Куда ведёт след от копыт

Гет
R
Завершён
18
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
18 Нравится 3 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Легенда гласит: «И поднял Кентавр руку на ученика своего человека. И пролилась невинная людская кровь. И поработили полулюди-полукони род человеческий себе во благо. С тех пор погряз мир в распрях существ таинственных и людей разумных. Нет места коням на землях королевств, нет и не будет им жизни во век!»       Но так гласит людская легенда. Эти двуногие всегда были тщеславными и жадными, падкими до славы и известия в голове каждого. Дурной нрав человека испортил его отношения с таинственными существами, а в первую очередь с кентаврами.       Когда-то давно, когда по землям расхаживали одни лишь голодные собаки и гуляли свободно четыре ветра, не было ещё человеческих племён и поселений.       Народ был немногочисленным. Крохотные группки умирали от суровой окружающей среды словно мухи от удара книгой. Но стоило людям встретить сказочных коней, у которых было лошадиное тело, а голову животного заменял человеческий торс, племена приняли их за богов, сошедших с редких облаков.       Кентавры – так звали тех странных лошадей. Они были защитниками людей, подарили им знания о письменности, дали возможность владеть огнём и высекать из камня оружие и здания.       И люди любили кентавров. Жили в мире, каждый мог пригласить в свой добрый дом полуконя, поделиться с ним насущными проблемами и заботами. Во дворце кентавры особо ценились. Они были первыми советниками королей и государственных деятелей.       Кентавры были знатными врачами и музыкантами. Никто в королевстве больше не мог заворожить один целый город искусной игрой на арфе, кроме как молодой кентавр.       Но алчности людей не было предела. Когда всё чаще народ начал признавать кентавров, отторгая заслуги короля и правительства, совершили то, что перевернуло мирное Королевство с ног на голову, а люди, испугавшись, сразу перестали знаться с полулюдьми.       Старца кентавра, что жил при королевском дворе и оберегал Его Величество от хворей и недугов, обвинили в покушении на короля. И на площади, полной городских и деревенских жителей, кентавра обезглавили.       С тех пор зерно ненависти к этим мудрейшим существам выросло, став крепким и увесистым деревом, что продолжает расти и крепчать.                         ***       Старый дом еле держался на фундаменте. Дунь ветер посильнее, и здание рухнет грудой кирпичей на истерзанную пашней землю.       Внутри было затхло и сыро: Леви не любил, когда их небольшой отряд охотников останавливался в таких сомнительных местах. Но золота на приличные комнаты в тавернах не было, последние гроши Эрвин потратил на закупку пороха для ружей и продовольствия.       Да и заказов, как назло, не было. Кентавры будто сквозь землю провалились и не наносили видимого ущерба окрестным деревням.       В доме было всего две комнаты. Прогнившая насквозь – от пола до самого потолка – спальня и крохотная кухонька. Леви чуть ли не выворачивало от вида зеленоватых и сырых стен, но выбирать не приходится. Он свалил на пол тёплый и сухой спальный мешок. Коричневая ткань тут же покрылась тёмными мокрыми пятнами и крошками белой плесени.       Майк тоже не был в восторге от места отдыха. Его чуткий донельзя нюх заставлял рослого Захариуса морщиться, и порой даже зажимать раздувшиеся ноздри от вялой вони.       Только Эрвин, кажется, был равнодушен к обстановке вокруг. Блондин не принюхивался и не отворачивался от грязи, а по-хозяйски расхаживал по спальне, скрестив руки на груди.       