всему виной океан

чимин пытался сосредоточиться. или он думал, что пытался. в любом случае, у него не получалось, как бы он ни старался. сама профессия литературного критика была не сильно загруженной. ему нужно было читать книги, которые приносили в издательство, разбирать их смысл и писать рецензии, чтобы люди покупали эти книги. для него читать было проще простого, разбирать — интересно, а писать — занятно, поэтому с этим проблем не было., но все это он мог делать и дома, лежа на кровати. здесь, в основном он так и делал: дома читал и разбирал, если хотел побыстрее все закончить, в офисе писал рецензии и занимался другими делами, которых у него было полно только потому, что он хотел себя занять, а с тех пор, как он и семья чон договорились о доле, которую каждый из них должен был платить за реабилитацию чонгука, он брал задания еще и для того, чтобы побольше заработать. в тот день, когда чонхи позвонила ему и сказала, что чонгука увезли в реабилитационный центр, он и обрадовался, и облегченно вздохнул., но пролежав весь день в кровати, сомневаясь, что ему нужно было чувствовать и как он собирался налаживать жизнь, он вспомнил, какое в тот день было число. первый день рыжей осени. конец жаркого и трудного лета. день рождения чонгука. он помнил, как чон рассказывал, что на каждый его день рождения он, чонхи и миссис чон шли в их любимый маленький ресторанчик на берегу океана, где, по его словам, готовили самые вкусные острые куриные ножки и начос в сырном соусе. тогда чонгук еще сказал, что чимин обязательно должен был пойти вместе с ними на его следующий день рождения., но судьба распорядилась иначе. чимин сосредоточиться так и не смог. он отложил бумаги, тяжело вздохнул, поднялся и потянулся, устало зевнув, — хорошо спать у него так и не получалось, — затем вышел в коридор и медленно направился в отдых-зону, блуждая взглядом по полу. «не любишь», — услышал он в тысячный раз и увидел перед собой глаза, наполненные болью и принятием действительности. — идиот… — прошептал пак себе под нос и нахмурился. — я тебя больше жизни люблю, а ты… он завернул за угол и увидел, как тэхен гневно ругался с одним из сотрудников, что было очень и очень редким явлением. парень никогда ни с кем не ругался. по крайней мере, чимин никогда о таком не слышал, никогда такое не видел и видеть не хотел бы, потому что в гневе парень был пугающим. пак бы не хотел с ним ругаться. когда мангака заметил его боковым зрением, он сказал своему коллеге: «разговор окончен!» — и с высоко поднятой головой вышел, мысленно выпуская молнии своей макушкой в того, с кем только что говорил. — что произошло? — любопытно спросил чимин, когда они подошли в кофемашинам. — этот нахал решил раздавать советы мне, создателю моей манги, по поводу сюжетной линии и персонажей! ну не бессовестная ли рожа?! — он агрессивно выдохнул через нос и оперелся на столик. чимин взял две чистые кружки и, продолжая слушать друга, начал готовить кофе. — он сказал, что, видите ли, в моей манге не хватает романтики, и что мои главные герои ведут себя как зарождающаяся пара. чимин вопросительно посмотрел на тэхена, еле сдерживая свою улыбку от глупости ситуации и гиперчувствительности кима. — но у тебя же сёнэн. — именно! романтика здесь не обязательна, и они не ведут себя как гей пара, ей-богу! — он нахмурил брови так сильно, насколько мог, и надул губы. — я просто вообще не понимаю, как можно быть такой выскочкой. я тебе клянусь, если бы ты не появился, сегодня в этом офисе пролилась бы кровь. чимин громко засмеялся, промямлив последнюю сказанную фразу, чтобы запомнить, и заметил, как тэхен сам начал хихикать в кулак, внезапно успокоившись. они присели за кофейный столик, слушая шум машин за окном, непрекращающиеся шаги, шелест бумаги и спокойные разговоры. — когда ты встречаешься с отцом? — спросил тэхен, вытянув чимина из липких размышлений о смысле бытия. — сегодня вечером, — хмурясь, ответил он и сделал глоток кофе, вспомнив, как несколько дней назад они встретились и после очень долгих разговоров, которые не прошли без напряжения, они согласились начать все сначала. — мне страшно, но не из-за того, что отец только сейчас решил стать нормальным родителем для своего единственного сына, к которому он всю жизнь относился как к дерьму, а потому, что из-за въевшихся мыслей я не смогу нормально поддерживать разговор. тэхен понимал. по его взгляду, — немного хмурым бровям, серьезным глазам и напряженным губам, — можно было сказать, что он ясно понимал причину этих волнений. чимин немного помолчал и продолжил, зная, что его слушают: — я так по нему скучаю… и я… я понимаю его боль в глазах… я понимаю, что я причина этой боли, и мне становится еще хуже. я знаю, что он там один, и я знаю, что ты скажешь, что он должен пройти через все это в одиночку, потому что