всему виной океан

в них играли светлые и лёгкие, как перышки, чувства, движения были невесомы, а улыбки непринуждённо широки и нежны. пусть они не держались руки, не обнимались и даже практически не касались друг друга, не говоря уже о поцелуях, как хотелось бы в идеале, их простого присутствия рядом друг с другом хватало для того, чтобы быть самыми счастливыми на этом свете. день был тёплым и спокойным, улицы не были переполнены людьми, потому что большинство до сих пор работало или училось. это было идеальным временем влюбиться друг в друга ещё крепче. парни сели за уличный столик какой-то забегаловки, сделали заказ и откинулись на спинки стульев, вздохнув из-за еле чувствовавшейся усталости в ногах. чимин достал сигарету и закурил, закинув ногу на ногу. — у меня в школе пацаны выходили на каком-нибудь скучном уроке, типа математики или химии, и курили, сидя в туалете под окном. — сказал чонгук, наблюдая за тем, как красиво развивается дым в воздухе перед расслабленным лицом парня. тот мечтательно улыбнулся и покачал головой. — у нас все было строго. если кто-то и курил, то где-нибудь втихую. боялись, что увидят. — почему? чимин сделал затяжку и вместе с выдохом сказал: — школа была для богатеньких и им было важно держать статус. все вели себя чрезвычайно прилежно при учителях, ходили с гордо поднятой головой, ругались, мерясь размерами кошельков своих родителей, а выходя со школы, снимали с себя эти маски и становились ещё противнее. чонгук никогда бы не подумал, что чимин учился в такой школе. он совсем не выглядел так, как будто половину своей жизни провел в элитном слое общества, среди не знающих бедность и проблем детей. — но… ты рассказывал, что в школе твой друг распустил слухи про… — говорить вслух про то, что чимин спал с богатенькими мужчинами за деньги, давалось чонгуку слишком тяжело, даже несмотря на то, что это был бред. чимин немного надул губы, впустив в голову тот момент, когда они стояли в той маленькой комнатке, когда после его слов чонгук заплакал и много извинялся, когда… — я был там по типу отшельника. они могли меня задеть плечом, проходя мимо, обозвать или толкнуть. у меня были знакомые, с которыми, вроде бы, отношения были неплохими, но никого с тех пор не видел. да и многие не верили, что мой отец был богатым человеком, потому что он ни разу не появлялся ни на каких мероприятиях, а мамы и так не было… да и выглядел я, как бы сказать… слишком просто для того, чтобы быть богатым. я никогда не просил у отца денег, ходил всегда в той одежде, которая у меня была. если что-то рвалось — зашивал это, если что-то пачкалось — стирал. другие и подумать о таком не могли, не то чтобы уметь это делать… чонгуку захотелось взять его за руку, мягко сжать и поцеловать, сказав, что ему жаль и что пак достоин куда лучшего, но вместо этого он спросил: — кто же твой отец? иногда ему казалось, что он совсем ничего о чимине не знал. — он является одним из главных директоров компании хонда. глаза чонгука до невозможности округлились, а рот шокированно открылся, собираясь что-то сказать, но все возможные слова вылетели из головы как по щелчку пальца, заставив его прикрыть рот обратно. чимин хмыкнул, заметив его реакцию, и увёл взгляд в сторону, ненароком вспомнив, как его отец и он все время ругались. воспоминания опять стали всплывать яркими картинками перед глазами. — именно из-за подобной реакции я не предпочитаю упоминать его работу. дерьмовый муж и отец, зато работник отличный. хоть что-то у него вышло в этой жизни. — с ненавистью в голосе буркнул пак. — я до сих пор поверить не могу, что он так отвратительно с тобой обошёлся. — тихо произнёс чонгук и опустил взгляд. чимин наблюдал за молодой семейной парой, которая вместе с ребёнком сидела через три столика от них. маленький мальчик ел мороженое, обляпывая все свои лицо и ручки, а папа что-то увлеченно рассказывал своей жене, которая время от времени отвлекалась на сына и с доброй улыбкой на лице вытирала ребёнку рот, говоря, каким хрюшей он был. они выглядели так чудесно, что в районе груди неожиданно кольнуло. чимин всегда наблюдал за чужими семьями с тоскливой улыбкой на лице и сжатым от противоположных чувств сердцем, представляя, что на месте детей мог бы быть маленький он. тогда все было бы по-другому. он был бы намного счастливее… — ваш холодный кофе и лимонад. — сказал приятный голос официантки. чимин пару раз моргнул, посмотрев на её уходящую фигуру, а потом перевёл взгляд на чонгука, который все это время глядел на него. — у тебя есть я. — заметив, на что чимин обратил внимание ранее, произнёс с улыбкой чон и на секунду накрыл чиминову руку своей, подарив ему приятные электрические заряды вдоль пальцев и убедив в одном: он был счастливым и