Торговец из табачной лавки, где Смит прикупил несколько туго закрученных сигар, поведал охотнику о группе кентавров, что дня два назад смели изничтожить крупными копытами посевы вблизи деревни. Они не оставили от бахчей и грядок ничего, даже недозрелые картофельные клубни с собой унесли. Хозяин огорода почил с месяц тому назад, а его землёй занялись деревенские. И им явно не нравилось то, что в преддверии зимы кентавры оставили их без урожая.       Леви безразлично наблюдал за Смитом, что ходил то взад, то вперёд, отчего половицы, прогнившие до мельчайших волокон, неприятно скрипели и гудели. - Сядь ты уже, задрал маячить. – Аккерман подтянул к себе спальный мешок, тщетно пытаясь отшкрябать прилипшую пластинку зелёной грязи. Эрвин лишь устало улыбнулся, послушно присаживаясь на покосившийся стул. В комнату через минуту ввалился промокший до нитки Майк, и до Леви с Эрвином донёсся гул октябрьского дождя снаружи. - Там опять тот дед про кентавров напоминал. – Захариус встряхнул сырыми волосами, и Леви поморщился. Мутные дождевые капельки упали на бледную кожу щёк, холодя. - Я помню. – Эрвин искоса посмотрел на Леви, что продолжал упорно очищать спальник. – Завтра мы сходим туда, посмотрим, что за кентавры там набедокурили.       Майк согласно кивнул, падая на пол. Доски жалобно скрипнули, а Аккерман брезгливо поморщился. Придется спать в этой всей грязи, хотя очень хотелось понежиться в мягкой кровати на втором этаже деревенской таверны.       Они втроём, называя себя охотниками, путешествовали по бескрайним землям Королевства, отлавливая кентавров. Правда, Леви всегда чувствовал себя неуютно, ведя за собой связанного рослого жеребца.       Аккерман метался в те моменты от одного к другому. Он видел и знал, какой буйный норов у полулюдей, знал, что при желании они могут придавить его своими могучими и крепкими лошадиными ногами. Леви видел, что они творили, как разоряли деревни, воровали прямо перед носом имперских воинов, но всегда терялся: так ли они неправильно поступают, как кажется людям? Делают ли кентавры эти злодеяния из-за желания умолить внутреннюю жестокость? Или у них есть на то свои причины?       Но думать о таком сейчас, когда нос щекочет тошнотворный запах гнили и дождя, никак не представлялось возможным. Аккерман, буркнув что-то неразборчивое о схожести этого дома со свинарником, укутался в тёплую кофту и юркнул внутрь спальника. Эрвин ещё с минуту задумчиво смотрел через запотевшее окно на улицу, где сквозь стену дождя проглядывались расплывчатые огни таверн и домов.       Майк звонко чихнул, потирая раскрасневшийся нос кулаком. Леви даже подскочил в спальнике, тихо пожелал долгого здоровья Захариусу, а после добавил более громче: - Не дай бог я проснусь, и мне придётся спальник ещё и от твоих соплей оттирать. Сам слизывать будешь, Майк.       Эрвин глухо посмеялся.                         ***       Троица неспешно шла по торговой улице. Майк снова морщился, отворачиваясь от лавок. Его острое чутьё улавливало сотни, тысячи запахов рынка, и Захариус уже готов был волком выть от различия ароматов. От греха подальше, он натянул на нос шейный платок, любезно предоставленный Леви. Раздражённый нюх успокоил мягкий травяной запах и тонкие ноты мыльника*.       Леви шел впереди группы, примечая, что на деревянных столбах острыми и поломанными лезвиями прибиты растрепавшиеся листовки с кривыми рисунками кентавров. А внизу объявления крупными чернильными кляксами обозначена немаленькая награда за живого кентавра.       Торговая улица кипела. Слышался хруст костей, когда мясник перерубал массивным топором туши на пополам. Порой до троих мужчин доносился детский смех и причитания матерей, когда ребята убегали слишком далеко. По брусчатке прокатывались коляски, а люди, слыша цокот копыт, боязливо сжимались. Думали, вот опять кентавры наведались.       Над домами висели облака дыма и пара. Люди начинали топить печи, чтобы до ночи жильё достаточно прогрелось. Холода не заставляли себя ждать, уже сейчас Леви ощущал, как на коротко стриженные волосы падают мелкие снежинки, тут же превращаясь в хрустальные капельки.       