Война на диком западе

- Винтерхолд, значит, - вздохнул Квай-Гон, перечитывая письмо, которое обнаружил Оби-Ван в пальто у Мола, во второй раз. – Если двинемся к горам сейчас, к вечеру будем у подножья. - Мы еле-еле пережили бойню, кое-как дожили до ночи, и непонятно как поспали, - буркнул Кит Фисто, сидя на бревне, возле костра. – Хот. Квай, ты хоть на секунду представляешь, насколько наши яйца отмерзнут? Надо доехать до города, не знаю, украсть или купить шубы там, теплые одежды. Консервы. Идти в заснеженные горы неподготовленным – самоубийство. Команда сидела практически молча. Вот он – следующий день после сражения. Пустой и серый, словно маленькая зарисовка в книге, оставленная автором. Конечно, Пло был человеком вспыльчивым, но ни один член команды ни на секунду не сомневался, если бы Пло выпала еще одна возможность отдать жизнь за них, он бы опять это сделал. Квай-Гон медленно почесывал седеющую бородку: - Я переговорю с племенем. Может, мы сможем получить что-нибудь необходимое. Даже минимально. - Отлично! – воскликнул Мейс. – Мы только что пережили бойню! Они лишились вожака и своих товарищей, а тут приходит неивестно кто и просит у них одежды и еды. Наглость так и прет, Джинн! - У нас нет выхода, Мейс! – возразил Квай. – Ты можешь хоть сейчас уехать, Мол мертв. Винду подскочил с бревна и подошел вплотную к Квай-Гону. Дыхание темнокожего мужчины было неровным, он явно все еще был вымотан после вчерашнего. С нескрываемой злобой он смотрел в лицо Джинна. Ноздри расширились, Мейс немножко оскалил зубы: - Сдается мне, у нас был с тобой уговор, Квай! Ты же не станешь его нарушать? - Мейс, - прошептал Квай-Гон. – Не надо. - Раз не надо, - рыкнул Винду. – То я все еще еду с вами, я все еще преследую Дуку, как и все в этой команде. Это ясно?! - Это не меняет моих решений, Мейс. Мы просто попросим помощи. *** Шубы, конечно, были плохи, но выбора не было. Индейцы, как и предвещал Квай-Гон, оказались очень благодарны отряду. Дали необходимого по мелочи, накинули пару банок консервов вдогонку и, попрощавшись, отправили команду в добрый путь. Последний, как надеялся на то мистер Джинн. Кит, решивший, далее ехать отстраненным, сел на коня Пло и двигался чуть позади от остальной группы. Оби-Ван все также управлял повозкой, Йода перебирал какие-то специи и приправы по маленьким баночкам, сидя в повозке, а Энакин, уткнувшись лицо вниз, просто размышлял о всяком: Падме, это бессмысленное путешествие, гибель Пло – все это скатывалось ему на душу, словно валун. Невольно он представил себя каким-то исследователем, археологом. Будто он приходит в пещеру забрать нужный ему тотем, кладет на его место мешочек, равный по весу, а затем убегает от огромного камня, в котором сокрыты все его беды и переживания. - Пшеница обычная, х-м-м, - вел подсчет Йода, перебирая припасы, а затем упаковывая их в большой ящик, который они стащили из губернаторского лагеря. – Ром карибский, алкоголь не приемлем, юноши здесь! – старик бросил бутылку «за борт». - Ну отец, кто вас просил, - шепнул Кит, явно не желая вступать в разговор совершенно ни с кем. Пло подошел к Киту на максимально близкое расстояние. Индеец был чуть ниже ростом, но его глаза горели пламенем тысячи огней, зажженных, чтобы спалить этот мир дотла. Лицо молодого охотника не выражало страха, как бы индеец не пытался: - Тебе не страшно? – спросил Пло. - А чего мне бояться, малявка? – усмехнулся Кит Фисто. – Что ты сделаешь, сдашь меня торгашам, поменяешься на