***
Стоило мне потерять власть над своим телом, как я максимально расслабился, и стал погружаться в внутренний мир Гарри. То, что сейчас Дамблдор собирается сделать мне магическую лоботомию, было очевидно, да я и готовился к этому. Собственно, для этого я и провоцировал Дамблдора на столь радикальные действия, так как у меня всё было готово. Стоило мне оказаться на вокзале, как я побежал к нужному мне месту, прислушиваясь к аудио колонкам, что транслировали разговор между Дамблдором, Снейпом, и МакГонагалл. -Даже сильнее, чем ты думаешь. – Раздался голос Дамблдора из аудио динамиков. - Минерва, если я озвучу тайну Волан-де-Морта вслух, это будет смертельным приговором для Гарри. Его ничто не спасёт. Но я должен быть уверен, что разум Гарри в порядке. «Сука! Но как поёт а?! Как стелет?! Но в одном я с Дамблдором согласен. Если магический мир узнает, что я живой носитель крестража Волан-де-Морта, благодарные волшебники не задумываясь убьют меня». Тем временем я пробежал мимо двух шкафов, где в прошлом хранились мои воспоминания. Там и сейчас хранятся «книги». Но это лишь иллюзия, муляж, созданный для того, чтобы Дамблдор не сильно искал мои настоящие воспоминания. Но чтобы этот педофил не раскусил мой обман, я создал бутафорию книг с таким условием, чтобы при соприкосновении с ними они рассыпались пеплом. Типа, я готов лишиться разума, но на своих условиях. Послушной марионетки из меня не сделать. Собственно, идея сделать так, чтобы в случае прикосновения посторонним до любой моей книги-воспоминания, та превращалась в пепел, появилась у меня весьма неожиданно. Не знаю, словно мне её кто-то нашептал. Но идея мне понравилась, и я воплотил её в жизнь. Пробежав мимо шкафов, я достиг главной цели всей этой катавасии. Да, свой разум и воспоминания я надёжно защитил, во всяком случае я на это надеюсь. Но тут у меня по-прежнему осталась Ахиллесова пята. А именно – сердце. То самое, что я интуитивно создал, когда своей волей пытался запустить сердце Гарри Поттера. Оно всё так же висит в воздухе, сжимаясь, и разжимаясь в такт моего сердцебиения. Изменив тело аватара на своё прежнее, я протянул к сердцу руки. -Альбус, - в унисон моим опасениям сказала МакГонагалл. – Это слишком опасно. А вот это точно! Как поведёт себя астральная проекция сердца, когда я буду перемещать её из внутреннего мира Гарри, в свой внутренний мир? Не остановится ли оно? Было бы разумнее провести этот эксперимент в Больничном крыле, под присмотром мадам Помфри. Но как это ей объяснить? Типа, я тут хочу кое-что провернуть в своём подсознании, и от этого могу немножечко умереть. Сейчас же меня окружают три весьма неслабых мага. Один из которых зельевар, имеющий опыт, скажем так, полевой медицины. И если у меня что-то пойдёт не так, это можно будет свалить на действия Дамблдора. К вопросу о Дамблдоре… -А наше бездействие будет для Гарри приговором. Из двух зол мы должны выбрать меньшее. Послушайте. Вместе со шрамом Гарри получил часть нечистых сил Волан-де-Морта. В том числе и дар парселтанга. Эта злая сила может воздействовать на разум Гарри. В данном случае меньшее зло, это легилименция сознания Гарри. Только так я могу помочь Гарри сохранить свой рассудок. Обещаю тебе Минерва, я буду очень аккуратен. «Нет, ну, какая тварь, а! Да, гениальная, но тварь! Минерва, я сейчас этому ребёнку засажу по самые помидоры. Но ты не думай. Это ради его же блага. Он меня потом поблагодарит. Я ещё могу понять молчание Снейпа. Он ведь даже не видит меня. Он видит во мне Джеймса Поттера. Но вот то, что МакГонагалл это проглотила… так, решено. Если она скажет мне, что дружила с моими родителями, я плюну ей в лицо». Вздохнув, я накрыл сердце своими ладонями. «Рано или поздно, мне пришлось бы поставить на кон свою жизнь, разум, и свободу. Но в данном случае я делаю это на своих условиях, подстраховавшись везде, где это только возможно. Отступать некуда. Всё, или ничего». С этими мыслями я закрыл глаза, и провалился в свой внутренний мир.***