Майк остановился посреди улицы, хмурясь. Мужчина стянул с носа повязку, поднял голову к небу и шумно втянул воздух. Сквозь острые запахи продуктов и людей теснился еле уловимый аромат леса. Такой манящий, тонкий, почти не чувственный, но Майк смог уловить его.       Стоило высокому бугаю остановится, как Эрвин и Леви замерли, озираясь по сторонам. Захариус был в их группе вместо ищейки, никакая борзая с ним не сравнится. И сейчас Смит и Аккерман подчинились немому приказу Майка, что читался во взгляде. Эрвин сжал в руке верёвку покрепче, готовясь в случае опасности выкинуть канатную петлю на противника, а Леви уместил в ладонях охотничий лук. - Конским духом понесло, пахнет болотной тиной и лошадиным потом. – Майк прикрыл глаза, вновь втягивая воздух. Запах стал ярче, острее, ударяя по рецепторам Захариуса мягкими волнами.       Эрвин хотел что-то сказать Леви, но его речь, так и не начавшуюся, прервали крики людей с другой стороны улицы.       Некогда стоявшая там лавка под упругим тентом сложилась, как карточный домик. Толпа возмущённо, и в то же время опасливо вскрикнула, расступаясь. Охотники смогли увидеть трёх зачинщиков разбоя.       Это были кентавры. Двое молодых жеребцов и резвая кобыла, что успела навести шуму и распугать приличное количество людей. Она быстро схватила с соседнего прилавка лечебные настойки, скидывая их в сумку на плече, а когда старик, что продавал лекарства, попытался отпинать полуженщину палкой, та встала на дыбы, опасно вскидывая острые копыта прямо перед лицом ошалевшего мужика.       Троица сорвалась к кентаврам, но жеребчики уже скрылись, а их подругу окружила толпа людей, защищаясь палками и сумками. Кобылица мельтешила, копыта почти что высекали искры, она наскакивала на толпу, и те, движимые страхом быть растоптанными, на миг расходились.       Леви, проталкиваясь сквозь обеспокоенных деревенских, смог натянуть тетиву, направляя наконечник стрелы прямо в рыжий круп кентавриды, но кобылица развернулась, и стрела впилась в деревянный прилавок, а не в мягкую гнедую шкуру.       Эрвин выкинул перед собой верёвочную петлю, что моментом сжала тонкие, но сильные женские руки мёртвой хваткой. Женщина взревела не своим голосом, тяжело дыша.       Увернувшись, она с силой выдернула конец верёвки из рук Смита и, перепрыгнув через упавшую скамью, скрылась в тени острых зарослей вблизи деревни.       Леви, закинув лук за спину, кинулся в погоню. Он слышал глухой звон копыт и треск веток под конским телом, потому прекрасно понимал, куда бежит кентаврида.       Он попытался вновь направить в маячивший впереди рыжий круп стрелу, но не смог отпустить древко, ведь кобыла, запутавшись в извилистых корнях могучих сосен, грохнулась на землю. Хрипя, она скатилась вниз, в глубокий овраг.       Паника охватила женщину, она пыталась сорвать с тела тугую верёвку, но от страха пальцы путались и тряслись, а копыта зацепились в кривых и цепких корнях деревьев.       Леви остановился на краю оврага, направляя стрелу прямо в грудь кобылы. Женщина замерла, нахраписто дыша и выставляя в защитном жесте перед собой руку. Лошадиное тело дрожало, а копыта, запутавшиеся в тонких корешках молодых сосен, нервно взрывали под собой сырую траву и опавшие иголки.       Аккерман посильнее натянул тетиву, но так и не смог выпустить стрелу. Вид загнанной кобылы поразил его, и в голове промелькнула мысль, что эта, хоть и буйная и резвая кобылица, не может делать зло попросту от внутренней жестокости. Леви нахмурился, отметая чересчур светлые мысли от себя. За такую кентавриду дадут немало денег, а деньги им троим нужны.       За спиной издалека послышались голоса Майка и Эрвина. Они бежали к ним в надежде увидеть Леви с захваченной лошадью.       