Несколько лет назад
В этот день в аудитории было слишком светло и жарко. Ещё бы — лето приближается, а с ней и очередная сессия, о которой, правда, студенты ещё не думают, предвкушая грядущие каникулы. Преподаватель оповещает о конце пары, и Чонгук закрывает тетрадь с конспектами, думая о предстоящем семейном ужине, к которому ему потребуется физически и морально подготовиться. Отец наконец-то вернулся из долгой командировки из США и решил отпраздновать с семьёй очередной выгодный контракт. Вот только ему необязательно знать, что сын не только не последовал его наставлениям, но и выбрал психологическое направление.
Ещё в детстве Чонгуку нравилось наблюдать за поведением детей в песочнице, взрослых у кассы магазина или сотрудников в офисе отца. А на двенадцать лет папа даже подарил ему настольную книгу психолога. Как тогда он был рад! В отличие от отца, постоянно отсутствующего дома, но неизменно продолжающего гнуть свою линию, папа всегда разделял его интересы и верил, что через несколько лет его маленький Чонгуки станет настоящим врачом. И кто знает, может и он сам будет ходить к своему сыну на приём, ведь причины для этого появляются уже сейчас.
Ох, опять ссориться с отцом и доказывать свою правоту. Чонгук уже мысленно прокручивает всё, что может использовать в свою защиту и даже прикидывает, как быстро сможет добраться до квартиры Намджун-хёна в случае чего. От этих размышлений его отвлекает тяжёлое дыхание рядом.
— Бро, ты должен увидеть его. Серьёзно, такую горячую штучку наш факультет давно не видел! Да что факультет, целый универ! — стараясь отдышаться, говорит Сон Джиён, одногруппник Чонгука и по совместительству его товарищ по несчастью.
— Чёрт, Джиён, какого хрена? Нельзя подкрадываться так к людям. О чём ты вообще?
— Как о чём? О новеньком омежке у нас в группе. Бэкхён зовут. Какие ноги, чувак, а попка… ммм. Чур, я первый этот лакомый кусочек попробую.
— Ты издеваешься? У нас проект по анатомии на носу, к тому же сессия не за горами, а ты за омегами решил приударить.
— Да ладно тебе, Чон, не всем же девственниками быть и спать только с книгами и билетами. Расслабься. Вот вспомни, когда ты в последний раз спал с кем-нибудь? Я уже не говорю про отношения. Или боишься, что и тут получишь нагоняй от папочки за то, что выбрал неправильного парня?
— Захлопни рот, пока не поздно. Мои семейные проблемы тебя не касаются. Напиши, как сделаешь свою часть, — раздраженно ответил Чонгук, подхватив рюкзак и направляясь к выходу из аудитории. Вот ещё. Чтобы какой-то одногруппник судил его. Обойдётся.
День, кажется, вновь испорчен. Чону уже не привыкать. И даже замерший в дверях парень, задевший его плечом, не вызывает ничего, кроме очередной порции раздражения.
— Можно поаккуратней, пожалуйста. Шестая пара как-никак прошла, — сказал Чонгук, окидывая взглядом парня, с которым столкнулся.
Обычный светловолосый омега в просторной блузке и обтягивающих джинсах. Вот только на лице профессиональный макияж, что выглядит чересчур дорого и вызывающе для учёбы, а в руках последняя модель телефона, о которой так мечтает Намджун-хён, но, к сожалению не сможет себе позволить в ближайшие лет пять точно. От омеги исходит приятный запах кофе, да и улыбка заставляет Чонгука смягчить тон.
— Ладно, извини, но будь внимательней в следующий раз.
— Ох, нет, не извиняйся, это я должен просить у тебя прощения. Я новенький просто. Первый раз здесь. Вот и не мог найти аудиторию.
— Бен Бэкхён. Будем знакомы, и извини ещё раз. А ты?
— Чонгук, — стараясь выглядеть более дружелюбно, ответил Чонгук. Да, всё-таки Джиён был прав. Чон так давно не общался с омегами, что уже не может познакомиться с ними нормально. Ей-богу, как девица на выданье!
— Чонгук, не покажешь, где здесь 522 аудитория? Минут 20 уже плутаю, а всё найти никак не могу. И зачем так строить? Мы же будущие врачи, а не архитекторы.
— Тебе повезло. Это как раз она. Только пара уже закончилась. Несколько минут назад. Как же ты собираешься учиться здесь дальше, если уже в первый день так поздно приходишь?
— Ах, это… Я просто решал проблемы с переводом, вот и не успел. Бумажная волокита так изматывает, знаешь ли. А сейчас шёл к преподавателю, чтобы взять дополнительные задания на дом. Не думай, что я такой легкомысленный, — слегка покраснев, ответил Бэкхён.
— Какая мне разница, какой ты. Пусть твои будущие пациенты лучше не будут думать так.
— И то верно. Что ж, ещё увидимся, Чон Чонгук.