Стоило Дамблдору переместиться, как он тут же осмотрел вокзал. Аватара разума Гарри видно не было. Вот он лёгким ветерком пролетел вдоль колонн, и подлетел к месту, где Гарри хранил свои воспоминания. Два шкафа всё так же стояли на своих местах. А вот книги-воспоминания вновь были рассортированы по своим местам, что объясняло поразительную память Гарри. Подлетев к одному из шкафов, аватар Дамблдора внимательно посмотрел на содержимое, и нахмурился. «Гарри проделал гигантскую работу, очищая свои воспоминания от моего воздействия. – Думал Дамблдор. - А раз он очистил их и вновь рассортировал, значит, он мог найти все закладки, что я установил ему. Да что там говорить. Не мог найти, а нашёл. Это первое, на что должен был обратить волшебник, что взялся обучать Гарри Окклюменции. Это объясняет ту ненависть, которую Гарри испытывает ко мне. Но кто же этот волшебник, который влез не в своё дело? И я знаю лишь одного мага в Магической Англии, у которого было достаточно времени, чтобы втихаря провернуть этот трюк. Значит, крестраж Тома наладил с Гарри ментальную связь, и настроил мальчика против меня. Но если это так, то вместо моих закладок, он наверняка установил свои. Следовательно, их нужно изъять, пока они не вросли в подсознание Гарри слишком глубоко». Но стоило Дамблдору открыть дверки шкафа, и коснуться книги, как та осыпалась пеплом, а на вокзале раздался ментальный крик Гарри, полный боли и ужаса. -Гарри! – Аватар Дамблдора принял свой физический облик. – Гарри, где ты? Гарри, я знаю, что ты меня слышишь. Я хочу помочь тебе. Но в ответ Дамблдор услышал лишь тишину. -Гарри, я знаю, что ты злишься на меня. Но всё, что я делал, я делал для твоего же блага. Придёт время, и ты поймёшь это. Гарри, покажись. Ответь мне. Гарри, я знаю, кто тебя обучал. Это ведь был голос в твоей голове, верно? Это голос сказал, что его зовут Том, и теперь он твой друг. Не верь ему. Он тебе враг. Это он убил твоих родителей и пытался убить тебя. Гарри. Том отрёкся от своего имени, и стал называть себя лордом Волан-де-Мортом. Слышишь? Я знаю, насколько могут быть убедительны его слова о дружбе. Очень многие волшебники поверили ему, и погибли за это. Гарри. Том не знает, что такое дружба. Он использует тебя, Гарри. Использует тебя, чтобы добраться до меня. Он знает, что лишь я могу защитить тебя. Ты меня слышишь, Гарри? А когда он уничтожит меня, он предаст, и убьет тебя, как убил твоих родителей. Не дождавшись ответа, Дамблдор продолжил: -Гарри, послушай. Ты зол на меня, и я тебя понимаю. Мои действия кажутся тебе неправильными. Но поверь мне, Гарри, я не мог поступить иначе. Гарри. Послушай. Ты же видел, что случилось с твоими воспоминаниями, стоило мне коснуться их. Это ведь идея Тома, верно? Гарри, послушай меня. Если твои воспоминания разрушаются от простого моего прикосновения, то они могут разрушиться и от прикосновения Тома. Гарри, в любой момент Том может уничтожить все твои воспоминания, тем самым уничтожив твою личность. Послушай, я должен проверить все твои воспоминания, и исправить то, что с ними сделал Том. Я твой друг, Гарри. Лишь я могу помочь тебе сохранить то немногое, что ты помнишь о маме и папе. Мы не очень хорошо начали наше знакомство, но мы ещё можем всё исправить. Позволь мне помочь тебе. Какое-то время Дамблдор ожидал ответа. Вот он показательно тяжело вздохнул, и подошёл к уродливому младенцу, завёрнутому в окровавленные пелёнки. -Должен признать, Том, ты меня переиграл. Все эти годы ты настраивал мальчика против меня. Но и я не сидел без дела. С этими словами в руке Дамблдора появилась волшебная палочка, которой он начал писать в воздухе цепочку рун. По мере написания, цепочка состоящая из рун, словно змея стала кольцами окутывать крестраж. Закончив писать в воздухе одну цепочку рун, Дамблдор начинал писать другую. Руна следовала за руной. Цепочка рун следовала за цепочкой. Спустя длительное время Дамблдор начертил последнюю руну, и тут вся конструкция вспыхнула от активации заклятия. Дамблдор отошёл на несколько шагов, чтобы оценить работу в целом. Крестраж Тома висел в воздухе, раскрывая рот в беззвучном крике. Сам же крестраж находился в полупрозрачной сфере, которая так же парила над полом. -Теперь, Том, ты больше не будешь нашёптывать Гарри нечестивые мысли.***
