Сыграй мне

EXO - K/M, Wu Yi Fan (кроссовер)
Гет
R
Завершён
13
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
13 Нравится 6 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Ву Ифань ― его имя было известно во всей Поднебесной. Уважение и страх стояли за этой известностью, ведь простые люди почитали этого знатного заклинателя* из известного и великого ордена Ву, а враги трепетали в ужасе от его силы.       Слухи о нём бурной рекой растекались по всему Китаю, и не было ни одного города, ни одной захолустной деревушки, где бы это имя не было на слуху. В конце-то концов, Ву заслужил себе такую славу. Причём ещё очень давно, когда, ещё будучи старшим учеником ордена Ву, смог одолеть монстра на ночной охоте* в одиночку. С того времени за ним пристально следили учителя, пророча великое будущее.       Прошли годы, и их прогнозы оказались правдивыми. Ву Ифань знаменитый и богатый, но при этом честный и крайне добрый человек, не смеющий не отозваться на чей-либо призыв о помощи. В руках заклинателя была великая сила, данная ему для борьбы с порождениями зла и тьмы. Так разве он имел право эту силу игнорировать, спуская её лишь на восхваление собственной персоны?       Он был странствующим заклинателем, годами не появляющимся в стенах родного ордена, пусть за это его часто и журили учителя, ведь, как-никак, помимо статуса первого ученика, Ифань ещё и имел иную должность ― молодого господина клана и, соответственно, сына нынешнего главы ордена. Но дела ордена мало когда беспокоили молодого, но уже довольно сильного духовно совершенствующегося. А всё из-за того, что он был уверен, что там и так есть кому воспитывать новое поколение и поддерживать связи с другими орденами. А вот мир ― и простые люди в нём, нуждались в защите и помощи. Ведь никто и никогда точно не знал, какая тварь затаилась в деревенской глубинке или в пригородном лесу. Поэтому, однажды покинув стены родного ордена, Ифань там мог не появляться годами, оставляя все заботы на братьев и шиди*, всегда радующихся крайне редким возвращениям Ифаня на родную землю. Он путешествовал налегке и в одиночестве, помогая по пути всем, кого встречал. Единственным постоянным спутником Ифаня был его верный меч, рубящий зло.       За годы скитаний мало что могло задержать заклинателя надолго на одном месте. Но всё же и это однажды случилось, когда Ифань осел на какое-то время в одной деревушке. Причиной тому стала спасённая им девушка ― служанка главы деревни. Самодур-господин отправил бедняжку одну в ночной лес за какими-то травами, которые, по его мнению, должны были помочь ему с болями в спине. Ни время суток, ни предостережения проходящих недавно мимо деревни заклинателей о нечисти в лесу не остановили господина, и служанка не могла тому возразить. А-Су, дрожа от страха, с лукошком в одной руке и факелом в другой отправилась в лес в поисках трав. И естественно, нашла проблемы на свою голову.       Парочка живых мертвецов, ещё совсем «свежих», бродила по лесу и, заметив живое мясо, не смогла просто устоять. Они напали на девушку, посчитавшую, что на этом её никчёмная жизнь и закончится. Но прилетевший, будто бы из неоткуда, белоснежный меч пронзил грудь сразу двоих трупов. Ифань как раз проходил мимо, ища тропинку к той самой деревне, но слегка заплутал. Он услышал крики девушки и, как обычно, не смог пройти мимо.       ― И как вам не стыдно?! ― хмыкнул он, вытаскивая меч из полуразложившейся плоти более не шевелящихся мертвецов. ― Нападать на бедную девушку. А вы… почему гуляете по лесу в такое опасное время, ещё и одна? Разве заклинатели не предупреждали об опасности? Я слыхал, что в этих местах иногда появляются ходячие мертвецы.       ― Моему господину срочно понадобились лечебные травы, ― смущённо отвечала А-Су, прекрасно понимая, кто стоял перед ней ― она его узнала по снежно-серебристым одеждам ордена Ву и мечу, выкованному будто бы из небесного нефрита, сила которого уже прослыла в легендах, время для которых ещё не наступило.       ― В два часа ночи? ― удивился Ифань. ― Совсем он не жалеет своих слуг. Могу ли я попросить в знак благодарности за спасение проводить меня к деревне? А то я слегка… заблудился.       