Кобыла же продолжала вырываться из пут, а когда и до неё донеслись голоса охотников, она отрицательно замотала головой, шепча просьбу отпустить её.       Лук дрогнул, и Леви опустил наконечник стрелы в землю. Он сплюнул на землю, скидывая орудие около дряхлого бревна. Быстро спрыгнув вниз Аккерман выудил из высокого голенища сапога острый нож, наклоняясь к женской части тела кентавра. Кобылица замерла на месте, грудь быстро-быстро вздымалась, выдавая нервозное состояние.       Лезвие сверкнуло, перерезая крепкую верёвку. Она оставила на теле женщины красные полосы, почти ссадины, но они не заботили рыжеволосую. Вслед за порванной верёвкой в сторону мелкой лужи отправились огрызки корешков, и кобыла, больше не чувствуя преград, вскочила на свои четыре ноги, попутно собирая выпавшие склянки и баночки с лечебными мазями и отварами в сумку. - Спасибо! – Прохрипела женщина, скрываясь в густом лесе, а к Леви подбежали Эрвин и Майк. - Твою мать, такую кобылу упустили! – Обречённо рухнув на землю, взревел Майк, закрывая голову руками. Только что из их карманов ускользнули несколько мешочков с золотыми монетами.       Захариус не заметил, а вот Эрвин ясно видел разрезанную верёвку и брошенный в бессилии лук у древка. Смит только горько улыбнулся, помогая Леви выбраться наружу из оврага.                         ***       Снег укрыл могучий и вековой лес мягким и рыхлым покрывалом. Мороз стоял трескучий, а небо было ясным.       Путь в глубину рощи освещали яркие солнечные лучи, они заставляли хрустящий снег искрится, переливаться, словно снежные хлопья были россыпью драгоценных камней.       Леви проклинал столь идеальную зиму. Последние два года нормальных морозов не было, а тут на тебе: все минус тридцать. Даже тёплое пальто не спасало от холода и сырости растаявшего снега.       Аккерман до сих пор не мог дать ясный ответ на вопрос, почему он, охотник и городской житель, вдруг решил уйти в лес, пытаясь найти деревню кентавров.       Хотя, Леви догадывался, почему ему захотелось больше узнать об этих скрытных существах изнутри их общин. Слишком горячи и резки были высказывания королевских представителей о полуконях, слишком фальшиво они говорили. Так казалось Леви, и он стремился самолично узнать, в чём причина давней распри между людьми и могучими кентаврами.       Он шёл уже несколько дней, проваливаясь по самую грудь в сугробах. Лошадь не прошла бы здесь, да и вообще Леви представить не мог, как кентавры так лихо скачут по заснеженным равнинам, когда обычному коню не под силу такие подвиги.       Аккерман вновь рухнул в сугроб и ощутил, как под толстое пальто запали ворохи снега и кусочки оледеневших снежных корок. Леви выругался, но времени на сидение в снегу не было: со стороны холма послышались звонкие свистки и шум, будто кто-то очищал дорожки от снега. А после по замёрзшей земле эхом раздались удары могучих копыт, и Леви понял: он уже давно находится на территории кентавров.       Леви поднялся с колен, отряхивая прилипшие комья снега. Вокруг него, поднимая в воздух снежную бурю, скакали галопом трое рослых жеребцов.       Крепкие и ладные мужчины не боялись мороза, а потому их торсы не укрывали даже простые льняные рубахи. Аккерман даже поёжился, ему стало вдвойне холодно.       Нападать на кентавров, будучи на их территории с добрыми помыслами, Леви не мог. Его сразу прибьют к земле двенадцать сильных ног.       Аккерман снова рухнул в снег, когда особо крупный жеребец ударил мужчину в спину округлым копытом. Леви поморщился, сипло взвизгивая от боли. Но времени на отдых ему не дали. Аккермана подняли вверх, сжимая воротник пальто сильными пальцами. Леви даже раскрыл глаза от шока, когда его подняли на высоту не меньше семидесяти сантиметров.       