Я сидел перед ноутбуком со своими воспоминаниями, и ногами ощупывал пол в поисках своей упавшей челюсти. «Это чего сейчас было? Это он чего, думает, что со мной снюхался крестраж Тома? И типа, он меня обучает? Нет, на месте Дамблдора я бы тоже заподозрил, что меня нашёл и начал обучать волшебник. Но чтобы крестраж Тома. Хотя, в этом что-то есть. Ну и Дьявол с ним!» Несколько раз щёлкнув клавишами, я нашёл нужную книгу. Посмотрев на название «Атлас строения человеческого тела и его внутренних органов», и едва не облизнувшись, я с предвкушением нажал на открытие.***
По мере прочтения и осмысления написанного, я слушал голоса, что окружали моё тело. -Альбус? Ну что? – Раздался обеспокоенный голос МакГонагалл. -Как я и подозревал, ночь, когда погибли родители Гарри, не прошла для него бесследно. -А разум Гарри? -Сложно сказать. Мальчик не идёт на контакт. -Что значит не идёт на контакт? – Прорезался голос Снейпа. -Похоже, Гарри природный окклюминант. Это и объясняет его идеальную память. -Вы её просмотрели? -Нет, Северус. Гарри наложил на неё очень необычную защиту. Стоило мне коснуться его воспоминаний, как часть из них самоуничтожились. -Ох! – Выдохнула МакГонагалл. -Что значит самоуничтожились? Каким образом? -Его память рассортирована по полочкам, в виде картотеки. Дни, месяцы, годы. -Как интересно, - вновь раздался язвительный голос Снейпа. – И кто же его этому научил? -Не знаю. Стоило мне коснуться одной из книг с его воспоминаниями, как она осыпалась пеплом, а его внутренний мир наполнился его криком и болью. -Значит, - задумчиво протянул Снейп, - своим вмешательством Вы повредили его рассудок. -Северус, - укоризненно сказал Дамблдор. -Или как минимум частичку его воспоминаний, - добил его Снейп. Раздался тяжёлый вдох и выдох: -Боюсь, что защита разума Гарри построена таким образом, что любой, кто доберётся до воспоминаний Гарри, как только прикоснётся к ним, безвозвратно уничтожит их. -Зачем ему это? – Заинтересованно спросил Снейп. – Поттер не похож на самоубийцу. Тем более на идиота, как его папаша. Раз мальчишка создал подобную защиту, значит, на это есть причина. И что-то мне подсказывает, что эта причина Вы, Альбус. Во всяком случае теперь Вы точно не полезете в его подсознание в поисках ответа, если, конечно, не хотите получить на выходе растение. Если подумать, очень необычный способ сохранения своих тайн. Мальчишка согласен на уничтожение своей личности и разума, чем выдать свои тайны. Интересно, кто ему предложил столь… самоубийственный способ самозащиты? -Северус, Гарри нужно отнести в Больничное крыло. -Вам открыть дверь, директор? -Нет, я хотел попросить тебя отнести его. -И не подумаю. -Северус. Сейчас не время для твоей неприязни. -А это тут при чём? Я не собираюсь объяснять мадам Помфри причину, по которой Вы напали на ученика, на которого она возлагает такие надежды. Это была полностью Ваша инициатива. -Северус. Я же сказал, что это было необходимо. -Вот это и скажите мадам Помфри. Заодно подумайте, что Вы скажете своему золотому мальчику, когда он очнётся. Что-то мне подсказывает, что он будет не в восторге от Вашего самоуправства. Он и так к Вам неровно дышит. А уж теперь… Я бы предложил Вам стереть ему последний час памяти, и свалить это на его умственное переутомление. Но