Запах роз

Тёмные круги под глазами – раз. На улице чёртов промозглый дождь - два. Куртка тонкая – три. Зонт дома остался, за хозяина досыпать – четыре. Толстый дядька всю ногу в белом кроссовке отдавил – пять. В плеере играет грустная песня, а переключить нет возможности – шесть. В итоге – не утро, а полное дерьмо! Чонин повис на поручне в переполненном автобусе, пытаясь бороться с зевотой. И когда же он выспится-то нормально? Самая гадкая вещь в мире – первые пары. Тот, кто их придумал, совершил преступление против человечества! С трудом протиснувшись между людьми, Чонин вывалился из автобуса и заспешил в университет. Он ёжился, то и дело приподнимая воротник тонкой куртки. Зонт остался висеть на латунной ручке входной двери. Влажные пряди липли ко лбу, и Чонин взъерошивал чёлку, не особо заботясь о внешнем виде. Он с облегчением выдохнул, когда зашёл в университет. Тепло и сухо - то, что надо! И никаких толстых дядек, которые марают его несравненные кроссовки! Вверх по лестнице, третий кабинет направо по коридору. Внутри уже куча других студентов. Лекция по правоведению у всего потока. И, вот ведь засада, все последние парты уже заняты. Хотя чего ещё ожидать от такого распрекрасного утречка? Чонин тихо выругался и недовольно сел за первую парту – совсем близко от кафедры. До начала лекции оставалось минут пять. Он опустил голову на прохладную столешницу и закрыл глаза – всего на миг, а открыть не смог. Так его сморило, ужас просто, что он тотчас задремал. Ни шум студентов, ни приход преподавателя ему не помешал – Чонин слишком часто не высыпался. Ему даже начал сниться сон. Что он в саду, полном самых разных цветов. И вот ведь какое дело, ни одной проклятущей розы! Чонин вдохнул глубоко – с наслаждением. Запах свежий, не приторный, такой притягательный! Кажется, черёмуха. Чонин улыбнулся широко, потому что это было именно то, что он искал. Кто-то потряс Чонина за плечо, вырывая из объятий столь желанного сна. - Студент, просыпайтесь! Пара уже началась. - Да ну тебя, дай поспать, - отмахнулся Чонин недовольно и тут же проснулся. Рядом с его партой стоял парень и вопросительно на него смотрел. Кто он был такой? Раньше Чонин его точно не видел, иначе запомнил бы. Вообще-то, внешность парня была довольно непримечательная, но в мягких чертах лица было что-то такое неуловимое, что Чонин бы никогда не забыл, если бы встречал его раньше. Так вот, стоял этот парень и смотрел на Чонина строго, будто надо ему чего. Ну Чонин и решил разъяснить ситуацию, а так как приветливым он бывал только с девушками (с теми, кто ему приглянулся, конечно), его слова прозвучали немного грубее, чем он хотел: - Чего тебе? Я твоё место занял? Новенький, что ли? В аудитории послышался хохот, и Чонин понял: что-то он спросонья напутал. - Новенький, - еле сдерживая улыбку, ответил парень, – ваш новый преподаватель по правоведению, Ким Чунмён. - Вот чёрт! – непроизвольно вырвалось у Чонина. Дремота слетела окончательно, Чонин напряжённо наблюдал, как новоявленный преподаватель встаёт за кафедру и ещё раз громко и отчётливо называет своё имя – Ким Чунмён. Чёрт, чёрт, чёрт, это ж надо было так опростоволоситься! Да, такое ляпнуть мог только не выспавшийся Ким Чонин! Но разве он виноват? Наймут на работу сосунка какого-то, а ты думай потом – студент он или преподаватель? Чунмён интересно читал лекцию, и через некоторое время Чонин поймал себя на мысли, что он слушает. Заинтересованно слушает. Чунмён завладел вниманием и расположением студентов. Он рассказывал об учении о государстве и праве Канта, Локка, Руссо с таким воодушевлением, с такой страстью, что она передавалась всем и каждому в аудитории. Даже на задних партах заслушались. Чонин невзлюбил его с первого взгляда. Слишком этот Чунмён был не как препод. Одет в джинсы и футболку под пиджак, молод, материал лекции рассказывал увлекательно и даже с юмором. Он не рисовался, надменным не был. Такой… свой парень. Только препод. Нет, Чонину он не понравился совершенно! Да любой другой преподаватель на месте Чунмёна выгнал бы Чонина из аудитории за его: «чего тебе?», а этот только улыбнулся – и всё. Пара пролетела незаметно. Чонин не сделал в тетради ни единой записи, потому что Чунмён ничего и не диктовал, но нельзя было не признать, знаний в голове осталось больше, чем за весь прошлый семестр. Заунывные лекции бывшего преподавателя были тем ещё испытанием для психики! Тот профессор… Мерзкий был тип. С его крючковатого носа всё время съезжали очки, и он их постоянно поправлял. Видать, старый хрыч наконец-то свалил на пенсию, и на его место взяли вот это вот чудо-юдо в джинсах. Чонин проморгал момент, когда прозвенел звонок, и большая часть студентов покинула аудиторию. Новый препод, спокойный, как удав, по-прежнему оставался за кафедрой и терпеливо ждал, пока студенты выползут, и он сможет закрыть кабинет. Три хихикающие девицы кокетливо попрощались с преподавателем и вышли. Только Чонин копался. Очнувшись от задумчивости, он побросал ручки-тетради в сумку и направился к выходу. На Чунмёна он даже не взглянул. Почти. Отметил только злорадно, что гораздо выше него. - Хорошенько выспись дома, соня! – раздалось, когда Чонин уже было открыл дверь. Чонин скрипнул зубами. Он собирался «поблагодарить» преподавателя за заботу, но с языка слетело нечто другое: - Я тебе… вам не соня! Меня зовут Ким Чонин, ясно? Сказав так, он распахнул дверь и тут же скрылся в коридоре. - Ясно, - ответил Чунмён, по-прежнему улыбаясь.