без любящих родителей, но с прекрасным другом рядом с собой. ему вполне хватало. наверное. пак улыбнулся его словам и заметил в волосах спрятавшийся зелёный листочек. — подожди-ка, — он наклонился через стол и аккуратно вытащил его, подарив чонгуку ответную улыбку, а потом аккуратно убрал его прядь волос за ухо, проведя невесомо пальцами по щеке. чон смущённо опустил взгляд, почувствовав жар на том месте, где касались мягкие пальцы чимина. — пушистые и длинные… — пробубнил себе под нос пак и сел на свое место, сразу поднеся сигарету к губам. — мама хочет остричь их. говорит, что волосы до подбородка мне не идут. — чон все ещё был смущен незаметным от всех прикосновением, которое разожгло в его груди языки пламени, страстно лижущие ребра и сердце. чимин разочарованно покачал головой. — поверь мне, это твоя прическа. ты не только с ней краше, но ещё и сексуальнее, — чонгук, не веря в услышанное, поднял взгляд на чимина, но тот по-доброму ухмыльнулся и покосился на соседний столик, за которым сидели две девушки, время от время смотревших в их сторону, — глаз не могут оторвать. — мне не нужны чужие глаза. — серьёзно ответил он. — мне твои нужны. не успел чимин ответить, как к ним подошла девушка и смачно ударила чонгука по плечу. — куда ты пропал?! я думала, ты хотя бы предупредишь меня! знаешь, как мы волновались?! ладно маме не сказал, но как ты мог ничего не сказать мне?! она была так сильно обижена и разозлена, что с радостью вкладывала эти эмоции в каждый новый удар. чонгука сначала застали врасплох, он секунду просто моргал, смотря на свою расстроенную сестру, но придя в себя, он поднялся и перехватил её руки, пытаясь успокоить. — ну прости, чонхи, я забыл. только не кричи. — как это забыл?! у тебя прям ни минуты свободной не было? чем ты занимался все это время, у кого спал?! — тише ты, тише, успокойся, — он сжал её ладошки в своих и заставил посмотреть себе в глаза, — давай мы сядем и поговорим, хорошо? она надуто кивнула и села за столик между чимином, молча наблюдавшим все это время за ними, и чонгуком, который понял, что знатно провинился перед сестрой. девушка посмотрела на пака и солнечно улыбнулась. — я чонхи, лучшая девушка в жизни этого идиота. — протянула ладонь в знак приветствия и сверкнула взглядом на брата, который хотел её поправить, чтобы не было недоразумений, но всё-таки не стал. чимин улыбнулся и, представившись, мягко пожал ей руку. её глаза на мгновение расширились от осознания, что это был тот самый чимин, ради которого чонгук противостоял собственной матери, но она быстро приняла обычный вид и улыбнулась ещё шире. — кхм. — прочистил горло чон, привлекая к себе их внимание. они разорвали свои руки и посмотрели на него, немного сомневавшегося в том, что он собирался рассказать. — где ты был? я встретила марка, и он сказал, что тебя не было на лекциях. чонгук, ты не представляешь, как я испугалась тогда. ты ведь уходил из дома в таком пошатанном состоянии, с тобой могло случиться все, что угодно… — в пошатанном? — спросил чимин, не понимая, о чем говорила девушка. чонгук заметно напрягся. — он сильно поругался с матерью из-за того, что она хотела засунуть его в диспансер для психически нездоровых. разве ты не знал? — что?! — пак шокированно посмотрел на чона, смотревшего вниз и держа губы в тонкой линии. — ты ему не рассказал? — нет… — чонгук! ты должен был! я надеюсь, ты хотя бы рассказал ему, почему ты не связывался с ним несколько недель? — ну, да… — уклончиво ответил он ей и мотнул головой, чтобы скрыть упавшими на лицо волосами свои глаза. — что он сказал тебе? — спросила чонхи у чимина. — что… ваша мама была не в себе и те недели до вас обоих были сложными. — неуверенно ответил он. — и это все? — да. — то есть ты не рассказал ему, что мама узнала о том, что ты любишь парней? что она посадила тебя под жёсткий арест, заставляла каждый день бесконечно молиться, прося прощение за то, каким созданием ты стал из-за любви к человеку своего пола? чонгук пытался её остановить, видя, как застыл чимин и шокированно смотрел прямо на него, но сестра и слушать его не хотела. — ты утаил, что она заставляла тебя ходить в церковь, выслушивать священника, терпеть все эти обряды, которые должны были типа изгнать из тебя этот грех? ты не рассказал ему, как рыдал каждый день без остановки, практически не спал и не ел, ни с кем не говорил и заставлял себя перестать любить его, но единственное, о чем ты продолжал думать, это был он, а чувства все время лишь росли? ты не рассказал, как заставил самого себя написать ту самую записку, думая, что так станет легче, но тем самым ты сделал себе в десять раз хуже? встретившись глазами с напрягшимся чонгуком, чимин увёл взгляд в сторону и закусил язык, чтобы