учитывая то, как ведут себя его воспоминания на Ваше воздействие на них, где гарантии, что это заклятие не сотрёт вообще всю его память? Да, ещё, когда отнесёте Поттера в Больничное крыло, не забудьте после вернуть ему Третий дар смерти. -Северус, это была роковая случайность. -И Вы думаете, что я Вам поверю? С этими словами Снейп вышел из кабинета директора. -Минерва, это была случайность. Роковая случайность. Ты же знаешь. Какое-то время МакГонагалл молчала, а потом сказала: -Единственное, что я знаю, это то, что тебе нужно поскорее снять с Гарри заклятие оцепенения, и объяснить ему свои действия. -Да, ты права. Дамблдор взмахнул палочкой, но Гарри так и не очнулся. Вот директор нахмурился, и вновь взмахнул палочкой. Гарри Поттер всё также лежал без сознания. -Альбус? -Я не понимаю. Я снял чары оцепенения. Гарри должен был очнуться. Дамблдор наложил диагностирующие чары. -Чары говорят, что с его здоровьем всё в порядке. -Пф, - раздалось от МакГонагалл. -Относительно, - поправил себя Дамблдор. – Его физическое истощение не может быть причиной… -А твоя легилименция? – Перебила его МакГонагалл. -Не знаю. Возможно. – Озабоченно ответил Дамблдор. –Альбус, нужно отнести Гарри в Больничное крыло. Сейчас же.***
-Что с ним? – Мадам Помфри стремительно, и неотвратимо приближалась к новым посетителям. – Положите его сюда. Так что с ним? Дамблдор хорошо знал, как опасны игры с разумом. Недаром на территории Магической Англии ментальная магия была запрещена. А потому он честно, и откровенно рассказал о том, что произошло в его кабинете. В том числе и о его применении на студенте легилименции. Единственное, что он утаил, это разговор о Бузиновой палочке, так как по его мнению это не имело к здоровью Гарри никакого отношения. По мере его рассказа брови мадам Помфри всё выше и выше поднимались к волосам. Она слушала, и не верила тому, что слышала. Вот она взмахнула палочкой, и призвала пижаму. -Вы, двое, - едва сдерживая злость прошипела мадам Помфри. – Помогите его переодеть. Снимите с него одежду. -Мне кажется, мне лучше уйти, - замялся Дамблдор. -НЕТ! Вы останетесь, Альбус! И Вы вместе с Минервой переоденете ребёнка! -Хорошо-хорошо. Вот Дамблдор взмахнул палочкой, и тело Гарри поднялось над постелью. Ещё один взмах палочки, и одежда сама слезла с его тела. -Воу, - ошарашено сказал Дамблдор. Одно дело услышать об физическом истощении Гарри. И совершенно другое дело увидеть это. -Ах, - в унисон ему выдохнула МакГонагалл. – Альбус! Что это? – Напуганная профессор нервно переводила взгляд с тела Гарри на Дамблдора, и обратно. - Как это возможно? Мадам Помфри взмахнула палочкой, и тело Гарри обернулось, показывая все шрамы на его теле. -Альбус, - МакГонагалл от шока была не в силах найти слова. -Это результат вашей заботы, Альбус. Тебя это тоже касается, Минерва. Ведь это вы оба отдали Гарри тем извергам. Там ещё вроде Хагрид отметился? -Я…мы, - начала лепетать МакГонагалл. -Ты права, Минерва. Вы не достойны права одеть ребёнка, - заткнула её мадам Помфри, и взмахнув палочкой, надела на Гарри больничную пижаму. – А теперь вон отсюда! До мозга МакГонагалл не сразу дошёл смысл сказанного. -Я сказала - пошли вон! – Повторила мадам Помфри МакГонагалл посмотрела на Дамблдора так, словно впервые его увидела. -Минерва, я…, - начал говорить Дамблдор, но она не стала его слушать. Взмах её руки, и в Больничном крыле раздался оглушительный хлопок от смачной пощёчины. Слетевшие очки-половинки жалобно звякнули, падая на каменный пол. На лице МакГонагалл дрожали губы, а её глаза были полны едва сдерживаемых слёз. Посмотрев на поникшего директора, МакГонагалл посмотрела на Гарри, и повернулась, поплелась к выходу. Сейчас она ощущала себя старой развалиной на обломках рухнувшего мира.***
