Снять стресс

- Еба-а-а-ать! Вик, ты охуенно без крыши! Бля, ты чертов анорексик! Если так будет дальше, ты просто сдохнешь, сука, на этом грязном полу! Сдохнешь от голода, ебать-колотить! Понял, клоун гребаный? Так что сейчас ты поднимешь свою тощую задницу от этого стула и пойдешь со мной в пиццерию! Белч не матерится, он так разговаривает. А сейчас он очень эмоционально разговаривает. Потому что переживает за Виктора.       А Вик не ест уже четвертый день. Только курит сиги одну за другой. С утра попытался выпить кофе, но потом встал над унитазом и сунул два пальца в рот. Когда Вик «на нервяке», есть он не может. От слова «совсем». Родители и раньше ссорились, это стало уже привычным. Но так, как тогда… Отец ударил маму. И уже на горизонте маячит развод. Отец несколько раз предлагал уехать с ним в Бангор. Вик не хочет. Ему отлично в Дерри, с друзьями. - Ты, как «она», - морщился Александр Крисс, известный хирург в военном госпитале Дерри. Военный он только по названию - а так, обычная больница. - Она – это мама? – спросил тогда Виктор. Отец поморщился, будто раскусил какую-то гадость. Сплюнул на землю и сел в машину. У них в семье две машины. А вот семьи скоро не будет.       Вику все равно, с кем жить. Маме он не особо нужен. Сын знает, что у неё «кто-то есть». Правда, еще ни разу этого «кого-то» не видел. Но уверен – ему не нужен чужой взрослый сын. То есть он, Виктор Крисс. Отец весь в работе. Сына он желал бы видеть, если бы тот «оправдывал его ожидания». Ну, уж нет. Вик хочет быть самим собой, а не продолжением папеньки. Так что Вик нужен лишь своим друзьям. А его хотят увезти из Дерри. Друзьям он точно нужен. Вон, как Белч искренне переживает за него. Аж стены гаража трясутся. - Рыгало, если ты его потащишь в пиццерию, сам и отмывать пол будешь в гараже, - лениво бросает Генри. Он сидит на диване, поигрывая ножом. - А какого хуя отмывать? - А такого. Не хочет чувак жрать, не хрен заставлять.       Вик молчит. Ему все равно. Сейчас не хочется идти в пиццерию (сама мысль о еде вызывает тошноту, так что прав Генри, ой, как прав), не хочется спорить, говорить… Вообще ничего не хочется. Даже сдохнуть. Обесцвеченная челка падает на глаза, почти закрывает лицо. Это удобно. Не видно, как закипают в глазах слезы. Вик вытирает их незаметно – так ему кажется. - Ебаный хуй! – снова вопит Реджи, - он же подохнет так. И, уже обращаясь к Криссу: - Вик, ну ты скажи хоть, чего ты хочешь. Бля, как вокруг бабы беременной прыгаем тут вокруг тебя. Лицо Реджинальда, как у большого обиженного ребенка. Он и есть большой ребенок – не скрывает своих эмоций. Не то, что Генри. Тот иногда подыхает, но будет молчать, сжав зубы. - А вот и я! Дверь гаража распахивается с ноги. Патрик Хокстеттер – собственной персоной. Он садится верхом на стул, раскинув в стороны длинные ноги. Улыбается лукаво и, вытащив из кармана пачку «Мальборо», кладет на стол. Мол, на всех. - Бля, парни, вы чего, как на похоронах? Кто-то умер? - Я умер, - бросает Крисс, так и не поднимая голове. Генри и Патрик перемигиваются. Патрик знает. Он многое знает, просто молчит, улыбаясь той самой улыбкой, за которую его так ненавидят учителя. - Бля, жра-ать хочу, - тянет Хокстеттер, - с утра ни крошки. Белч, говорят, ты в пиццерию собирался. Идем, я угощаю. И хлопает себя по карману. Патрик всегда при деньгах. - А этот как же? Белч косится в сторону Виктора. - Идем-идем. Мы сюда принесем пожрать и выпить. И утаскивает не в меру заботливого толстяка.       Генри рывком поднимается со стула. Щелкает тяжелый засов. Ближайшее время в гараж никто не войдет. Пока сам Генри этого не захочет. - Вик, гребаный ты ебанашка. И за что я в тебя влюбился, вот скажи мне? В устах Генри это звучит непривычно ласково. - Бля, ты что надумал? Голодом себя уморить, а? И целует, целует истово, до нехватки воздуха, до темноты в глазах. Вик, поначалу казавшийся резиновой куклой, из которой наполовину выпустили воздух, оживает. Хотя бы для того, чтобы не задохнуться от бурных поцелуев Бауэрса. - Ты, бля, гребаный педик. А ну, иди сюда. И Вик, влекомый им, падает на диван, прямо в объятия Генри. - Я не педик, - только и говорит он, пока сил хватает. - Так и я не педик. Но нам надо снять стресс. Футболка Генри летит на пол, за ней – черные джинсы. Следом – белоснежная футболка Вика. А вот на джинсах Генри «застревает». Точнее, застревает Вик – в прямом смысле слова. Очень уж они узкие. - Бля, - рычит Генри, - пидорские штаны. - Я сейчас…. Вик выскальзывает из узких рваных джинсов, вместе с ними соскальзывают и плавки. Не боксеры, а именно плавки. Генри они возбуждают больше, чем если бы Вик решил надеть бабские кружевные трусики. Или, например, стринги. Из тумбочки у дивана на свет появляется разноцветный тюбик. Смазка пахнет ментолом – любимый запах Вика. К тому же, он прогоняет мутное ощущение тошноты – последствие четырехдневной голодовки и бессонных ночей. - Сука… Генри не слишком настроен долго подготавливать любовника – он лишь слегка растягивает его пальцами и входит, компенсируя отсутствие ласк обилием смазки. Вик зажмуривает глаза, из-под век по щеке катится слезинка, которую Генри сцеловывает тут же. И начинает ритмично двигаться. - Бля, какой же ты узкий. Как девственник. - Был девственником, - Вик нервно и коротко не то смеется, не то всхлипывает, - до того, как с тобой связался. А дальше им уже не до разговоров. Генри вдалбливается в узкое нутро Вика, не забывая надрачивать и ему. Тот постанывает, извиваясь, и вцепляется в плечи Генри, поверх старых шрамов. Генри двигается все сильнее, резче, пока не замирает на миг – а затем буквально надает на Вика. - Бля, как же хорошо. Вик кончает в тот момент, когда Генри сжимает его член чуть сильнее, бурно изливаясь на его руку и на старое покрывало на диване. И тоже падает в изнеможении. В гараже тишина. Вик спит, вымотанный сексом. Генри знает, что, проснувшись, он попросит пожрать. А значит, все будет хорошо.       А пока Генри натягивает на него «охуительно сексуальные» плавки из простого синего трикотажа и накрывает его найденным в гараже покрывалом сомнительной чистоты. Чуть позже, одевшись, аккуратно вешает узкие джинсы Вика на спинку стула. И это смотрится очень трогательно, если учесть, что Вик аккуратист и педант во всем, что касается одежды. А вот Генри плевать на это – но не плевать на Вика. Теперь можно открыть гараж. Парни скоро вернутся. Генри курит прямо в дверях. А от пальцев так и пахнет ментолом.