Белых Горах от меча урук-хая или много лет позже, мирно, среди своих детей и внуков, но это произойдёт. Арагорн умрёт. Арвен тоже разделит участь смертных вскоре после его кончины. А он, Леголас, останется здесь навечно. Когда мир уже не будет похож на тот, в котором они живут сейчас, ему придётся влачить своё существование здесь или отплыть на Запад. - Так много лет до этого, мой друг. - Для эльфа это не срок. Он положил голову на плечо Арагорна. Наверное, это эль, что покалывал его пальцы, ведь впредь он не позволял себе таких вольностей. Если бы они только могли застыть здесь как мраморные статуи, подумалось ему. Навечно. *** Он вспоминал об Арвен, что и сейчас, должно быть, тоскует в опустевших лесах Лотлориена. Свет его померк, когда Владычица отплыла на Запад. Он думал: каково это, бродить среди увядающих мэллорнов, в сумерках, совсем одной? Видеть Керин-Амрот в лучах заходящего солнца и знать, что ей никогда не взойти туда вместе со своим возлюбленным, как прежде. Им не суждено встретиться в чертогах Мандоса – у людей другая судьба и что происходит с ними после смерти, ведомо лишь Эру. Впервые он увидел Арагорна в Лихолесье и стоило ему лишь единожды взглянуть на него, как все звуки мира стали для Леголаса лишь эхом. Он словно пробудился как первые эльфы у берегов Куивиэнен и Эстель стал его Луной и Солнцем. До тех пор же его бессмертная жизнь только проплывала перед глазами, будто он смотрел на неё издалека. Арагорн ещё не был королём в те времена, но он бы пошёл за ним куда угодно. Теперь он увозит эти воспоминания, стоя на самой корме, а ветер волнует его волосы, как волны. У него больше нет лука и стрел, и кинжалов. Гимли стоит рядом некоторое время и на удивление не говорит ни слова. Леголас поворачивает голову и склонив её, дарит ему один своих ободряющих взглядов. Никто не знает, что ждёт там таких, как Гимли, но он надеется, что его друг будет с ним долго. Он уходит, а Леголас остаётся один. Сияющая гладь моря столь зеркальна, что ослепила бы Арагорна. Его человеческие глаза обожгло бы лучами и он бы сощурился. Леголас же мог смотреть широко открытыми глазами. Ведь так он и смотрел на своего короля почти двести лет, что был знаком с ним. Он ни разу не прикрыл веки, пусть его сияние и было таким ярким. Он смотрит, как берега отдаляются. А затем исчезают для него навечно.