всему виной океан

чонгуку снились сны: туманные и совсем непонятные. как будто он смотрел в мутную воду, пытаясь разглядеть дно. стоило ему только подумать о том, что наконец-то ему приснилось что-то помимо кошмаров из его прошлого, как все снова повторилось, выкинув его из сна в реальность, в которой он вскочил, обливаясь холодным потом и задыхаясь от страха быть поглощенным в темноту. казалось, его сердце поместили в слишком маленькую клетку, в котором оно не могло свободно биться. он забыл принять таблетки перед сном, будучи слишком сильно отвлеченным поцелуями и разговорами с чимином, о которых он продолжал грезить на протяжении восьми месяцев, и его отвлечение вылилось в очередной кошмар, в котором смешались все его воспоминания, связанные с той жизнью, которую он проживал как наркоман. парень услышал шелестение простыней рядом, а потом почувствовал теплые ладони на своих затвердевших от напряжения плечах. — все хорошо, — сонно прошептал чимин, массажируя их и придвигаясь ближе. — сейчас все хорошо. такое больше не повторится, — его хриплый голос расслаблял каждый мускул, каждый нерв, как легкая волна накатывается на берег ранним летним утром, так и спокойствие разливалось по телу младшего. — отпусти прошлое, гука. то, что произошло, уже не имеет никакого значения, — пак взял его все еще еле дрожавшие руки в свои и нежно стал покрывать поцелуями каждый пальчик, каждую костяшку, пока он не убедился, что чон полностью расслабился. — спасибо, — прошептал он и посмотрел на сонное, довольное лицо чимина, который улыбнулся, прикрыв глаза, и утянул его обратно в кровать. — я горжусь тобой, — промурчал пак, прижимая парня к себе и снова проваливаясь в сон. чонгук не мог припомнить последний раз, когда он был таким счастливым, как сейчас. день сто шестьдесят второй. мама уже поднимает тему учебы. сейчас я нахожусь в академическом отпуске и собираюсь продолжить свою учебу с начала сентября, но… я не хочу. моя страсть к физике исчезла вместе с моим прошлым «я», но сказать этого я маме не могу. я знаю, как она беспокоится о моем будущем, потому что я не могу всю жизнь сидеть на ее шее и жить вместе с ней. только ради того, чтобы не разочаровать ее, я продолжу ходить в университет и стану одним из миллионов таких же людей, которые занимаются тем, что им не нравится. в этом плане я тебе безумно завидую. ты работаешь там, где тебе нравится. ты дышишь книгами и всем, что с ними связано. черт, ты знаешь несколько языков и уже являешься превосходным литературным критиком! ты, наверное, гадаешь, почему чонхи все время спрашивает о твоей работе — так вот, это для меня. если я не могу быть рядом с тобой, это не значит, что я не могу тебя поддерживать. помнишь, я говорил тебе, что ты добьешься больших высот? тогда ты мне не верил, а теперь видишь, что я был прав? и это только начало. я так счастлив осознавать, что у тебя все хорошо. я счастлив, что ты снова поддерживаешь связь со своим отцом, что у тебя есть такой хороший друг, как тэхен, что ты работаешь в прекрасном и дружелюбном коллективе, что ты занимаешься тем, что любишь. ты наконец-то стал получать то, чего ты заслуживал все это время. я так счастлив, чимин, ты просто не можешь представить как. все прошедшие месяцы теперь казались вычеркнутыми из реальности. как будто все, что с чимином произошло, он прочитал в книге или услышал от кого-то. все его взлеты и падения, нервные срывы и долгое затишье, чувство свободы и радости, момои и тэхен, психолог и отец, платон, семья чон и просто рандомные люди, с которыми ему пришлось общаться и делить общие воспоминания — все казалось искусственным. будто все это время он находился в долгом-долгом сновидении, а проснулся лишь тогда, когда смог почувствовать своими губами теплые губы чонгука. как в сказке со спящей красавицей, где только поцелуй от принца мог пробудить девушку из вечного сна. чимин посмотрел на чонгука, который хмуро читал книгу с пугающим названием «модель релятивистской струны в физике адронов», лежа рядом с ним. судя по его серьезному лицу, ему совершенно не нравилось то, что читали его глаза, но он все равно продолжал заставлять себя углубляться в этот вопрос. сам пак читал его блокнот и иногда задавал вопросы по тем или иным темам, в которых был заинтересован. они были в доме одни: миссис чон ушла в церковь, а чонхи гуляла с подругами. стояла приятная тишина, нарушавшаяся шумом машин на улице. спустя некоторое время чонгук отбросил книгу на пол, окончательно сдавшись, и тяжело вздохнул, устремив свой взгляд в потолок. у него все валилось из рук. — ничего не получается, — сказал он, ответив на вопрос, который пак не успел задать. — я вроде бы все понимаю, но потом ловлю себя на мысли, что думаю совершенно о другом, вместо того, чтобы думать об этой идиотской струне. — он тяжело вздохнул и перевернулся на бок, уткнувшись щекой в подушку. чимин отложил блокнот на тумбочку и повернулся к нему лицом, подперев голову ладонью. чонгук посмотрел на него, не в силах спрятать на своем лице разочарование в самом себе и усталость с прошлой ночи, которую он опять провел беспокойно. — не заставляй себя