успокоиться. чон ему ничего из этого не говорил. ни одной детали. он просто пришёл и сделал вид, что все было нормально. чимин должен был спросить. он должен был заметить, что что-то не так. он должен был быть менее эгоистичным и дать парню высказаться. он должен был засунуть в задницу свою обиду и узнать правду, потому что оказалось, что чонгук страдал куда сильнее, чем он сам, но вёл себя намного более стойко. как же по-идиотски он себя тогда повёл. — ты рассказал, что в тот день, когда вместо учёбы, ты пошёл к нему, у тебя случилась паническая атака сразу после того, как мама объявила о своих планах сдать тебя в психушку? что тебе пришлось справляться с этой атакой самому, заперевшись в комнате? ты хотя бы что-то из этого ему рассказал? девушка посмотрела сначала на своего брата, потом на чимина, и с ужасом осознала, что: — нет, я ничего не говорил. твою мать. чонгук посмотрел на парня напротив и увидел, как много боли было в его глазах; как много обиды и ненависти в них таилось. и самое страшное было то, что все эти эмоции были обращены к самому себе. чимин молчал, но его молчание было настолько громким, что у чонгука заложило в ушах. он знал, что пак ненавидел себя за свои действия, и знал, что он должен был убедить его в том, что он ни в чем виноват не был. но все слова застряли комом в горле. он не мог дышать. чонхи переводила свой взгляд то на одного парня, то на другого, и пыталась понять, что было в её силах, чтобы все улучшить. однако она знала, что ничего сделать она уже не могла. чонгук должен был разбираться с ситуацией сам. — чимин… — тихо и боязно произнёс чонгук, накрыв его руку своей, но тот быстро убрал её и встал из-за стола. — мне пора. чонгук встал за ним вслед, не на шутку испугавшись того, что он оставит его одного, узнав правду. — пожалуйста, давай поговорим. — умолял чон, крепко схватив его за руку, но пак робко мотал головой и хило вырывался, боясь, что с минуты на минуту он взорвётся. — мне нужно время. я не могу говорить сейчас, когда на меня разом обрушилось столько информации. все рушилось, не так ли? — не уходи, пожалуйста, я знаю, я облажался, но давай поговорим. я… я не смогу без тебя. — его глаза наполнились слезами, и все перед собой стало плыть большими размытыми пятнами, которые он быстро сморгнул, чтобы видеть парня напротив. чимин с тоской и тяжестью во взгляде посмотрел на чонгука и положил ладонь на его щеку, с которой вытер скатившиеся слезы. — все сейчас хорошо и все будет хорошо в будущем, — он ободряюще улыбнулся, пытаясь успокоить паниковавшего друга. — я обещаю, между нами все останется так, как есть. мне просто нужно переварить все, что я услышал. — как долго? видеть плачущего чонгука было невыносимо и чимин еле держался, чтобы не обнять и не поцеловать его прямо посреди жилой улицы. — завтра вечером. ты придёшь и мы поговорим, хорошо? — да, хорошо. — кивнул чон и почувствовал невыносимый холод, когда чимин развернулся и ушёл, оставив его смотреть ему вслед. возможно, все осталось таким, как есть., но почему тогда он был в этом так сильно не уверен? чонгук сел обратно за стол и убийственным взглядом посмотрел на чонхи, которая была тише воды, ниже травы. — кто-то должен был это сказать. — начала она защищаться сразу же, как посмотрела на него. — но не так же! ты вообще думаешь, что делаешь, чонхи?! а если бы он сказал: «ты мне врал, я не хочу больше с тобой разговаривать!»? — по сути так и произошло, только он установил конкретные сроки своего «не хочу»… — опасливо ответила девушка и увела взгляд, чувствуя съедавшую её вину. чонгук застонал и закрыл лицо руками. голова из-за потока мыслей раскалывалась, отдавая тупой болью. ему было страшно. страшно, что они снова разойдутся, что никогда больше не обнимутся, не коснутся друг друга, что в конечном итоге чонгук потеряет чимина из-за своей чёртовой лжи. — если бы он и правда хотел обижаться на тебя, то не вытирал бы слезы, стоя посреди людной улицы, и не смотрел бы на тебя взглядом, полным любви. у вас все будет хорошо, чонгук, не накручивай себя. –… он правда на меня так смотрел? — с надеждой спросил парень и заставил сестру добро хмыкнуть, все больше удивляясь тому, насколько сильно ее брат влюбился. — почему я не удивлена, что из всех моих слов ты услышал только это… да, гука, правда. и тогда, когда убирал листочек из твоих волос и поправлял их, смотрел точно так же. перед тем, как подойти, девушка какое-то время наблюдала за ним, не сумея сдерживать свое зверское любопытство по поводу того, с кем её родной брат проводил время во время своей пропажи. парень не смог сдержать счастливую улыбку, которую пришлось прикрывать ладонями. чимин чувствовал то же самое? он был уверен практически на сто процентов. возможно.