Боялся ли я того, что мне сотрут личность, и так сказать, перепишут её? В данный момент – нет. Не после того, как я прочитал книги по ментальной магии. Возможно ли вообще переписать человеческую личность, так сказать, с нуля? К сожалению – да. Но фишка в том, что для того, чтобы записать новую личность, уходит очень много времени. Даже не месяцы. Годы кропотливой работы. Но даже в этом случае, человек больше будет похож на зомби. Любой легилимент с ходу определит такую жертву. А экспериментатора прямиком отправят в объятия дементора. И никакие награды, заслуги и титулы не спасут мерзавца. Будь он хоть Мерлином во плоти. Наиболее быстрый, эффективный, и чего уж говорить, простой способ получить желаемое, это так называемые ментальные вкладки, что, собственно, Дамблдор со мной и провернул. Причём интересный момент. Ментальные вкладки со временем ослабляются, и так сказать, растворяются, как туман поутру, или снег весной. Но! Ментальные вкладки влияют на поведение, желания, и на память. Собственно, подобные ментальные вкладки наиболее эффективны именно в детском возрасте, когда идёт формирование личности. Это как растущее молодое дерево, где молодым веточкам с помощью фиксаторов можно придать нужную форму. Потом, спустя годы, фиксаторы убираются, а вот нужная форма веток остаётся. Так и с ментальной вкладкой. Да, спустя годы она пропадёт, и ничто не будет указывать на её присутствие, но нужную личность она сформирует. Одна из главных причин, почему я рвался в Больничное крыло, это время. Время, которое я затрачиваю во время работы в своём внутреннем мире. Его мне катастрофически не хватает. Мою память о прошлом мире требовалось привести в порядок. Но главная причина, это мой проект под кодовым названием «Виртуальная реальность». Создать своему аватару костюм и шлем не составило особого труда. С созданием площадки с нулевой гравитацией так же не было проблем. Но на этом моя работа застопорилась. Как бы я ни пыжился, я не мог заставить двигаться моё физическое тело не выходя из внутреннего мира. Я просто не мог на него воздействовать. И вот размышляя об этом, меня словно молнией поразило. Сердце. То самое сердце, что я создал во внутреннем мире Гарри, даже сам не зная как. Ведь я смог как-то через него влиять на своё настоящее физическое сердце. Это факт. Если от сердца провести кровеносные сосуды. Затем их привязать к мышцам и нервной системе. Не забыть о своём скелете. И в итоге я получу, так сказать аватара своего физического тела, через которого смогу влиять на настоящее. Поэтому, когда я напрашивался в ученики к мадам Помфри, я в первую очередь попросил у неё литературу о строении физического тела, и его внутренних органов. Учитывая то, что во время её осмотра моей тушки я довёл её своими вопросами до нервного срыва, то она решила меня проучить. Так сказать напугать, чтобы я оставил её в покое. А напугать она меня решила объёмами книг, которые мне предстоит выучить. Увидев книгу «Атлас строения человека и его внутренних органов», размером чуть ли не метр на пол метра, и толщиной с Библию, я едва не засмеялся дьявольским смехом. Собственно, поэтому я и решил загреметь в Больничное крыло. Мой внутренний маньяк-экспериментатор проснулся, и я не хотел терять время. Школьную программу за этот год я прошёл. Теорию, разумеется. Не практику. А тут такая идея сжигает меня изнутри! Но я учёл свой печальный опыт, когда едва не помер от физического истощения. А кто лучше всех присмотрит за моей тушкой, как не мадам Помфри? Вот я и решил загреметь в Больничное крыло на весьма законных основаниях. Причём, прелесть ситуации в том, что я смогу провести тут столько времени, сколько сочту нужным. И это не будет выглядеть подозрительным.***