На него смотрели пронзительные карие глаза, густые чёрные брови были в усмешке нахмурены, а на лоб, изрезанный незаметными морщинами и складками, спадала грубо обрезанная чёлка. - Каким ветром тебя сюда занесло, человечишка? – Леви слабо дернулся, хватка на воротнике стала крепче, и грубая ткань пальто врезалась в горло. – Даже хвостик поджимать не будешь? Удивительно, видать, смелый ты. - Да прикончи его, Брук. Этот коротышка уже в штаны наложил, не видишь что ли? – Голос за спиной был явно моложе, чем голос того жеребца, что держал Аккермана за ворот. Брук, так звали грозного брюнета, смерил уничтожительным взглядом юного жеребца, что топтался на полянке. - Так и будешь язык жевать или скажешь что-нибудь? – Брук хмыкнул, вряд ли ему нравилось стоять на холодной поляне с Леви дольше, чем того требовала ситуация. - Не буду я вас трогать, пусти. Я с миром, что ли, пришёл. – Леви вдохнул, от мёртвой хватки позади шеи уже не хватало воздуха, но сильная рука ловко перехватила коротышку, теперь Леви держали чуть выше локтя, и Аккерман мог отдышаться. - Эй, эй! Только не говори, что мы потащим его с собой! – Жеребчик возмутился, топая ногами. Брук довольно улыбнулся, закидывая Леви себе на спину. Охотник даже смутился, ещё никогда ему не доводилось ездить верхом на кентавре. - Он шёл сюда долго, явно устал. Разве так поступают с гостями? – Грозный тон исчез, но серьёзность осталась. Юнец фыркнул, рысью устремляясь обратно на холм. За ним поспешил молчаливый серый жеребец, с опаской поглядывающий порой на Брука и незваного гостя. - Звать-то тебя как, горе путник? – Леви несмело схватился за мужские плечи, когда Брук сорвался с места в галоп. - Леви.       Брук на несколько минут затих, пока преодолевал взрытые его юными спутниками сугробы, а после глянул через плечо на Леви. - Леви, значит.. А меня зовут Брук. Сейчас немного потрясёт, тут дорога ухабистая.                         ***       Леви не думал, что кентавры живут так цивильно. Вместо ожидаемых лачуг из сена и хвороста он видел деревенские дома с толстыми брёвнами вместо дощатых стен, крепкие каменные трубы и широкие двери, больше напоминавшие ворота. Оно и понятно, таким коням не протиснуться в узкие дверцы.       Стоило только Бруку въехать в деревню, как кентавры и кентавриды смиренно приклонились, а после недоуменно уставились на пришельца из людского города. Но в общине кентавров тоже были люди, только посвящённые в тайны жизни полулюдей и помогающие им в ежедневных занятиях.       Леви чувствовал на себе неприязненные взгляды и слышал порой едкие комментарии. Его знали как сильного и ловкого охотника на кентавров, и потому полукони не желали терпеть такое соседство даже несколько дней.       Леви следовал за вожаком. Аккерман понял это по тому, когда заметил, с каким уважением смотрят на Брука другие кентавры и как терпимо относятся к «гостю». Будь Брук обычным жителем общины, Леви бы давно валялся растоптанный ещё на лесной поляне.       Брук вёл Леви к своему дому, чтобы подробнее узнать у Аккермана о цели его визита в столь отдалённый уголок. Но стоило знакомой рыжеволосой кобылице выскочить из рядов изумлённых жителей, как Брук и Леви остановились. Последний даже чуть улыбнулся. Эта кентаврида была второй причиной, по которой Леви решил устремиться в снежные дали.       Его влекла таинственность, что окутывала рыжую кобылку с ног до головы. А ещё хотелось узнать, удалось ли ей избежать наказания от других охотников. И сейчас Леви даже облегчённо выдохнул.       Кобылица склонила голову перед вожаком, а после с улыбкой уставилась на мужчину. - Брук, это тот самый человек, что спас меня! – Звонко оповестила кобыла, и кентавры вокруг смягчились. Злая душа не стала бы помогать кентавру. - Неужели, Ханджи? – Брук повернулся к Леви, протягивая мускулистую ладонь. – Значит, мы должны более радушно принять тебя, Леви!       