да, я согласен, с этим сможет справиться только он сам, но… «я так люблю тебя, что эта любовь душит меня изнутри…» — одно дело справляться со всем самостоятельно и знать, что тебе есть ради кого это делать, — чимин говорил медленно, подбирая слова так, чтобы они точно описывали его мысли, — а другое дело быть уверенным в том, что от тебя отказались, засунув в какую-то там клинику. — но ведь если бы вам было на него все равно, вы бы этого не сделали. чимин кивнул и поджал губы. все было не так просто, как казалось на первый взгляд. он не знал, что могло твориться у чонгука в голове, но по последней встрече он мог сказать, что чонгук понимал, что он творил, и сожалел об этом, но это так сильно залезло ему в голову, втройне увеличившись в размерах, что он начал тонуть в чувстве собственного ничтожества. — тогда ночью… до того, как он признался мне в любви, он очень горько плакал после того, как я швырнул дезинфектор на пол и с психу вышел из ванной комнаты. тэхен смешно вытаращил глаза и открыл рот, чтобы выразить свое искреннее удивление. он знал пака как спокойного, крайне уравновешенного и терпеливого, но, видимо, сказывалось то, что они не так долго друг с другом ещё общались, чтобы судить по тому, знают они друг друга или нет. увидев замешательство, чимин решил объяснить: — раньше он всегда смотрел на меня. что бы ни случалось, в каком настроении бы мы ни были, его глаза всегда смотрели на меня., но в ту ночь он держал глаза закрытыми. — может, он просто устал? — предположил тэхен, но чимин покачал головой. — нет, дело не в этом. мне кажется, он не хотел меня раздражать… но я в этом не уверен. он выглядел как провинившийся щенок, который чувствовал, что его вот-вот изобьют и оставят умирать в какой-нибудь подворотне, — блондин сделал глоток и продолжил, — но потом он открыл глаза и спросил, может ли он меня поцеловать, на что я интуитивно спросил: «зачем?» тэхен осуждающе приподнял бровь, чем заставил чимина нервно спросить: «что?!» — ничего, просто это было глупо. — да иди ты! — взвыл чимин и уткнулся лбом в стол, прекрасно понимая, что тэхен был прав. — я растерялся, ладно? — дай угадаю, он не ответил. — он… — парень немного потупил взглядом в материал плоской поверхности, хлопая глазами, затем резко выпрямился и с подозрением посмотрел на тэхена. — ты как…? ким гордо ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, кивнув в знак приветствия проходящей мимо коллеге. — я бы сделал то же самое. ты сказал, что он был очень подавлен. будь я на его месте, в таком настроении я бы хотел поцеловать своего любимого человека и почувствовать, что я не одинок и все еще нужен кому-то. если бы на вопрос «могу ли я тебя поцеловать?» у меня спросили причину, я бы посчитал это как отказ, а он очень болезненный, когда ты отчаянно нуждаешься в крупице любви. чимин закрыл лицо руками и тяжело выдохнул, соглашаясь с каждым сказанным словом. — минни, тебя тоже можно понять. не вини себя, это ничем не поможет. — я так хочу узнать, как он там… — уверен, парень остается сильным. чонгук был готов отдать дьяволу свою душу бесплатно, лишь бы он избавил его от тех мучений, в которых он находился немыслимое количество времени. для него больше не существовало понятий суток, часов или минут: все шло всплошную. он не мог отдавать себе отчет в том, где он находился, почему он был заперт в маленькой комнате, стены которой сдавливали его до лопнутых легких. ему казалось, что он тонул в бездне, его страстно раздирали акулы, поедали некрофаги, жгли на костре, каждую секунду кидали с высокой скалы, он разбивался о камни, его пронзали миллионы игл и острых жал смертельных ос. все это он чувствовал за раз, и хоть лекарства, которые ему постоянно давали, смягчали боль, чувство все равно было очень тяжелым и невыносимым. ужин с отцом у чимина прошел гладко. они сидели в дорогом ресторане, чьи панорамные окна выходили на возмущавшиеся волны океана, которые настырно бились о берег и, уходя назад, шипели на песок. солнце лениво закатывалось за горизонт, окрашивая небо во все возможные цвета, создавая восхитительный закат. чимин завороженно смотрел в окно и вспоминал, как они с чонгуком сидели на песке, пили сидр и наслаждались видом и компанией друг друга, разговаривая об ангелах-хранителях. — отец. — м? — мужчина поддел вилкой мидию и закинул в рот, смотря на сына светлым выражением лица. как бы он этого ни пытался скрыть, он был безумно счастлив, что отношения с его единственным ребенком медленно налаживались, пусть спустя столь долгое время, когда они не могли понять друг друга и спокойно поговорить хотя бы раз. — во сколько тебе обходится психолог? этот вопрос был неожиданным для них обоих. чимин не планировал его задавать, но его ухудшающееся состояние, ситуация с чонгуком и вечные напоминания тэхена слились воедино и заставили