Прочитав-осознав нужное количество слов из атласа по анатомии, я вынырнул во внешний мир. Голова привычно гудела, а в теле ощущалось лёгкое магическое истощение. Стоило мне почесать свою щёку, как появилась напуганная мадам Помфри. Реально так напуганная. -Гарри, ты меня узнаёшь? – Был её первый вопрос. -Мадам Помфри. -Слава Мерлину, - было очевидно, что с плеч колдомедика упала если не гора, то хороший булыжник уж точно. – Ты помнишь, что случилось? -У меня голова болит. -Не удивительно. Но об этом мы поговорим позже. Что ты помнишь о том, что произошло в кабинете директора? -На меня напали директор Дамблдор, профессор МакГонагалл, и профессор Снейп. -Они напали на тебя втроём? -Нет. Мне кажется, что на меня напал Дамблдор, когда я потребовал вернуть артефакты, что принадлежат моей семье. Что же касается профессора Снейпа, он стоял рядом с Дамблдором и не остановил его. Значит, он соучастник. -А профессор МакГонагалл? -Она привела меня туда. К вопросу об артефактах. Где мантия невидимка? -Она у меня в кабинете. Заберёшь, когда сочтёшь нужным. Что ещё ты помнишь? Я говорю о нападении. -После нападения Дамблдор попытался прочитать мои мысли. Точнее, мою память. Он уже раньше вламывался в мою память, когда мне было восемь лет, и установил в ней много закладок. Ну, знаете, я доверяю Альбусу Дамблдору. Я восхищаюсь Альбусом Дамблдором. Я хочу рассказать Альбусу Дамблдору о своих переживаниях и секретах. Я должен его слушаться, и так далее. Их там была целая куча. А ещё Дамблдор сделал закладку, согласно которой я должен испытывать стыд за то, что мои родители умерли из-за меня. -С-с-с, - выдохнула мадам Помфри, через сильно стиснутые зубы. -И вообще, после того, как Дамблдор в прошлый раз свалил все книги с моими воспоминаниями в одну кучу, и облил их какой-то гадостью, я едва дурачком не стал. Даже не представляете, как мне тяжело думалось. Мне потребовалось больше года, чтобы очистить воспоминания, и вернуть обратно на полки. -Кто тебя обучал окклюменции? -Никто. Оно само получилось, когда я сутками был заперт в чулане под лестницей. Нужно было чем-то занять время, и отвлечься от голода. Вот я закрывал глаза и представлял себе вокзал с поездом, на котором я уеду к родителям. Честно говоря я не до конца верил, что мои мама и папа умерли. Я думал, может они меня бросили, и мне удастся найти их. Нет, глубоко в душе я понимал, что они умерли. Но я надеялся… фантазировал, что… -Я поняла тебя. Вчера, когда тебя принесли, Дамблдор сказал, что применил к тебе легилименцию. Что когда он попытался дотронуться до книги-воспоминания, то оно самоуничтожилось. -Да. Я специально так сделал. В восемь лет мне потребовалось много времени, чтобы найти все закладки, которые Дамблдор положил между страницами. Я не хочу перебирать книги снова и снова. Так что если кто нибудь, кроме меня коснётся их, они самоуничтожатся. -Гарри, ты понимаешь, что с тобой будет, если… -Я стану растением. Перестану реагировать на окружающих. Не буду помнить, кто я. Одним словом, я стану живым трупом. -Но почему? -Я лучше стану живым трупом, чем игрушкой в руках Дамблдора. Какое-то время мадам Помфри ошарашено смотрела на меня. -Мадам Помфри, мне неудобно говорить, но мне нужно в туалет. А ещё я очень голоден.***
Прошла неделя. Неделя с того момента, как я начал осмысливать атлас строения человека и его внутренних органов. Что я могу сказать. Генетики моего прошлого мира двухтысячного года отдали бы за эти знания обе руки и обе ноги. Знания волшебников о строении человека просто запредельно велики. Хотя чего можно ожидать от людей, которые могут создавать химер, передающих свои свойства своим потомкам на генном уровне. Нет, волшебники ни хрена не знают о хромосомах и тому подобной лабуде. А если и знали, то эти знания утеряны. Волшебники-химерологи работают с животными и их плотью не столько на генетическом, сколько на энергетическом уровне. А вот мадам Помфри серьёзно за меня беспокоится. И есть от чего. Ночью я сплю. Утром ем, делаю свои дела, а потом вновь засыпаю. Словом, я просыпаюсь три раза