коня и вставной золотой зуб? - Джентльмены, довольно! – послышался раздосадованный голос. – Нам следует быть аккуратнее. Все-таки, мы на границе со столицей! - Тебе все равно туда путь закрыт, - отмахнулся Кит. – А явишься туда, Квай, и что произойдет? Твою задницу опять в тюрьму? Вряд ли! А вот за шею подвесить – это милое дело. - Смотри, как бы Пло тебя не подвесил! – щелкнул пальцами мистер Джинн. - С удовольствием! – усмехнулся индеец. Отношения с самого начала у этих двоих не задались. Один – угрюмый индеец, которого выгнали из племени за пылкий характер. Второй – бывший театрал-комедиант, который просто искал свое место в жизни, иногда что-то пописывая в свой журнальчик. Никто и никогда не видел, что именно он там рисует. Квай-Гон предполагал, что там вряд ли может быть что-то более глубокое и высокое, чем рисунки обнаженных девиц. В конце концов, никто не ставил на мозги Кита. Картина переменилась. Троица уехала подальше от столицы, укрылась где-то в лесах неизвестного им региона. Костер еще давал какое-то тепло и свет, Пло похрапывал в своем лежаке, а Квай-Гон, хоть и беззвучно, но тоже был в полном ауте. Осторожно Кит подбросил несколько веточек в костер, а затем, подойдя к своему коню, достал из подсумка журнальчик и карандаш. Медленным и аккуратным шагом, стараясь никого не разбудить он вернулся к костру, сел на холодную землю и начал писать.       Любимая!       Не знаю, сколько времени уже прошло. Дни, месяцы, может быть, целые десятилетия. Этот цирк, что происходит в моей жизни, сейчас приносит мне лишь горе. Каждый день я улыбаюсь людям вокруг, чувствуя лишь невосполнимую пустоту внутри себя.       Только с тобой я чувствовал себя счастливым, когда ты могла часами смотреть, как я сижу у стола, придумывая пьесы. Все видели во мне лишь клоуна, а я хотел романтической драмы. Я всегда знал, что я что-то большее, я видел это в отражении твоих глаз.       Пускай у нас не было счастья, да, я жил в простой комнатушке, в которой умудрился уместить все, но это был наш с тобой рай в шалаше.       Я даже не знаю, жива ли ты еще. Когда-нибудь, когда мой путь закончится, ты увидишь это, ты узнаешь, что я всегда любил тебя. Никогда и ни за что я от тебя не откажусь. Ты, моя муза. Ты – воздух, которым я дышу.       Навсегда твой.       Кит Фисто. Как и было обещано, к подножью заснеженных гор, отряд добрался ближе к ночи. Старик Йода весь день старался нарезать ингредиенты на суп, как можно более аккуратно. Настолько, насколько позволяла неровная дорога и навыки вождения юного Оби-Вана. - Ненавижу ездить, - буркнул Кеноби, разводя костер вместе с Энакином. – Ты в порядке? Скайуокер коротко кивнул, ничего не ответив. Неподалеку была река, в некоторых местах подмерзшая. Кит набрал воды в котелок для супа и вернулся к отряду. Юный Энакин, оставив команду, пошел ближе к воде. Вслушаться в ее шум, течение, побыть наедине с этим миром, понимая, насколько же жизнь в мире незначительна, как мазок краски на огромном холсте, который со временем засохнет, а холст рассыплется. Послышался небольшой хруст, кто-то подошел сзади. Энакин краем глаза заметил плешивую местами шубу. Сам он был одет примерно в такую же, только урезанную, в силу его роста, конечно же. - Энакин, мы можем поговорить? – мягко спросил Квай-Гон Джинн. Скайуокер не ответил. - Я понимаю, - продолжил мужчина. – Ты впервые сталкиваешься с потерей товарища? Энакин понимал лишь одну вещь – потеря матери была незаменима, сам не зная как, мальчишка