его задать этот вопрос вслух. — почему ты спрашиваешь? — это… — он тяжело вздохнул, не зная, какие слова лучше подобрать. — через месяц я начинаю серьезный проект, который мне нужно выполнить желательно идеально, потому что от этого зависит, смогу ли я продвинуться на работе или нет. мне кажется, мамина болезнь окликается во мне, причем с совсем давних времен, учитывая, что со мной все время происходило. вдобавок ко всему, повышение на работе мне важно еще и потому, что я смогу зарабатывать больше, а сейчас деньги мне нужны как никогда раньше, потому что мой лучший друг лежит в наркологической клинике, и я плачу шестьдесят процентов от всей суммы за его лечение, потому что, во-первых, он мне чрезвычайно дорог, а во-вторых, его семья состоит из него самого, его сестры-подростка и мамы, которая одна вывозит на своих плечах выращивание двоих детей, работая на обычной работе, как и большинство людей. мой друг, тэхен, говорит, что мой проект провалится, если я продолжу находиться в таком состоянии, и я полностью с ним согласен, поэтому мне нужно найти психолога, который сможет мне помочь, но он не должен быть очень дорогостоящим, потому что у меня настолько мало денег, что я и тэхен решили съехаться, потому что так нам обоим будет проще жить. когда чимин закончил, он с облегчением выдохнул и с надеждой посмотрел на отца, который все это время не перебивал его и внимательно слушал, жуя мидии. чимин не был уверен, правильно ли он сделал, что вывалил за раз столько много новой информации о своей жизни, но раз уж они решили наверстывать упущенное и рассказывать друг другу абсолютно все подряд, то, вероятно, все было хорошо. чимин искренне надеялся на это. — для начала… — мистер пак прочистил горло и сделал глоток виски, затем расслабленно откинулся на стул дорогого стула и оглядел их стол, который наполовину уже был пустой. — твой друг, тэхен, говорит правду. ты не можешь отдавать себя полностью работе, если внутри тебя каждый день между твоими демонами и тобой ведется кровопролитная война. чтобы оставаться в стабильном состоянии, нужна неимоверная выдержка и невероятная сила духа, чего хватит не у всех. учитывая болезнь твоей матери, общую кровь и тяжесть опыта, который тебе предоставила жизнь… — он на пару секунд замолчал, со стыдом и горьким сожалением опустив взгляд, и продолжил, не теряя твердость и серьезность голоса, которые натренировал за годы работы в важной компании. — вполне вероятно, что проблемы у тебя есть. и если ты их ощущаешь на протяжении долгого времени, вероятность увеличивается в геометрической прогрессии. я знаю, я был и до сих пор являюсь отвратительным отцом, но я искренне очень хочу тебе помочь. чимин удивленно посмотрел на него и уж было открыл рот, чтобы запротестовать, но был остановлен жестом руки, в котором чувствовалось доминантность. — давай сделаем так: я найду тебе отличного психолога и оплачу его и лечение твоего друга. — п-п-подожди, — лицо блондина побледнело, как будто он увидел призрака, а сердце от шока замерло. — я знаю, что ты сейчас откажешься, но выслушай и ты меня. мы с мамой не были хорошими родителями, потому что, честно говоря, и людьми мы были совсем не лучшими. я признаю свою огромную вину перед тобой, потому что каким бы дерьмом я ни был, я должен был хотя бы попытаться стать лучшей версией себя ради тебя. я готов понести ответственность за все проблемы, которые вызвало именно мое похабное отношение к тебе. я хочу, нет, я настаиваю на том, чтобы помочь твоему лучшему другу, потому что лучшим ты его зовешь не просто так, верно? значит, он и правда очень важен тебе. он был с тобой и в горях, и в радостях, когда нас, твоих родителей, рядом не было. он помогал тебе, когда никто больше этого не делал. на этих словах чимин увел взгляд в сторону океана, детали которого он рассмотреть не мог из-за навернувшихся на глаза слез. чонгук был рядом в самые мрачные и самые светлые дни. он выслушивал его и успокаивал, всеми силами пытался поднять ему настроение и заставить появиться искреннюю улыбку на привлекательном лице. он напоминал чимину про еду, когда тот забывал покушать; читал ему его любимые произведения, когда парень не мог встать с кровати из-за наступивших тоски или усталости. чонгук праздновал с ним, когда чимина приняли на работу; чонгук провел с ним рождество, заставив поверить, что чудо существует; чонгук разбудил в чимине те яркие и сильные чувства, которые он никогда ни с кем не испытывал. чонгук был ему дорог. дороже всех людей в его жизни. дороже всего, что только существовало на этой планете. — сын, я хочу помочь тому человеку, который всегда был на твоей стороне, избавиться от этой гадостной зависимости, чтобы ты и его семья не жили, питаясь одним хлебом и водой, лишь бы оплатить бедному парню лечение. пожалуйста, обдумай мое предложение.