в день, чтобы поесть и принять зелья. А дальше я отрубаюсь. Нешуточное опасение у мадам Помфри вызывает моё магическое ядро. Точнее тот факт, что если к утру мой магический запас начинает частично восстанавливаться, то к вечеру от него не остаётся и следа. В результате чего я испытываю постоянное лёгкое магическое истощение. Ну, я же не могу ей сказать, что мой магический резерв просто не успевает наполняться. О своей ментальной работе с памятью я молчу, ибо нефиг. Дамблдора не было. Вызывать авроров я не спешил. Потом, на зимних каникулах их навещу. Есть у меня к ним парочка неудобных для них вопросов. А вот МакГонагалл меня навещала. Точнее, пыталась навестить. От мадам Помфри, при виде МакГонагалл, буквально искры сыпались. То, что случилось в кабинете директора, мадам Помфри восприняла как-то уж слишком близко к сердцу. Словно у неё на меня грандиозные планы. На вопрос МакГонагалл: «Как там Гарри?», пару дней мадам Помфри прятала меня за ширмой, утверждая, что я в глубокой коме. Потом я вроде как очнулся, но никого не узнав, вновь впал в кому. На четвёртый день моего пребывания в Больничном крыле мадам Помфри соизволила дать хорошую новость. Гарри Поттер очнулся, и вроде как вменяем. С моей памятью пока непонятно. Но я по-прежнему при смерти. Вот прям умирающий лебедь. И не сегодня – завтра ожидается, что Гарри Поттер станет сквибом. Словом, описывая моё состояние, мадам Помфри нагнала такой жути, что я стал опасаться, что МакГонагалл не выдержит муки совести, и спрыгнет с астрономической башни. О чём я и предупредил мадам Помфри. На что получил безжалостный ответ: -Ну, спрыгнет, и что? Было девять жизней, станет восемь. Невелика беда, - и высоко подняв подбородок, царственно ушла в свой кабинет. Правда на седьмой день МакГонагалл было позволено принести мне извинения, после чего тут же была выставлена вон. Жуть!***
В самом же Хогвартсе произошли интересные события. Моё внезапное попадание в Больничное крыло наделало много шума. Гермионе я рассказал всё как есть, и попросил её передать мой рассказ другим студентам. Но как призналась Гермиона, с ней поговорила МакГонагалл, и попросила-приказала… понятно что. Так что студенты начали строить просто дикие теории относительно причины моего попадания в Больничное крыло. То, что Гермиона прогнулась перед МакГонагалл, было неприятно, но ожидаемо. Девчонке всего двенадцать лет. Уверен, там для надежности ещё Дамблдор отметился, приглашением в свой кабинет с чаем и лимонными дольками. На мой прямой вопрос относительно этой моей догадки, Гермиона виновато опустила глаза. Невилл таки стал моим соседом по койке. Пусть всего и на сутки. Слетел с метлы и сломал руку. О нападении директора Невилл выслушал внимательно. Не думаю, что он решится рассказать на факультете о нападении на меня Дамблдором, слишком стеснительный, но вот о том, что бабушке он расскажет, Невилл пообещал твёрдо. Кстати. Бабушку он боится до усрачки, но и любит её не меньше. Как и она его. Странный коктейль из чувств. Так что эти двое друг за друга пасть порвут любому. Чего не ожидали ни МакГонагалл, ни Дамблдор, так это того, что Драко Малфой наберётся наглости прийти, и проведать меня. Разумеется, в тот же день он стал звездой, и охотно делился информацией о том, что произошло в кабинете директора. Тем не менее, ещё будучи в Больничном крыле, я развёл Гермиону на поход к профессору Флитвику на чай, и вопросом от меня, относительно нашего последнего разговора. Да, профессор Флитвик поднял этот вопрос на одном из собраний профессоров. И ожидаемо, Дамблдор выразил уверенность, что детей никто не тронет. А вот профессора были иного мнения. В результате с походом в Хогсмид студентами-старшекурсниками получилось даже интересно. Профессор Флитвик собрал своих студентов, и высказал им мои опасения, относительно похищения студентов с целью