Ритм-секция

***

Роджер Ты сидишь на мне верхом. Голый, мокрый растрёпанный, внимательный. Я двигаюсь под тобой, пытаясь выдержать свой собственный, единственно правильный темп. Я уверен в нём, я привык к нему. Я двигаюсь вверх и навстречу, стараясь задать его, но ты рушишь на корню мои попытки. Ты начинаешь сам двигаться на мне — сильно, уверенно и так неправильно. Твои толчки ровные, в твоём стиле, в твоём низком басовом ритме. Слишком медленно. Я хватаю руками твои бёдра, пытаясь удержать. Пальцы скользят по розовой коже, оставляя отметины. Будут синяки, но ты заслужил. Ты слишком упрям, не хочешь поймать мой темп, не поддаешься на уговоры моих движений и на требования моих пальцев. Ты словно не замечаешь меня. Как только я срываюсь, ты отвечаешь этими ровными тягучими движениями, словно хочешь разозлить меня. Я замираю, глядя вверх. Ты как всегда спокоен, и только лёгкая улыбка выдаёт тебя. Нашёл время веселиться! Давай же, Дикки, хватит дурацких шуток, подстраивайся под меня. Я крепче сжимаю твои ноги и во второй раз пытаюсь сыграть нашу общую мелодию, но снова получаю в ответ пару ровных, отвратительно неторопливых толчков, рушащих задуманную мной гармонию. Твоя улыбка становится ещё очевидней. Я закипаю. Джон Я чувствую твои движения внутри. Слишком быстро. Ты даже сейчас пытаешься задавать темп, больно вцепляясь в мои бёдра соскальзывающими пальцами. Мне приходится открыть глаза, чтобы взглянуть на тебя. Маленький растрёпанный Роджер. Золотые волосы разметались, ты недоволен таким положением. Ты уверен, что знаешь, что нужно делать. Но это не так. Я упираюсь руками в твои плечи, прижимая своим весом, и стараюсь добиться от тебя понимания. Наша мелодия должна быть другой. Я уверен: как только ты это поймёшь, всё встанет на свои места. Я покажу тебе, что неторопливая она прекрасна. Зачем спешить? Ты забываешь, что бас — основа любой композиции. Без него так называемая музыка будет просто визгливым шумом, не имеющим ценности. Тебе придётся подстроиться. Мы всегда спорим, даже сейчас. Что ж, я позволю тебе совершить ещё несколько попыток. Ты поймёшь, я найду способ убедить тебя, продолжая двигаться сильно и уверенно. Лишь твоё упрямство не позволяет признаться в том, что тебе нравится. Я уже чувствую, как ты неосознанно подстраиваешься, и улыбаюсь этому. Роджер Твоё спокойствие накрывает меня. Медленный ритм усмиряет мою прекрасную сбивку. Я словно разбиваюсь о тебя. Это несправедливо. Я хочу играть на максимуме! Ты не должен был подавлять меня, тебе нужно было почувствовать меня. Количество ударов, которые я собирался «насыпать» тебе, — это всего лишь дань твоим русо-рыжим волосам, твоей светлой розоватой коже и глазам. Да, твоим скромно опущенным ресницам. Я собирался показать тебе уверенную, пусть и быструю игру. Разбудить тебя, потянуть следом. Но ты остаёшься тихим и подводным — только всплывает твоя воля, требуя играть чётко и лаконично. Ты движешься на мне медленно, придавив мои плечи и улыбаясь своей странной тихой улыбкой. Я поддаюсь, словно загипнотизированный. Тяну руку и привлекаю к себе твоё лицо, целуя тебя. Ты замираешь на секунду. Этого достаточно, чтобы морок спал, и я сам толкаюсь внутрь тебя. От неожиданности ты стонешь мне в губы. Я и сам не могу сдержать себя, и мой голос сливается с твоим. Это хороший, плотный звук. Ты движешься навстречу, не разрывая наш поцелуй, и, о чудо, мы находим общий бит. Мы взаимодействуем. Я наслаждаюсь нашей игрой, тем как мы сейчас слышим и чувствуем друг друга, сливаясь в одну целую гармонию. Джон Я знал, что у нас получится. Мы, наконец, двигаемся в едином ритме. Ты расслабляешься, позволяя мне вести. Ты отвечаешь мне. Мы снова становимся единым целым, понимая друг друга. Ты немного подталкиваешь меня, заставляя распрямиться и снова упереться в твои плечи руками. Скользишь по мокрой коже, очерчивая изгибы, заставляя меня тихонько застонать. Вцепляешься пальцами в бёдра, пытаясь удержаться, и толкаешь меня вверх, вынуждая начать движение. Поддерживаешь, заставляя замереть на пике движения, а сам возвращаешься вниз, почти выскальзывая, и отпускаешь меня. От неожиданности я почти падаю, и наши тела соприкасаются с громким шлепком. Ты смотришь на меня, довольный своей выходкой. Что ж. Я вижу, как меняется выражение твоего лица, когда я устраиваюсь удобнее и сжимаю коленями твои бёдра, мешая двигаться. Я вижу, что ты хочешь закончить как можно скорее, твои глаза уже превратились в сплошные зрачки. Я наклоняюсь ближе, практически ложась сверху, и медленно целую тебя. Ты явно не ожидал такого и даже замираешь на секунду. Я чувствую, как колотится твоё сердце, отбивая собственный ритм. Ты пытаешься ёрзать, стараясь приблизить разрядку, раз я отказываюсь тебе в этом помочь. Я мешаю тебе, насколько могу, игнорируя пульсацию во всём теле. Ты такой забавный с прилипшими к мокрой шее волосами, нахмуренными бровями и надутыми губами. Я возвращаюсь обратно, и мы входим в общий ритм, в котором ты больше не пытаешься вести. Только сильнее вцепляешься пальцами в мои ноги, пытаясь прижать к себе. Ты весь сосредотачиваешься в одной точке и громко стонешь. Ты словно на сцене во время одного из своих любимых соло, когда весь отдаёшься бешенному темпу. Мы снова единое целое, и как будто распускается тугая пружина, заставляя вздрогнуть. Я не хочу больше сдерживать нашу мелодию и позволяю ей развиваться отдельно от нас и вместе с нами, погружая в водоворот. Ты как натянутая струна, готовая в любой момент лопнуть. Твои пальцы, способные совершать такие аккуратные движения, делают мне больно, впиваясь в нежную кожу. Я чувствую, как твои движения становятся резкими, и мои ладони соскальзывают с твоих плеч, упираясь в мягкое, уже сильно смятое покрывало. Я закрываю глаза, слушая тебя. Ну, давай же. Я выплёскиваюсь на тебя, всем своим существом чувствуя опустошение. Ты замираешь, тяжело дыша. Я не могу отказать себе в удовольствии прикоснуться самыми кончиками пальцев к скуле, убрав прилипшую прядку, оставить лёгкое прикосновение на губах, еле удерживаясь на дрожащей руке. Ты притягиваешь меня к себе, немного подтянув, так что я легко скользнул по мокрой коже. Мне холодно, я начинаю дрожать. Ты укрываешь нас одеялом, не позволяя уйти. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Тишина кажется оглушительной, она обволакивает нас плотным коконом. Мысли текут медленным потоком. Потом. Всё потом.