***

- Рад видеть вас таким бодрым, Чонин, - такими словами молодой преподаватель начал пару. И ведь искренне он это произнёс, без доли сарказма! Чонин даже слов никаких в ответ подыскать не сумел. Только глазами хлопал, пока остальные студенты подленько хихикали. Поистине, такое спокойствие обескураживало и обезоруживало даже острого на язык Чонина. Чунмён, не достав никаких записей, принялся рассказывать о Николо Макиавелли – по памяти. И вновь – так интересно и живо, чёрт его дери! Чонин теперь не просто его не любил, он его почти ненавидел. Потому что всю неделю выслушивал восторги студентов: Чунмён-сонсэнним то, Чунмён-сонсэнним это… На сотый раз таких речей его чуть не стошнило, а на пятисотый он чуть не убил двух оживлённо болтающих о несравненном Чунмёне студенток. Прошла неделя, пришёл Чонин злющий на правоведение, а этот «прекрасный-восхитительный» Чунмён ему чуть ли не с порога: «Рад видеть вас таким бодрым, Чонин!» - и улыбнулся, гад. Он вообще человек? Где ему выдали безлимитное терпение?! Чунмён был чересчур хорошим, чересчур остроумным, да и вообще – чересчур. Хотелось его, такого уравновешенного, разозлить, из себя вывести. И в общем, плевать Чонину было, что если он своего добьётся и доведёт нового препода до белого каления, этот Чунмён может с лихвой отыграться на экзамене. - Ну что, Чунмён-сонсэнним, проверим насколько крепкие у тебя нервы? – пробормотал Чонин, не сводя с преподавателя глаз. Потому что уж он-то, профессиональная заноза в заднице, и Будду из нирваны выволочет. Куда там Чунмёну с ним тягаться? Кишка тонка! Воодушевлённый такими мыслями, Чонин и вовсе не обратил внимания, что уже неделю запах роз его не преследовал, да и спалось лучше. Мелочи, честное слово!