делать то, что тебе не нравится, — мягко произнес пак и стал аккуратно убирать чонгуковы пряди с его обаятельного лица. — ты же знаешь, что мне придется, — тихо ответил он и прикрыл глаза, мечтая, чтобы эти прикосновения никогда не заканчивались. — времени достаточно. возможно, любовь к физике еще вернется. — не вернется. почему она почти год отсутствовала, а сейчас вдруг должна появиться? — чонгук прильнул к ласке, когда чимин непроизвольно стал гладить его щеку. — это так удручает… знать, что единственное, что у меня хорошо получается — это разочаровывать других. — каждый проживает период в своей жизни, когда он сомневается в своей эффективности, чонгук, — начал чимин, придвинувшись к нему ближе и начиная водить ладонью по его спине и талии. — я не говорю, что ты должен продолжать насиловать себя этой физикой и мыслью, что ты должен закончить университет ради мамы и всю оставшуюся жизнь работать на нелюбимой работе. нет. тебе же нравится петь! так углубись в это, спой вместе с шиншо пару раз на публике и посмотри, хочешь ли ты продолжать в том же духе или нет. если не понравится, продолжи искать. только не думай слишком много о страхе разочаровать кого-то. в первую очередь, этим ты разочаровываешь самого себя. чимин положил голову на подушку и посмотрел чонгуку в глаза, который пару раз кивнул и тяжело вздохнул. пак прекрасно понимал, что парень чувствовал — в конце концов, он сам это чувствовал на протяжении долгих лет, и только специалист помог ему справиться с этим неимоверно тяжелым грузом, который каждую радость перекрывал покрывалом вины и невозможности дышать. чимин также знал, что они договорились быть друзьями, но все, что он продолжал делать, в рамки дружбы никак не входило. тяжело держать себя в руках, если желание поцеловать человека напротив растет как на дрожжах. — выход есть всегда. пусть наша жизнь и является лабиринтом, который выглядит бесконечным, всегда есть выход… и не только один. он коснулся его руки и проскользнул пальцами, переплетая их с чонгуковыми. младший пытался подавить свою растущую улыбку, но с крахом провалился, когда заметил, что чимин тоже улыбался, пару раз кидая взгляды на его губы. — твои слова действуют намного лучше, чем слова моего психолога, — тихо ответил чон. — это хорошо? — он медленно водил свободной рукой по его талии и гадал, насколько далеко они зайдут сегодня и когда смогут остановиться. если вообще остановятся. чонгук утвердительно хмыкнул, очарованный глазами напротив, и сглотнул, вспоминая их разговор о том, чтобы пока что остаться друзьями., но как тут оставаться друзьями, когда ни один, ни другой не держит себя в руках как подобает? — она советует те вещи, которые мне не помогают. говорит то, что имеет на меня обратный эффект… вместо того, чтобы чувствовать себя легче, когда я выхожу из ее кабинета, мне становится ещё хуже. — так не должно быть… — чимин нахмурился и снова поправил чонгуковы прядки, которые все время падали ему на глаза, скрывая их восхитительный блеск. — тебе нужно поменять психолога. — не хочу ничего говорить маме. я и так проблемы все время доставляю. чимин вздохнул и сплющил щеки младшего, придвинувшись вплотную и нависнув над ним. — вот что ты за человек такой, а? — дуя губы, начал он, заставляя чонгука хихикать и слабо пытаться убрать его пальцы с щёк. — ну пвасти, — еле произнёс чон, переходя на громкий смех. чимин с широкой улыбкой смотрел на него и молчал, все ещё не веря, что они лежали в чонгуковой кровати, и все между ними было хорошо до той степени, что в их глазах можно было видеть яркую влюблённость, направленную друг на друга. он хотел каждую минуту, проведенную вместе, говорить чонгуку, как сильно он его любит, чтобы тот никогда, ни на мгновение не усомнился в его чувствах., но он знал, что слова «я люблю тебя», произнесенные на постоянной основе теряли свою истинную ценность. — стоило ли нам оставаться друзьями, если мы ведём себя так? — мягко спросил чонгук, кладя свои руки чимину на талию и практически соприкасаясь с ним носами. — я не знаю, — честно ответил пак и отвёл взгляд на пару секунд. — я еле держусь, чтобы не поцеловать тебя. — у тебя и до этого не сильно получалось, — гаденько подметил младший и хихикнул, когда взгляд чимина стал выражать «скажи ещё слово, и тебе конец». — а сам-то? — приподняв одну бровь, напал он в ответ, напоминая о том разе, когда чонгук обнял его со спины, пока чимин мыл посуду. ему пришлось напомнить об их договоре, и кольцо рук сразу разомкнулось, пропитав воздух в доме разочарованием. — ты меня во много раз переплевываешь, минни. — ничего не могу с собой поделать. — я люблю тебя, — выпалил чонгук и увел взгляд, побаиваясь услышать ответ. — просто… напоминание, — шепотом добавил он. — гука, взгляни на меня, — нежно попросил чимин, млея от смущенности парня, которой раньше в нем в таких огромных количествах не было. — я тоже тебя люблю, — он гладил пальцами его щеки и смотрел то на губы, то в глаза, удивляясь, как ему повезло встретить этого парня. — это так… просто напоминание, ага? — смеясь, добавил он и увидел, как чонгук закатил глаза. — ты невыносим. — да знаю!