всему виной океан

когда чонгук на протяжении всей недели не появлялся у чимина в квартире, не повышал свои умения в готовке на его кухне, не сминал своим телом мягкие простыни и не оставлял поцелуи на чиминовых губах, пак начал волноваться. как минимум три дня в неделю, когда он возвращался домой, уже на пороге его встречал вкусный запах еды, спокойные шаги и крепкие объятия, как будто в последний раз. ему этого всего не хватало. как будто кто-то лишил его последнего баллона с воздухом, бессовестно не предупредив. но чимин понимал, что, возможно, чонгуку просто нужно было отдохнуть, либо провести время с семьёй, которую он часто променивал на времяпрепровождение с ним. он также понимал, что без чонгука уже было совсем не так. непривычно. нежеланно. слишком тускло. единственный, кто скрашивал его будни, это тэхен, отвлекавший от ползущих в разные стороны вязких мыслей, похожих на сороконожек, которых спустя месяцы студной зимы резко впустили в дом. чтобы заставить чимина не думать о чонгуке, тэхен пытался перевести его внимание на их коллег, среди которых была пара привлекательных парней. — как думаешь, в нем течёт гейская кровь? — прошептал тот чимину на ухо, на что блондин скорчил рожицу и осуждающе посмотрел на кима. — нет. — что, совсем-совсем? — удивлённо спросил тэхен и получил кивок в знак согласия. — а мне кажется, в нем что-то есть. — ну, может, для тебя в нем что-то и есть, но я сомневаюсь, что для него в тебе существует что-то подобное. — ты такой грубый! — я даже не буду комментировать это, — вздохнул чимин и опять покосился в окно, выискивая в скучном виде парка свое желание возвращаться домой, предугадывая, что там его никто не ждёт. какое депрессивное осознание. к вечеру субботы чимин физически больше не мог оставаться в квартире: казалось, стены сжимали его до сломанных рёбер. так или иначе, ему все равно нужно было купить продуктов на ближайшую пару дней и самому где-нибудь перекусить, потому что его желудок уже несколько дней как сходил с ума. тоже грустил. чимин понимал, смиренно похлопывая свой живот и говоря, что ему тоже было плохо — только уже от противопоставлявших друг другу идей: должен ли он был позвонить чонгуку или дать ему время пожить своей собственной жизнью. чимин не хотел навязываться, не хотел мешать, не хотел отвлекать от дел. а ещё не хотел смотреть на лунный свет на потолке в три часа ночи, зная, что вставать ему надо было в шесть, но с неприятным узлом в груди заснуть было невообразимо. его зависимость была на лицо (в прямом смысле), и она пугала своей масштабностью, становясь лишь больше и сильнее. с ума сойти. выходя из квартиры, он столкнулся — не поверите! — с чонгуком, который уже собирался стучаться в дверь. они пару секунд смотрели друг на друга, не произнося ни слова. чонгук оглядел парня с ног до головы и решил оборвать до дрога неприятную тишину, в которой они находились. — ты куда-то идёшь? — за продуктами, — потупив взглядом, ответил чимин, пытаясь понять, почему между ними сейчас все было так неловко. ну да, не виделись неделю, ну да, ни слова друг другу не сказали за это время, но а что, собственно, такого? в том-то и дело, что ничего. — ты, наверное, — начал чонгук и растерялся, когда чимин поддался вперёд и крепко обнял его, уткнувшись носом в плечо. — гадаешь, куда я делся… — все нормально, я понимаю. и он правда понимал. поэтому ответа не требовал. в отношениях не должны быть ограничения или запреты. в конце концов, их функция заключается в том, чтобы любить друг друга, заботиться и проводить время вместе, но никак не контролировать, заходя за границу личной жизни. чимин знал и ничего, кроме любви, не требовал. — я скучал, — с улыбкой прошептал чонгук, радуясь любимому запаху волос, о котором он грезил долгими бессонными ночами. (прим.автора: описанное далее и в следующих главах не является пропагандой наркотических веществ. пожалуйста, помните, что жизнь намного важнее временного удовольствия) марк достал из кармана пакетик с белым порошком и бумажку, которую использовал как черновик на недавней лекции по схемотехнике программируемой логики. чонгук нахмурился, сев на университетские умывальники, и продолжил наблюдать за тем, как его друг выкладывал белую дорожку. — кокаин? — о да, — довольно, но достаточно тихо протянул марк и ухмыльнулся. — будешь? чонгук отвёл взгляд и прикусил нижнюю губу, уставившись на дверь, в которую в любую минуту мог кто-то зайти. ему было страшно, что их поймают. — а какой эффект? кто бы там ни говорил, что наркотики — это плохо, при взгляде на них всегда возникает интерес. что же со мной будет? что я буду чувствовать? как буду себя вести? в чонгуке проснулся тот самый интерес, даже несмотря на то, что совсем недавно он уже пробовал какой-то наркотик, находясь на вечеринке. он не хотел этого признавать, но хотелось повторить. — высококлассная эйфория. тебе кажется, что ты можешь летать, что весь мир тебя обожает и ты обожаешь его в ответ, что все проблемы решаемы даже без твоего участия в их решении, — марк вдохновленно рассказывал, закручивая трубочку и активно жестикулируя, чтобы придать своему рассказу больше ярких красок. — ладно, к черту, — спрыгнул чонгук с умывальников и взял предложенную ему бумажную трубочку, приготавливаясь вдыхать белые кристаллики. полная луна