Холодный нрав Ву Ифаня, порой разбавляемый тёплой улыбкой, сразу же запал А-Су в душу, и девушка с радостью согласилась помочь. В конце концов, как она могла отказать своему спасителю. В деревню Дин они вернулись примерно спустя час, хотя дорога занимала куда меньше времени. Просто Ву по пути почувствовал ещё несколько точек скопления злобной энергии и поспешил расправиться с мертвецами.       Господин встретил А-Су с недовольством, ведь та не принесла трав, но как только увидел рядом с девушкой великого заклинателя, всё негодование прошло, сменившись на льстивость ночному гостю. Ифаню предложили место для ночлега, пищу и питьё. Такого знатного человека просто не могли выгнать. Ву согласился с благодарностью, заприметив невежественное и унизительное отношения господина к слугам, в том числе и к А-Су.       На следующее утро Ву не ушёл. И на следующее тоже. Находя предлоги в виде злобных тварей, обитающих в лесу, заклинатель оставался в деревне, на самом же деле присматривая и присматриваясь к А-Су. Девушка это тоже заметила, не имея возможности скрывать смущение от внимания такого мужчины.       ― Гэгэ*, вы решили задержаться у нас ещё? ― хлопотали другие девушки из деревни, даже в обращении которых не чувствовалось той самой учтивости, которую подобало проявлять к настолько великому человеку. Впрочем, Ифань прекрасно всё понимал. На него часто бросали любопытные взгляды молодые девицы, в каком бы городе или деревне он не появлялся. И многие из них не гнушались откровенно флиртовать с ним и бессовестно строить глазки. Но вот А-Су, даже сейчас стоящая в сторонке и стыдливо прячущая взгляд, была не такой.       ― Да, много нечисти тут развелось, ― повёл плечами заклинатель, хмыкнув себе под нос. ― А я ведь не желаю, чтобы кого-то из таких прелестных девушек не досчитались отцы, верно?!       Девицы охали да ахали, совершенно не замечая, что Ифань не особо-то и смотрит на них. Взгляд его был направлен совсем в другую сторону. В сторону девушки, всё ещё учтиво кланяющейся ему при каждой встречи и продолжающей благодарить за спасение, хотя он просил прекратить. Она прекратила через время, по крайней мере, так могло показаться. В конце концов, выразить благодарность можно не только на словах. Ифань это понял, когда стал находить каждый день возле своей комнаты пиалу с горячим супом.       ― Эта девчонка… ― улыбался он, каждый раз подмечая, как А-Су «незаметно» прокрадывалась к нему каждое утро, оставляя на крыльце горячий и очень вкусный, кстати, суп.       И уже через совсем небольшое время заклинатель объявил о том, что желает взять А-Су замуж ― новость, потрясшая не только девушку, которая, впрочем, не стала отказываться от подобного предложения, господина А-Су, резко сменившего отношение к девушке, так и вообще весь Китай ― слухи распространялись быстро. Новости дошли и до ордена Ву. Отец Ифаня, как написал сыну чуть позже в письме, знал с самого начала, что нечто подобное случится. Но, уповая на мудрость сына, Глава ордена всё же не стал перечить такому его выбору, а дал лишь своё благословение, пожелав при этом, чтобы он всё же заглянул домой с молодой женой, которая когда-нибудь станет там хозяйкой, когда титул Главы перейдёт Ифаню.       Торжество было не особо пышным, но новобрачным это и не было нужно. Уже на следующий день после свадьбы они оба покинули деревню Дин ― родной дом девушки, никогда прежде не казавшийся ей таковым после смерти всех близких от неизлечимой хвори. Теперь Ифань не путешествовал в одиночку. Рядом с ним всегда была его молодая жена.       Скорость передвижения заклинателя по просторным территориям Китая, конечно же, замедлилась с появлением ещё одного спутника, явно не всегда поспевающего за прытью молодого мужа. Но Ифань никогда не испытывал дискомфорта по этому поводу, прекрасно понимая, что, в отличие от него ― тренированного ко всяким сложностям мужчины, А-Су была ещё совсем молодой девушкой, редко когда даже переступающей черту родной деревни. Её ноги, пусть и привыкшие к беготне по мелким поручениям бывшего господина, которому Ифань знатно заплатил за «присмотр и заботу» за его женой в прошлом после того, как она осталась совсем одна на всём белом свете, хотя все понимали, что так он лишь выкупил свободу А-Су у жадного старика, девушка всё равно не могла так быстро привыкнуть к долгим походам. Поэтому им приходилось останавливаться намного чаще, чем сам Ву ранее позволял себе это делать.       