Аккерман слабо кивнул, теперь следуя за двумя кентаврами. Чувствовать себя ниже этих высоких существ было не особо приятно, но коротышка привык.       Когда Брук и Леви остались наедине в большом и тёплом доме вожака, Аккерман поведал тому цель своего визита. Но жеребец не был намерен рассказывать о тайне людской вражды с ними сразу, не узнав истинной стороны личности Леви. - Вот поживёшь у нас, узнаем тебя получше, и когда я точно буду уверен в твоей искренности и преданности, тогда расскажу всё, что интересует тебя. – Брук смерил Леви серьёзным взглядом. – А если подумаешь выкинуть глупость какую, то загоняю по полю до смерти.                         ***       Декабрь сменил январь, а его, в свою очередь, февраль. А когда зима закончилась, холода расступились, а снег сошёл талыми ручьями, то пришла звонкая и яркая весна.       До самого мая Леви испытывали жители деревни. Брук подвергал Аккермана испытаниям на выносливость и физическую подготовку, а остальные же просили мужчину помочь им в простецких домашних делах.       Старые кобылы, к слову, не могли сами натаскать себе воды из колодца, а потому просили Леви, часами благодаря его за помощь. Брук всё подмечал и улавливал, всё сильнее уверяясь в душевной чистоте Леви. Правда, мысль о том, что Аккерман в прошлом промышлял охотой на четвероногих, не давала Бруку покоя.       Но, кажется, Леви раскаивался. Он не видел в этих суровых на первый взгляд существах жестокости. Не видел крови и жажды драк в их глазах, не чувствовал опасности, которую люди приписали этим волшебным существам.       И вера в легенду, что переходила в городах королевства из уст в уста, постепенно таяла.       Дни летели незаметно, как и вечера, которые Леви проводил в компании Ханджи. Так звали ту рыжую кобылицу, что однажды зацепила Леви своим природным очарованием.       Ханджи была самой резвой из всех кобылиц в деревне, Леви это подметил в первый же день. Остальные полуженщины были относительно спокойные, передвигались шагом по деревне, занимались женскими заботами, а Ханджи была полной противоположностью. Бегала рысью, подпрыгивала изредка от воодушевления и занималась, в основном, мужскими делами.       А потом, после хлопот в деревне, рассказывала Леви о том, как живут кентавры. И в отличие от Брука, она, не скрывая подробностей, поведала Аккерману настоящую причину неумолимого противостояния людей и кентавров. - Когда-то мы были с вами в добрых отношениях. Но люди известны своей любовью к обладанию и манией величия. И когда всё чаще народ начинал тянуться именно к кентаврам, короли стали избавляться от поданных полулюдей. Нас убивали, проливая по площадям кровь. И сейчас мы в ваших глазах те, кто приносят только вред человеческому роду. Те, кто портят жизнь. – Ханджи тогда сильно расстроилась, поникла, вспоминая материнский плачь об отце, которого публично обезглавили.       Леви содрогнулся, услышав неожиданную правду. Хотя, неожиданную ли? Он догадывался о том, что люди не такие уж и невинные существа, и что их охотничья деятельность всё больше напоминает глупое и бесполезное истребление тех, кто когда-то показал людям прелести и красоты обеспеченной жизни.                         ***       Ранним утром жителей деревни поднял тревожный перезвон колокольчиков, служащий для кентавров знаком опасности. Сонные полулюди высовывались на улицу, а крупные жеребцы, что ночью охраняли спокойный сон соплеменников, спешили к лесу, что защищал деревню.       Леви вышел на улицу, потирая глаза. Вид обеспокоенных кобыл и юных жеребцов заставил Аккермана вздрогнуть. Глазами он нашёл в толпе перепуганную Ханджи, тут же подбегая к ней. Кобылица была серьёзна, хмурилась и топталась на месте, готовая вот-вот сорваться с места в карьер*. - Что за переполох, Ханджи? – Мимо них вновь пронёсся взрослый жеребец, взрывая сырую от утренней росы траву копытами. - Кажется, люди идут сюда. – Ханджи вдохнула полной грудью свежий утренний воздух. – Они не имперские воины, простые деревенские.       