освещала умиротворенный океан сиянием серебра и внушала чувство спокойствия. в ночном небе одиноко потерялись клочки облаков, остановившись, чтобы передохнуть от вечного плавания, которому всегда способствовал упертый ветер. медленно прогуливаясь по еле теплому песку и держа обувь в руках, парни наверстывали упущенное за прошедшую неделю рассказами и влюблёнными улыбками, даренными друг другу при каждом удобном — и неудобном тоже — случае. — во вторник в университете устроили забастовку против одного профессора молекулярной химии, потому что он домогался учениц, — чонгук осмотрелся по сторонам и, убедившись, что на пляже никого нет, сплел с чиминовыми пальцами свои. — ты участвовал? — с любопытством посмотрел на него пак. — ну… — замешкался младший. — да. надо было поддержать девушек и их личную неприкосновенность. чимин усмехнулся. — конечно, у забастовок есть как хорошая, так и плохая сторона, но я бы сделал то же самое по той же причине. даже не представляю, что они могли испытывать, когда этот извращенец пытался залезть им под юбку. — угу, это мерзко. только вот руководство отказывалось его увольнять, потому что предмет он вёл хорошо и найти профессора, который бы знал его на таком же уровне, довольно проблемно. в знак протеста некоторые стали крушить имущество университета, это все перешло в междоусобицу и в итоге началась массовая драка. — пожалуйста, скажи мне, что ты в этом не участвовал, — умоляющим тоном произнёс чимин. — ну, как сказать… — черт тебя дери, чонгук! — блондин легонько ударил его своими кедами с хмурым выражением лица. — тебя хоть не сильно ранили? темноволосый засмеялся и притянул встревоженного пака к себе, приобняв за плечи. — я же крепкий, меня так легко не сломить, — самоуверенно ответил он и протяжно поцеловал надутые губы. — ты сейчас пытаешься по-хитрому сменить тему, да? — с поднятой бровью, спросил он, слегка отстранившись и посмотрев ему в глаза. — просто внезапное желание поцеловать тебя, — прошептал чон и снова соединил их губы в неторопливом поцелуе. — я получил всего лишь пару синяков и ссадин, но человек десять отвезли в больницу, так что мне повезло. — ох уж эти студенты… — чимин закатил глаза и отстранился, повернувшись к воде. — искупаемся? и не ожидая ответа, он стал снимать с себя одежду, с ухмылкой смотря на застывшего на пару секунд чонгука, осматривавшего его тело как будто в первый раз. — чонгука, тебе нужно помочь или сам справишься? — спросил он, когда остался в одних боксерах. с этими словами чимин взялся за кромку его шорт и проскользнул пальцами под резинку, не прерывая зрительного контакта. касания обжигали, а глаза напротив передавали ненасытную страсть, которая пробиралась огнём по всему телу. только чонгук хотел прикоснуться к голой груди, как чимин оттянул резинку его шорт, вытянув из сладостного гипноза собственных глаз, убрал руки, снял с себя последнюю одежду и побежал в воду, крикнув: «догоняй», — что послужило молниеносной скорости младшего раздеться и устремиться за ним. блондин хотел отплыть как можно дальше, чтобы поиздеваться над чоном чуть-чуть подольше, но тот оказался чрезмерно быстрым. он притянул пака за талию и прижал к себе, побудив того обнять его ногами за торс, а руками за шею. они слились в напористом поцелуе, смешанным с улыбкой и вкусом морской воды. чонгук сжимал ладонями чиминовы ягодицы и чувствовал, как с белых прядей капала вода прямо на его щеки. — я так скучал по тебе, — прошептал чимин ему в губы. — без тебя было слишком пусто. прижавшись пахами друг к другу, они по инерции начали тереться, возбуждаясь ещё сильнее. вдохи заметно утяжелились. — я тоже скучал, — в полустоне произнёс чонгук и засунул одну руку между ними, чтобы повысить их совместное наслаждение до небес. — знаешь, — с трудом начал пак, не прекращая двигаться вверх-вниз. — когда я предложил искупаться, я не думал, что мы займёмся этим, — он усмехнулся и замедлился, предоставляя чонгуку возможность двигать рукой в собственном темпе. приятные разряды тока доходили до кончиков ног, заставляя сгибать от удовольствия пальцы и прижиматься друг к другу ещё сильнее. — это все твоя вина, — хмыкнув, сказал чонгук и мокро поцеловал чиминов подбородок, после сразу перестившись со стоном к открытым губам. — с чего бы? — улыбнулся он перед тем, как его нижняя губа была захвачена чужими зубами. глаза приоткрылись и встретились со сверкающими вселенными напротив. в них хотелось бессовестно утонуть прямо сейчас, на виду у полной луны, бесстыдно наблюдавшей за их действиями. — если бы мы остались в одежде, сейчас бы спокойно плавали и смотрели на звезды, — между небрежными поцелуями ответил чонгук. они улыбались, пока через несколько секунд не почувствовали разрядку, простонав друг другу в губы. — а сейчас можно и на звезды посмотреть, — предложил чимин, соединив их лбы вместе и чувствуя переливавшуюся через края радость от того, что чонгук был рядом. в нескольких сантиметрах. самая приятная и непринуждённая близость, которая когда-либо у них была. он больше никогда не хотел его отпускать. ни за что и ни за кого. хотелось петь о любви: тёплой, сильной, нерушимой, горящей, мягкой. и он пел. смотря в звезды — в чонгуковы глаза, — шепча в губы чужие слова в стихах о любви, планируя в скором времени заменить их на свои собственные.