Прежде он мог идти по несколько суток к ряду без малейших передышек, сейчас же, пусть сама А-Су никогда не просила и не жаловалась, мужчина видел, когда девушка начинала уставать, и в тот же миг делал привал, пусть она и продолжала убеждать его, что всё в порядке и может идти ещё. Ифань лишь легко мотал головой, гладил жену по голове и корректировал их передвижение, чтобы уже через пару часов оказаться в каком-то городе, где бы молодожёны могли снять комнату в каком-нибудь, пусть и самом захудалом, постоялом дворе. Это тоже было неким изменением привычного уклада жизни заклинателя ― путешествуя в одиночку, он особо никогда не прибегал к поискам комфортного места ночлега. При особом желании или излишней усталости, которую Ифань не игнорировал лишь потому, что понимал, что она может вызвать проблемы в будущих битвах с нечистью, Ву мог сделать привал прямо там же, где остановился ― хоть в лесу, хоть у речного берега, или даже среди горных дорог. Походный мешок заменял подушку, верхнее ханьфу* в особо холодные ночи превращалось в циновку, не позволяя хозяину спать совсем уж на голой земле, а множество заклинаний и талисманов никогда не оставляли мужчину без источника света и тепла. Так как Ву ещё в молодые годы, будучи учеником своего ордена, практиковал инедию*, то еда и вовсе ему могла не пригождаться днями. Проще говоря, Ифань жил без присущей его статусу роскоши и придирчивости к чему бы то ни было.       С появлением же в его жизни жены, не имеющей ни грамма духовной энергии, которую можно было бы использовать во благо их беспрерывного похода, Ву начал идти на уступки ― делать привалы чаще, ночевать на постоялых дворах, а не просто под открытым небом, ну и конечно же, золото и серебро, которое он ещё после последнего посещения ордена взял на личные расходы, наконец-то тратить на что-то, помимо талисманов да магических артефактов, которые, кажется, в скором времени разорвут мешочек цянькунь* изнутри. Например, на еду и подарки молодой жене, от которых она, как и любая другая девушка, прожившая большую часть своей жизни в роли служанки, была просто в восторге.       На ночную охоту, конечно же, Ифань А-Су не брал, оставляя на постоялом дворе, да и девушка сама не напрашивалась, прекрасно понимая, что будет для мужа лишь лишним грузом и вечной причиной для беспокойства, ведь Ву, при всём желании, не сможет сосредоточиться на битве, если А-Су вдруг окажется в опасности. Поэтому девушка послушно ждала его, конечно же, переживая, но всё же не давая Ифаню самому волноваться по пустякам. После же ночной охоты она всегда встречала мужа, кормила и перевязывала раны, если тот всё же умудрялся подставиться во время битвы с особенно сильной тварью.       ― Спасибо, ― благодарил Ву жену, которая никогда не ругала его за неосторожность или ещё чего более ― не устраивала истерик и не запрещала и далее охотиться в одиночку. А-Су лишь огорчённо вздыхала, смотря, как Ифань стягивает окровавленную одежду, и тут же несла целебные травы, помогая залечивать раны. ― Что никогда не ругаешь меня.       ― Раз сам понимаешь, ― улыбалась А-Су, осторожно нанося снадобье на рассечённое плечо мужчины. ― То не подставляйся больше так. Иначе перестану верить, что ты величайший заклинатель в мире.       ― Но их ведь было больше! ― шутливо возмущался Ву.       ― Как и всегда, ― вздыхала девушка, поправляя нижнее ханьфу на плече мужа, после чего проводила пальцами по слегка спутавшимся от засохшей крови волосам.       ― Как и всегда, ― соглашался он, доставая недавно приобретённую сяо*. Он не был таким уж мастером по игре на ней, но неожиданный порыв, накрывший его пару дней назад, когда они вместе с А-Су прогуливались по рынку городка, в котором остановились в этот раз, преодолеть не смог и приобрёл музыкальный инструмент. Последний раз он играл на флейте ещё в ученические годы, после чего целиком заменил её звуки на звон мечей.       ― Сыграй, ― будто бы поняв, о чём он думает, попросила А-Су, прислонив свою голову к спине мужа.       ― Я не уверен, что помню как, ― честно признался Ифань.       Но это не помешало ему всё же попробовать. Собравшись с мыслями, мужчина приложил инструмент к губам, и уже через пару секунд комнату наполнили первые звуки изящного инструмента. Орден Ву никогда не славился музыкальными способностями, которые пусть и развивали у учеников, как и другие искусства, вроде каллиграфии, владения мечом и боевым искусствам. Его последовали предпочитали в бою использовать оружие и магические артефакты больше, чем музыкальные инструменты, которые тоже имели весьма большой вес во многих заклинательских практиках. Отсюда и произрастала неуверенность Ифаня в своих силах. Тяжёлый стальной меч он держал куда крепче и увереннее, чем лёгкую бамбуковую флейту.       ― Ну как? ― спросил он спустя несколько минут, когда инструмент затих.       ― Всё, как я и думала, ― тихо отозвалась жена. ― Ты всё же обычный человек.       ― И откуда такой вывод?       ― Быть человеком ― значит не быть идеальным во всём, ― разумно заверила А-Су, вставая с пола. Ифань повернул голову к девушке, бросая на неё слегка непонимающий взгляд, который просто не мог не вызвать у неё улыбку. ― Играешь ты куда хуже, чем дерёшься. Намного.       Так и протекала их жизнь. Бегущая, словно горная река ― не останавливаясь ни на секунду. Но счастье не могло длиться вечно, и уже через год оно уступило место великой скорби. А-Су сильно заболела, и никакие лекари не могли что-то поделать с этой хворью, которая, похоже, была той самой, которая прежде сгубила всю её семью. Жизнь девушки угасла уже через пару месяцев. Безутешный Ифань, проведя жену в последний путь, вскоре исчез. Никто не знал, куда он отправился и жив ли вообще. Стали ходить разные слухи, но ни один из них не мог и примерно приблизиться к истине.       Объявился он спустя три месяца, но все, кто когда-либо был знаком с Ву, не смогли бы узнать его. Заклинатель облачился в тёмную одежду, а его прежнее холодное, но доброжелательное лицо более не выражало прежних чувств. Он вернулся не для того, чтобы помогать людям. Он вернулся за своей А-Су.       Звуки демонической сяо стали знаком того, что некогда известный и благородный заклинатель ― мастер светлых искусств, перешёл на тёмную сторону. Ему не нужна была армия мертвецов ― его целью была одна-единственная могила, которая вскоре после первых нот его инструмента была разрушена изнутри. Бледная и уже начавшая разлагаться А-Су снова оказалась на этой земле, но только лишь как марионетка Ву, последовавшего по пути тёмного искусства ― единственного, что могло помочь ему снова встретиться с любимой. Он забрал её под испуганный взгляд жителей деревни Дин, где и похоронил пару месяцев назад, тем самым вернув к земли в родных для девушки местах, и снова скрылся лесу. Долгое время о нём снова не было ни малейших вестей, и простой люд даже начал забывать об Ифане и его жене, но вот остальные заклинатели не могли оставить всё так просто. Один шаг на сторону зла был сроднён предательству истинного пути. Путь тьмы разрушал тело и душу заклинателя, и один Бог ведал, что может совершить такой сильный заклинатель, как Ву, используя новоприобретённые способности. Люди из его ордена стали искать его.       В это же время по стране стали ползти слухи о тёмном заклинателе, воскрешающем мертвецов и натравляющем их на простой люд. Мало у кого оставались сомнения, что это был именно Ифань.       «Он сошёл с ума», ― говорили многие.       «Тёмный путь превратил его в монстра», ― были уверены все.       Мало кто предполагал, что не он был виновником всех тех ужасающих событий. Ифань жил в отдалении от всех, многие месяцы пытаясь найти способ вернуть А-Су душу и сознание. Его прекрасная некогда жена пусть и вернулась к нему, но была ничем иным, как куклой, а он ― кукловодом. Это угнетало его ещё больше. Миллионы попыток, сплошь неудачных, но всё же он достиг своего ― А-Су по-настоящему ожила. Но их счастье было разрушено во второй раз.       ― Тёмный заклинатель Ву Ифань! ― их нашли, и, следует сказать, никто не собирался отпускать возлюбленных. ― Мы пришли покарать тебя за твои грехи!       