Кобыла почти помчалась вслед за Бруком в лес, но Леви остановил полуженщину, вскакивая на её спину. Он обязан был помочь кентаврам, и не мог отпустить кобылку одну.       Леви не впервой катается верхом на Ханджи. Его сердце каждый раз переполняют смешанные чувства от свободного ветра, ударяющего в лицо, от лошадиной спины, по которой он скользит то назад, то вперёд. Сейчас же Леви серьёзен, уже держит на изготовке лук, ставший таким родным за месяцы жизни и тренировок с кентаврами.       Ровные ряды кентавров стояли перед опушкой, к которой двигалась громкая толпа людей. Одни держали в руках косы и серпы, факела и длинные острые палки, гневно кричали и осуждали кентавров. - Где пропавшие девушки, а?! Где наши девушки?! – Вскричал один грузный мужик, вонзая черенок косы в землю, словно то была молния.       Брук кротко кивнул юнцу, что галопом унесся в деревню, а вернулся уже с несколькими девушками.       Они не были напуганы, хоть и поначалу боялись полуконей. Их нашли в апреле, когда молодые девчонки из людских городов и деревень уходили в поисках свежих цветов глубоко в лес. Но из-за неожиданного нападения медведя девушки убежали с намеченной тропы, потерялись, заплутали, а очнулись уже в деревне кентавров.       Жеребец отвёл девушек, сытых и чистых, к деревенским. Те странно косились на кентавра, а после даже благодарно закивали. Их минутную ярость поддерживал только этот толстяк впереди всех, что был свято уверен в чудовищности кентавров. Простой люд из деревни, что стояла на границе леса, не думал, что кентавры уж настолько бесчеловечны, что будут убивать потерявшихся юных дев.       А девицы лишь улыбались, обнимая родственников. - Да не видите ли вы, что их эти чудища околдовали! Наверняка использовали девок в свою пользу да для своих утех, сволочи! – Мужик вытащил из земли косу, ловко направляя изогнутое лезвие в сторону Брука.       Юные жеребцы, преисполненные обиды и злости на старика, хотели было истоптать его, но только смиренно последовали примеру Брука: отложили деревянные дубины и склонились перед людьми, выказывая мирный настрой.       Ханджи, что стояла позади своих собратьев, слабо улыбнулась, а Леви, что давно слез с кобылы и стоял рядом, довольно выдохнул. Неужели вражде наступает давно желанный конец?       Но мужик не думал уступать жеребцам. Он почти что замахнулся на вожака, а Брук и рукой не повёл. Если он нападет на мужчину, то вновь вспыхнет драка, а его ярость подхватят безудержные юнцы. Это будет полный крах.       Ловкий Леви перескочил меж деревьев и плотно стоящих кентавров, резво откидывая погнутую косу в сторону. Взрыв остриём влажную и мягкую землю, коса упала, а старик чуть ли не затрясся от страха.       От неожиданного выпада Аккермана дед рухнул на землю, тяжело дыша. Толпа людей завороженно глядела на них, а после, спрятав орудия труда, отступила на шаг.       Леви поднял мужика за воротник рубашки, Ханджи с интересом наблюдала за этой картиной. - Кентавры не трогали ваших девушек, тому свидетель я. Уж мне ты можешь верить, я не привык лгать. – Уже тише, Леви добавил. – Если не хочешь, чтобы коса оказалась внутри тебя сию минуту, лучше убирайся по-хорошему, пока ещё двигаться можешь.                         *** - Леви, тебе отрубят ноги и дадут выпить литр лошадиной крови. За ночь ты преобразишься, а утром станешь таким же, как мы! – Весело ведала Ханджи об обряде посвящения в кентавры. Брук не выказывал сопротивления, когда Аккерман сам решился вступить в ряды полуконей.       