— Эй, откуда ты знаешь мою фамилию? Я её не называл. — удивленно спросил Чонгук, но ответ получить не успел, ведь омега подошёл к столу преподавателя и начал оживлённую беседу с ним.
Если бы тогда Чонгук знал, какую роль Бэкхён сыграет в его жизни, то предпочёл бы, наверное, предаваться
раздумьям по пути домой.
***
— Хей, Чонгук, я же говорил, что ещё встретимся. Теперь мы будем видеться гораздо чаще, я уверен.
— Хочу провести эту течку с тобой. Как думаешь, я буду красивым с твоим членом во рту? Или мне лучше найти ему другое место?
— Как думаешь, наши дети будут похожи больше на меня или на тебя?
— Этот Пак Седжин просто придурок. Как он мог поставить мне 3 за проект, на который я угробил целый месяц. Неудивительно, что кто-то разбил стекла в его машине.
— А где твой обожаемый Намджун-хён? Почему его четырехглазое личико не видно? Неужели он всё ещё ходит в гипсе? Надеюсь, за это время он сможет научиться жить без твоей помощи.
— Чонгук, мне так плохо. Так больно и душно. Ты же сможешь помочь мне?
— Давай поиграем в доктора и пациента. Только в этот раз пациентом будешь ты. А я попытаюсь помочь тебе. Как думаешь, я смогу тебя вылечить? Правда, я даже себе помочь не могу. Но ради тебя я готов на всё. А ты, Гуки? На что ты готов ради меня? Готов ли ты за меня умереть?
***
Наше время
Непривычно громкая мелодия телефона заставляет Чонгука проснуться. Он кое-как поднимается с кровати, стараясь не обращать внимание на валяющиеся вокруг бутылки от соджу, сигареты и смятые фотографии.
Голова трещит неимоверно. Всё-таки вчерашний вечер воспоминаний был лишним, да и непродолжительный сон не принёс ничего хорошо.
Телефон продолжает разрываться, и Чонгук наконец снимает блокировку и видит лицо улыбающегося хёна.
— Да? — хрипло спрашивает Чон.
— Чонгук, мать твою, где тебя носит? Ты время вообще видел? Я, конечно, понимаю, что у тебя последний день отпуска вчера был, но это не значит, что сегодня ты можешь не приходишь на работу. Как никак замзаведующего, — как всегда требовательно спрашивает Намджун, негласно взваливший на себя роль его старшего брата.
— Намджун, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не звонил мне, когда у меня похмелье. А про работу я помню, да и за несколько часов ничего страшного не произойдёт.
— Вобще-то произошло. И да, я тебе всё ещё хён, не забывайся.
— Да ладно. Что же уже успело случиться? Потоп, пожар, теракт? Ты знаешь, если не ЧС, меня можно не трогать.
— Твоё бы самомнение направить в нужное русло. Скажи спасибо, что у тебя такой хороший хён, который с понедельника уже будет главврачом, и поэтому не выгонит тебя за шкирку за все твои прогулы и вольности.
— Спасибо, хён. Так что случилось? — вновь спросил Чон, затянувшись сигаретой.
— Чонгук, ты же знаешь, что если тебе опять плохо из-за него, то ты всегда можешь поговорить со мной. Я не хочу повторения той истории.
— Нам, хватит, ближе к делу.
— Эх, ладно, сделаем вид, что я тебе поверил. Так вот. Новый пациент с интересным случаем. Давно такого не было на моей практике.
— Ну ты вообще-то терапевт, а не психолог.
— Цыц, мелочь. Так вот. Его родители просят, чтобы их сыночка лечил самый лучший врач. Ты хоть и раздолбай полный, но врач что надо. К тому же тебе развеяться не помешало бы. И хоть иногда вспоминать о том, за что тебе платят деньги.
— Спасибо за такой лестный отзыв, бро. И я тебя люблю.
— Иди ты.
— Ладно, ты меня заинтриговал. Скоро буду.
Забив на душ и завтрак, Чон спустился к подъезду и сел в машину — новую модель мерседеса, о которой так мечтал уже несколько лет. Стоит отдать должное Намджуну. Несмотря на частые утренние нагоняи, тот всегда прикрывал его зад перед начальством. Теперь же с его повышением делать это будет ещё легче. До конца рабочего дня осталось несколько часов, а вечером вновь семейный ужин. Ха, прошло несколько лет, а как будто ничего и не изменилось. То же отцовское одобрение, те же детские отмазки…
Вот только его рядом нет. Помасировав голову руками, Чонгук задумался о том, что с ним было бы легче справляться со всем этим дерьмом в его жизни. Когда-то они также ехали в машине и думали, что на этот раз скажут отцу. Эти вечера были для них сказкой, в которой они могли наслаждаться друг другом под недовольный взгляд отца и скромную улыбку папу. Правда, у всех сказок есть конец, и их не исключение. Только у их истории конец печальный, который до сих пор заставляет судорожно тереть руки в несостоявшихся попытках отмыть их от крови и гробовой пыли.
