Итс май лайф!

Шэй Патрик Кормак никак не мог привыкнуть к тому, что у него, оказывается, есть сестра. Что они родились в один год с разницей примерно в неделю – отец-то у них общий, а вот матери разные. Мисато Кацураги объявилась в Нью-Йорке всего пару месяцев назад. – Отец погиб, мама умерла, я бросила университет – ну его всё, тем более – узнала, что у меня тут, выходит, родня! Жгла бумаги отца, все, кроме научных, а там письма от некоей американской ирландки! Говорила она на неважнецком, но очень эмоциональном английском, быстро, не всегда понятно, Шэй сам был достаточно бескрышным парнем, но Мисато его поражала. – Сохнуть по непосредственному начальнику – это чистой воды мазохизм! – припечатала она через неделю, сама утвердившись в местном отделении «Абстерго» и поняв расстановку сил. – Хэйтем Кенуэй, конечно, прекрасен – но примерно как межконтинентальная баллистическая ракета! Есть цель, больше нет ничего. А для тебя, братец, есть только он, и ты упиваешься этим пополам с виски! – А сама-то! А то я не знаю, что ты свалила из Японии из-за парня! – Да пошёл он… куда-нибудь на обед к Предтечам, Джеймс Бонд недоделанный! А мы – давай не будем напиваться дома, а пошли гулять по Манхэттену! …Бар они выбрали из-за гремевшей на пол-улицы музыки. Известнейший хит многолетней давности, перепетый странными людьми с акцентом ещё хлеще Мисатиного, но явно со знанием дела и любовью к нему. – “It’s My Life” под баян и балалайку! Я должна под это сплясать! Сестрица незамедлительно занялась именно этим. Шэй тем временем заказал выпивку. И когда песня кончилась – так всё ещё и сидел за столиком. Мисато подошла, проследила его взгляд: – Ну точно мазохист! И почему из всех людей ты выбираешь снова англичанина до мозга костей? И снова, держу пари, убеждённого натурала? Шэй, тебе пора выйти за рамки типажа! – Дорогая сестричка, имею сообщить, что типаж нам с тобой нравится одинаковый. И чёрт меня побери совсем, если этот англичанин не ест глазами тебя! Мисато и впрямь встретила чужой взгляд. Глаза зелёные, как морская волна, и в них тоска о нездешнем, о недосягаемом… – Ну и вот. Ты же не будешь переходить дорогу родной сестре? Иди, потанцуй, там опять эту песню попросили! – Погоди, давай вместе подойдём да познакомимся! …Англичанин взглянул на них совсем недоверчиво: – Ваша сестра? В самом деле? – Вот такие они, профессора, бывают, – вздохнула Мисато, кокетливо жмурясь. – Гораздо хуже моряков, плодят вот по всему миру! А вас, сэр, как зовут? – Джеймс Норрингтон, к вашим услугам. Те же интонации. И точно – он, Шэй, мазохист. …Он уже еле слышал, как Мисато громко заявляла: – Джентльмены, много пьёте! А танцы как же?