Но вот процесс превращения в кентавра его испугал. Леви даже побледнел. - Отрубят ноги? Лошадиная кровь? – Аккерман нервно посмеялся. – Нет, в вас всё-таки есть капля жестокости. - Иначе тебе не стать кентавром. – Кобылица мягко коснулась плеча Леви, оглаживая бледную кожу. Аккерман выдохнул. - Ладно. И когда это должно будет произойти? - Сегодня в полночь. – С этими словами Ханджи покинула домик Леви, а мужчина остался наедине со своими ногами в последний раз.        Когда на чернильном небе засиял полный диск луны, а лес стал выглядеть ещё более таинственно, чем обычно, к Леви зашёл Брук, удерживая в руках крупный тесак. А следом за ним нервной поступью шла Ханджи. Она держала в руках глиняный кувшин, доверху заполненный кровью. На женском плече красовалась помятая повязка, а значит Леви выпьет именно её кровь.       Аккерман лежал на сухом сене посреди комнаты, стискивая руками солому до треска травинок. И вот миг, вожак замахнулся тесаком, перерубая кости по бёдрам, а Ханджи, жмурясь от оглушительного крика Леви, вливала тому в рот собственную кровь.       Леви всё ждал, что он умрёт. С такой травмой долго не живут, а он всё лежал и лежал, корчился, бредил, вскрикивал, когда тело ломалось и перестраивалось. Рот обжигала лошадиная кровь, а внутри будто что-то изменялось. Боль перекрывали странное ощущение мимолётной тревоги и чувство странного трепета внутри.       Под утро он забылся крепким сном, а когда на улице протрубили в праздничный рожок, Леви обнаружил у себя отнюдь не людские конечности.       Теперь мужской торс плавно переходил в тело вороного жеребца. Не нужны больше сапоги, собственно, их вместе с отрубленными ногами сжёг вожак.       Леви чувствовал себя странно, хоть ему и нравилось изучать новое тело. Ноги от непривычки разъезжались в стороны, подкашивались, а спустя час топтанья в гостиной, Леви чувствовал себя на своих четверых намного увереннее.       Всю ночь около дома кружилась, не смыкая глаз, Ханджи. Она переживала и вздрагивала, стоило Леви от боли закричать. А утром, когда стихли болезненные стоны, Ханджи успокоилась.       В деревне ещё никто не проснулся, когда Леви, гордо вышагивая длинными и изящными ногами, вышел на улицу.       Если раньше он чувствовал утренний холод и ёжился, то сейчас наоборот: утренняя прохлада приятно охлаждала горячее тело, а крепкие ноги в предвкушении первого забега по полям топтали рыхлую землю. - Ого! Да ты выше стал! – Не удержавшись, пошутила Ханджи, подходя к Леви. Новоиспечённый жеребец горделиво притопнул ногой, привстав на задние ноги. - Попробуй пробежаться.       Ханджи отошла в сторону, давая свободу действий Леви. Он, немного потоптавшись на месте, сначала шагом очертил круг около колодца, а после перешёл на рысь. Ноги сами несли его, ветер подгонял, обдувая оголённую спину.       Было непривычно, но до одури сладко: чувствовать свободу в каждом шаге, ощущать себя причастным к таинственности волшебного леса.       Когда мимо галопом промчалась Ханджи, Леви с озорством припустил за ней, быстро взрывая грязь ногами и ощущая, как длинный чёрный хвост бьёт по крупу.       Они остановились на поляне. Аккерман даже не выдохся, ему было куда легче бегать так, чем когда-то на двоих ногах. Он обвёл взглядом поляну, тут же цепляясь за две светлые макушки, маячившие около поваленного бревна. - Вот скажи, Смит. – Сделав вид, что не заметил кентавра, начал Майк. – Сможет ли Леви, по старой дружбе, вспахать мне огород? - Ох, не знаю, Майк, не знаю. – Эрвин театрально задумался, делая нарочито серьёзное лицо. – Только если ты ему овса хорошего предложишь, то да, думаю, вспашет. - Эй, я вам сейчас по макушкам копытом надаю. – Угрожать такой расправой было непривычно, но всё равно весело.       Ханджи прыснула от смеха в кулак, а Эрвин и Майк повернулись к Леви. Аккерман на затворках сознания подумал, что только этим двоим он позволит так открыто шутить над его новой природой. Ну и Ханджи, естественно
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.