Несколько кланов объединилось против Ифаня, и сейчас десятки, а то и сотни из них направляли на него свои мечи. Свой же Ву уже давно отбросил, позабыв о его настоящем предназначении ― спасении.       ― А-Су, спрячься, ― скомандовал он своей жене, а сам взял в руки сяо, играть на которой стал заметно лучше. Многие часы тренировок дали о себе знать. А ещё ― А-Су любила, когда он играл, пусть и паршиво изначально. Позабыв о мече, Ифань забыл и о долге заклинателя. Сейчас он целыми днями делал лишь одно ― играл своей жене на флейте. Ранее, чтобы вернуть её душу, а сейчас ― чтобы успокоить её. Его глаза загорелись красным пламенем, а первые же звуки изящного инструмента подняли против врагов целые полчища мертвецов.       Битва была долгой и кровопролитной. Сотни заклинателей разного уровня мастерства падали оземь мёртвыми под напором лютых мертвецов Ифаня, а он всё играл под взором не менее кровавой луны. Сражение шло весь день и всю ночь, руки Ву тряслись, как и губы, которые еле могли заставлять флейту играть. Он слишком устал. Количество мертвецов уменьшалось, а врагов становилось словно только больше. В конце концов, он остался один на поле битвы среди горы трупов.       ― Вот и конец, твои мертвецы закончились, ― победно сказал один из заклинателей и занёс меч над Ифанем.       ― Ифань! ― голос жены привёл Ву в чувство и наполнил решимостью. Решимостью на ужасный поступок.       ― Нет… ― на выдохе произнёс он, и злоба наполнила его до краёв. Его окружила тёмная энергия, словно окутывая в кокон.       На поле битвы вышел последний мертвец ― самый первый, которого поднял из сырой земли Ву ― А-Су. Её глаза побелели, а на мраморной коже проступили синие вены, ногти превратились в звериные когти, и девушка в неистовстве напала на врагов. Последний лютый мертвец, движимый злобой и отчаянием заклинателя, оказался сильнее целой армии.       ― А-Су, ― ладонь Ифаня легла на плечо жены, руки которой были по локоть в крови, как и её одеяния. Девушка рычала, как зверь, и готова была снова сорваться на любого врага, но врагов больше не осталось. ― Прекрати. Вернись.       Её глаза прояснились, и девушка увидела плоды своих трудов. Даже будучи живым мертвецом, А-Су не смогла перенести того груза, что свалился на её плечи, когда она поняла, скольких людей только что убила. Мертвецы не могут плакать, но она смогла ― лишь выражением лица, лишь взглядом испуганных до смерти глаз. Она вцепилась в одежды мужа и попросила лишь об одном:       ― Прошу, убей меня! Я не смогу жить с этим грехом.       А-Су просила настолько искренне, но Фань никак не мог исполнить её просьбы ― слишком сильно любил, чтобы потерять во второй раз. Он был ужасно истощён, настолько, что меч, который он подобрал у одного заклинателя ближе к концу битвы, так как играть на флейте мочи не было, буквально выпадал из рук. Тогда А-Су и воспользовалась этим. Девушка понимала, муж скорее пронзит своё сердце, чем упокоит её снова. Поэтому она могла лишь… заставить его.       Она резко напала на него, вцепившись в шею длинными когтями. Испуг и смятение на лице Ифаня мелькнули раньше, чем он смог сообразить, что произошло. И раньше, чем его рука с мечом заклинателя дрогнула. Кем бы он не стал сейчас, как бы далеко не отбросил от себя былой уклад жизни ― Ву всё ещё оставался заклинателем. Заклинателем, перед которым стояла нечестивая тварь. Пусть и сотворённая его собственными руками.       Лютый мертвец, проткнутый мечом заклинателя, обречён был отправиться туда, куда ему положено. Тело А-Су рухнуло тут же, подхваченное Ифанем. Его уставший взгляд вновь прояснился, на глазах блеснули слёзы. Он понял, что даровал жене то, чего она так хотела ― смерть, собственными руками.       ― Спасибо… ― еле-еле шевелящимися губами произнесла девушка. Они приоткрылись снова прежде, чем она навеки замолчит, в последней просьбе: ― Сыграй мне.       Сказанные на выдохе слова А-Су были последним, что Ву когда-либо услышит от любимой жены. Но не исполнить её просьбы он не в силах. Оставшись среди горы трупов ― врагов и марионеток, собственной жены, которую даже его демоническая флейта более не поднимет, Ифань подносит к губам сяо, играя песнь упокоения, надеясь, что хотя бы душа А-Су испытает облегчение.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.