love is not enough

      Маринетт в привычной неуклюжей манере путалась в завязках собственного платья. Куда делись все подружки невесты и, главное, Алья - вопрос на миллион. Видимо, что-то случилось. Маринетт нервно вздохнула. Только бы у Адриана все было в порядке. И он не волновался так, как она. Казалось бы, прошло столько лет, но вот она, без пяти минут его жена, не может разобраться со шнуровкой, платье будет плохо держаться, а когда она будет идти к алтарю, оно спадёт, она опозорится сама, опозорит Адриана, и тот перехочет на ней жениться, потому что...       Какой бред.       Маринетт смеётся с собственных мыслей. Хотя смех больше истерический, чем весёлый. Ох, не так она представляла себе свою свадьбу с Адрианом, совсем не так. Но что есть, то есть, и волнение сдавливает все тело, забирается под кожу, въедается в кору мозга. Маринетт боится. Что что-то изменится. Или что ничего не изменится. Они ведь так любят друг друга. Откуда взяться страху? Маринетт выпускает из рук завязки, дернув напоследок и чуть не оторвав их. Лучше дождаться Алью, пусть та поможет.       Невеста тянется к серьгам, берет их в руки, но не надевает. Рассматривает в ладонях, но не видит их, снова увязнув в мыслях.       Этот день - воплощение главной ее подростковой мечты. Маринетт так долго ждала этого. Она счастлива. Иначе и быть не может. Серёжки падают на пол.       Да где, черт возьми, Алья?! Как она могла оставить ее одну в такой момент?       Маринетт смотрит на окно.       Боже.       А если Адриан тоже волнуется? А если он тоже смотрит на окно так же, как и Маринетт? А если он сомневается?       Она глубоко дышит, чтобы хоть немного успокоиться, но делает этим только хуже. Горло сдавливает. Попытайся она сейчас что-нибудь сказать, голос бы надломился. Непрошенные и беспричинные слезы через пару секунд грозятся испортить макияж.       И в этот момент открывается дверь. Маринетт шумно выдыхает. Слегка улыбается. И все же не сдерживается. Кажется, не зря голубой считают цветом надежды.       Лука бросает футляр с гитарой, в пару шагов преодолевает расстояние между ними и падает пред ней на колени, немедля начиная вытирать слезы с ее лица.       — Невеста не должна плакать на свадьбе. Только если от счастья. Среди гостей. Во время торжества. Но никак не сидящая в одиночестве до начала.       Маринетт хныкает в последний раз:       — Да, ты прав. Конечно, ты прав. — И тянется ему помочь не дать ей превратиться в зарёванное чудовище. — Что ты тут делаешь? Я думала, ты в Испании. Или Германии. Или Нидерландах. Или где-то ещё.       — Я слышу в голосе обиду? — Он склоняет голову набок.       — Нет, что ты, никогда! — Маринетт искренна. — Так что же?       — Адриан хотел устроить сюрприз. Я не мог не приехать, ведь речь о тебе.       — Но как же твой тур?       — Подождёт. Разве я мог пропустить твою свадьбу?       Маринетт хихикнула, хотя знала, что он серьёзен. Лука улыбнулся ей в ответ.       — Спасибо. Я очень рада тебя видеть.       — И я тебя. Ты так красива сегодня. Но остались последние штрихи. — Лука встал и принялся разбираться с завязками. — Чудесное платье.       — Спасибо. Я работала над ним четыре месяца. — Эта похвала была особенно приятна Маринетт.       — Не думала быть свадебным дизайнером? — Лука тихо рассмеялся. А после поднял серьги, протер их краем рубашки и надел на девушку. И заправил за ухо выбившуюся из мудрёной причёски прядку. — Скучаю по твоим хвостикам.       — Мне уже не пятнадцать. — Она усмехнулась в ответ, а потом спросила. — Как ты меня нашёл?       — Когда я зашёл, я наткнулся на Алью, но она рявкнула на меня "Эустомы!", понятия не имею, что это значит, но звучит жутко, как болезнь. Я заподозрил неладное, поэтому спросил, где ты. Она махнула на лестницу и убежала.       Маринетт рассмеялась:       — Эустомы – это цветы, глупый. Но их не должно быть, видимо, декораторы что-то напутали. — Веселье как рукой сняло. — Боже мой… Цветы не те! А если все остальное тоже перепутали? И все будет вульгарно? И мсье Габриэль не позволит Адриану женится на мне, потому что у меня ужасный вкус? А если...       — Успокойся. — Лука слегка сжал руками ее щеки, не дав возможность продолжать говорить. — У тебя прекрасный вкус. Декор будет безупречен. Болезные цветы – не твоя вина и не твоя проблема. Алья со всем разберется. Всё хорошо. Повтори за мной. Всё. Хорошо.       — Всё хорошо. — Маринетт послушно повторила, хотя больше это походило на "фсе холосо".       — Умница. — Лука убрал руки и сел перед девушкой прямо на пол. — Что случилось?       — Ничего, все нормально. — Она пожала плечами. Маринетт сама не знала, что случилось.       — Нет, это не так. — Он взял ее руки в свои.       — Не так. — Ответ прозвучал почти шёпотом. — Но я не знаю, что именно. Просто... Что-то не так. Но сегодня же самый счастливый день в моей жизни.       — А ты счастлива?       Кожа Маринетт покрылась мурашками. Лука всегда читал ее как открытую книгу.       — Должна быть.       — А на деле?       — Я мечтала об этом дне со школы. Я продумала все до мелочей еще давным-давно. — Ее взгляд стал одновременно уверенным и обречённым. — Я люблю Адриана. Мы хорошо ладим.       — Но?       — Но иногда мне кажется, что я люблю не его, а тот образ, что сложился в моей голове. Что то, что между нами, не сказка, а фикция. Что я не счастлива, а только уверяю себя в этом. Знаешь, будто бы я бежала марафон или что-то вроде, победила. А награду мне дали за первенство в стрельбе, понимаешь?       — Продолжай.       — Но я люблю Адриана. Так или иначе, но люблю. А ведь всё, что нам нужно, это любовь, так?       — Джон Леннон был не прав. — Лука покачал головой. — Мне больше по нутру Трент Резнор. Любви недостаточно. Она не всегда совпадает с совместимостью. Она не решает проблемы отношений. А ещё любовь не всегда стоит того, чтобы собой жертвовать.       Маринетт потупила взгляд, понимая и не понимая собеседника одновременно.       — Я не жертвую собой.       — Но ты ведь боишься, что будешь несчастна.       У нее задрожала нижняя губа и сбилось дыхание.       — Не стоит плакать. Я здесь, я с тобой. Все хорошо.— Лука ободряюще улыбнулся, чуть сильнее сжав ее ладони.       — За последние 10 минут ты говоришь это уже, кажется, в третий раз. — Маринетт шмыгнула носом.       — Потому что так и есть. Ты же мне веришь?       — Конечно.       Маринетт высвободила свои руки, подобрала полы платья и села рядом, положив голову Луке на плечо. В ответ он ее приобнял. Она наконец-то почувствовала себя лучше. Она почувствовала себя правильно.       — Лука?       — Да, Маринетт?       Она взглянула на окно. Может, Адриан тоже смотрит на окно?       Луке на окно смотреть было не нужно.       — Может, лучше через дверь?       — Да. Ты прав.       Лука встал и протянул ей руку.       — Идём?       — Бежим.