нашел в себе силы преодолеть себя и стать сильнее. Он нашел людей, в которых он поверил, а они верили в него. Ему казалось, что он обрел некоторое подобие новой семьи. Именно поэтому он не остался с Падме. Безусловно, он любил ее, жаждал, хотел вернуться к ней, но бросить людей, которые подарили тебе новую жизнь – это самый неблагодарный вариант развития событий. - Борьба за справедливость – это тоже своего рода война, Энакин, - произнес Квай-Гон. – Мир не делится на светлое и темное, в каждом из нас и добро и зло, просто каждый делает свои личные приоритеты в какую-то из этих областей. – Джинн посмотрел на мальчишку. Тот все еще не повел глазом в сторону незваного гостя. – Пло был жертвой войны. Каждый день убивают кого-то, кто дорог другим, а вчера убили того, кто был дорог нам. Нет никакой разницы, Энакин, все жизни, так или иначе, равны. - Перед чем? - Судьбой, я думаю, - пожал плечами Квай-Гон. – Разве, смотря на то, что происходит вокруг, ты все еще веришь в Бога? Не думаю. Говорят, что он любит людей, но тем, кто жив, достались одни лишь страдания и боль. Если это такое испытание перед вечностью, то я хочу принять его достойно. - Ужин я приготовил, отведать его должны все! – послышался голос Йоды. Энакин не стал отвечать Квай-Гону. Медленно развернувшись, он нехотя побрел в сторону костра, налил себе маленькую миску супа и также нехотя съел ее. Квай-Гон с Мейсом обсуждали дальнейшие планы под одобрительные кивки старика Йоды, Кит внимательно прислушивался к обсуждению, а Оби-Ван старался не сводить глаз с юного Скайуокера. Парнишке было нелегко и все это видели. *** - Заснули, - прошептал Квай-Гон, в очередной раз отходя в лес. - Ты же не просто так отошел, да? – послышался мужской голос. Мейс Винду вышел из темноты, показавшись Джинну. Он шел уверенным и быстрым шагом, не боясь, что их могут услышать остальные. Мейс подошел ближе к Кваю и прислонился к огромной ели: - Ты что-то утащил, когда мы заехали в их лагерь, - произнес Мейс. – Тот черный шатер. Что там было? - Ничего, - ответил Квай-Гон. - И ты решил, что я тебе поверю? Джинн, ты можешь сколько угодно обманывать остальных, я знаю, кто ты на самом деле. – усмехнулся Винду. – Ты, обычный мудак, старающийся жить за счет других. Ты ничем не отличаешься от Палпатина, ты точно также проливаешь кровь тех, кто верен тебе. Точно также плетешь непонятные интриги, что-то скрываешь, недоговариваешь. Мне плевать что там у тебя спрятано, - Мейс кивнул на сверток, торчащий из кармана пиджака, выпирающего из-под шубы. – В любом случае, мы будем это делить. Ты прекрасно знаешь, что ты отделаешься ото всех, кроме меня. Квай-Гон кивнул. - Тогда еще вопрос, - сказал Мейс. – Почему ты, все-таки, не скажешь остальным? - А какой от этого толк? – поинтересовался Джинн. – Оби-Ван, словно верный цепной пес, который пойдет за мной, разумнее оставить деньги себе. Скайуокер… Мальчишка толком пистолет держать не умеет, кто ему вообще доверит деньги? Кто остается? Кит, который потратит все на девок и выпивку? А еще старик, который наркоманил, Бог знает сколько лет. Еще есть вопросы, Мейс? - Вопросов – нет, претензий – целый вагон, но ты и без моих слов понимаешь, что я хочу сказать тебе и что я о тебе думаю. Мейс шмыгнул носом и шагнул в сторону лагеря, тоже самое сделал и человек, стоявший за деревьями на достаточном расстоянии, чтобы их увидеть и услышать, но и точно также, чтобы успеть вернуться в лагерь первым. - Значит, в пролете, - произнес человек.