выкупа. То же самое сделала профессор Стебель, профессор Снейп, и даже профессор МакГонагалл, чем немало меня удивила. Похоже, её вера в святость Альбуса Дамблдора дала трещину. Узнав эту новость, я тут же попросил Гермиону передать Драко от меня записку, в которой просил его о встрече. В этот же вечер он и явился. Судя по виду, моё доверие к нему, и рассказ о том, что со мной случилось в кабинете директора, приподняло авторитет Драко на факультете Слизерина, как волшебника, владеющего информацией. Я пересказал Драко наш разговор с профессором Флитвиком, и намекнул, что его отцу не мешало бы узнать об этом. Заодно спросил мнение Драко о том, какая у Дамблдора будет реакция, если его отец, лорд Малфой, сможет найти несколько волшебников, которые от его имени присмотрят за студентами в Хогсмите. Учитывая, что они будут нужны всего на пару дней в неделю… На что Драко хищно улыбнулся, и пообещал передать мои слова своему отцу. Профессора Флитвик и Стебель разговором со студентами не ограничились, и решили подключить свои знакомства. И если у Флитвика были знакомые среди авроров, то Стебель пригласила на чашечку чая свою бывшую ученицу со своего факультета, Амелию Боунс, которая ныне работает главой Отдела магического правопорядка. Не хилое знакомство, правда? Разумеется, Люциус Малфой не упустил возможность собрать Попечительский Совет, и вместе с ними заявиться в Хогвартс. Вежливо задав Дамблдору несколько неудобных вопросов о запретном коридоре, и о том, что там хранится, был столь же вежливо послан туда, где не светит солнце. После разговора с деканами о возможной угрозе студенты прониклись. Серьёзно так прониклись, в том числе и гриффиндорцы. Словом, выходят они за ворота Хогвартса, кучкой так выходят, не расползаются, и видят. С одной стороны стоят с десяток авроров во главе которых стоит Амелия Боунс, дабы познакомить студентов со своими людьми, и провести инструктаж. Напротив неё стоит Люциус Малфой. А вот он привёл человек тридцать бойцов-наёмников. Как доверительно впоследствии сказал мне Драко, чистокровные семьи скинулись для защиты своих отпрысков. В общем, стоят две группы волшебников, и недоверчиво сверлят друг друга взглядом. В глазах Боунс читалось: «Чтобы я доверила наших детей Пожирателю Смерти?» В глазах Малфоя читалось: «И это всё? Для защиты наших детей могла бы и побольше волшебников выделить». Так что если кто из студентов рассчитывали на свидание, или пообжиматься с другом-подругой, то им вышел серьёзный облом. Гурьбой пробежались по магазинам, закупили нужное, и под конвоем вернулись обратно. К счастью, профессор Флитвик и профессор Стебель объяснили, кого нужно благодарить. И нет, не меня, а Дамблдора, который и создал эту ситуацию, отказавшись убрать из запретного коридора один жутко ценный магический артефакт. Кстати, Люциус Малфой, со слов Драко, заходил ко мне, чтобы поблагодарить меня за беспокойство и своевременное предупреждение. Но я в этот момент бессовестно спал.***
Пятнадцатое сентября. К этому дню я понял, что губу нужно закатать. О нет. Книгу о строении человеческого тела я осмыслил полностью. Времени у меня, хоть одним местом жуй. Но вот для воплощения задуманного нужно больше ментальной энергии. И в результате у меня появилось время, которое мне просто нечем занять. Да и не дело это - сутки напролёт лежать в постели. Да, я подал Волан-де-Морту в теле Квиррелла идею о похищении с целью выкупа. Но не факт, что он сам бы до этого не додумался. Здесь не написанная детская сказка. Здесь реальность. Я профессоров предупредил? Предупредил. Магическое общество через Люциуса Малфоя предупредил? Предупредил. Министерство Магии через Амелию Боунс в курсе? В курсе. Да и сами ученики пусть меньше клювом щёлкают. Дальше – сами. Я не нянька, и не Спаситель. И если меня называют героем, это не значит, что я кому-то что-то должен.