. . .
Дом старика Жао в Синем Ручье находился на пригорке, на северной окраине поселения. Поэтому когда мы вышли к жилью старого лекаря, то я не сразу увидела небольшой городок в низине, километрах в двух ниже по склону. По рассказам дедушки Жао выходило, что в Синем Ручье проживало около десяти тысяч человек. Иногда — больше, иногда — меньше, в зависимости от приезжих. Ничем примечательным городок не выделялся, разве что кроме ленты реки в километрах трёх от города. В остальном это было неприметное поселение, одно из множества, что разбросаны по просторам острова Сиреневой Дымки.. . .
Несколько дней спустя. Хи Чунь теперь почти всё время проводил в тренировках и медитации, усиленно трудясь в оставшиеся месяцы до экзамена, поэтому общаться мы стали реже. Но это было даже хорошо. Помимо моей воли, но к моему же удовольствию, этот парень всё больше и больше мне нравился! Не только, как товарищ, но и как мужчина. Ощущения были довольно странные. Я сама всеми силами старалась избегать любых моментов, что могли раскрыть мою истинную природу, но при этом всё больше и больше желала, чтобы он обратил на меня внимание. Иногда в фантазиях даже проскальзывали совершенно дикие мечты, как он овладевал мной… Разумеется, подобного не случится: у Хи Чуня была девушка, в отношении которой парень был весьма серьёзно настроен, по словам его деда. К тому же, я хотя ни разу и не видела свою «соперницу», но без сомнения ей проигрывала. Может быть не внешностью — я наконец-то признала и приняла, что действительно весьма привлекательна и миловидна лицом — но фигурой уж точно я для неё не конкурент. Да и хромота, вкупе с одной рукой, не добавляла привлекательности. Поэтому для себя я решила, что не буду портить отношения с Чунем неуместной страстью. Мало ли, сколько юношей и девушек в будущем мне ещё приглянется? Не на всех же них стоит набрасываться с похотливыми мыслями! Поэтому я старалась воспользоваться моментом и разобраться со своим «разносторонним» влечением. Старик Жао также с головой погрузился в работу и почти всё своё время посвящал созданию пилюль для Культиваторов. По этой причине мне пришлось осваивать новые рецепты лекарств. Они уже были куда сложнее и требовали более точного соблюдения всех условий, но по-прежнему давались мне довольно легко. Добродушный, но не без хитринки, старикан мгновенно смекнул, что «умница Мей-мейню» может с легкостью взвалить на себя большую часть по изготовлению обычных лекарств, а сам он сможет заняться непростыми рецептами высококачественных снадобий. Поэтому старый лекарь познакомил меня с наёмной работницей, что вместо старика Жао торговала в лавке и, отныне, готовые снадобья я приносила сама, под видом ученика и подмастерья. Работать одной рукой я неплохо наловчилась, поэтому к полудню очередная порция снадобий «мастера Жао» обычно отправлялась на прилавок. После полудня, даже, несмотря на работу по дому, у меня оставалась уйма свободного времени. Заняться мне было нечем, а большого количества физических тренировок в моём состоянии не требовалось, поэтому я принялась изучать свитки и рукописи, принадлежавшие дедушке Жао. Старик и этому порадовался, лишь одобрительно покивав головой, и предоставил полный доступ ко всей имеющейся у него информации. Самообучение, да ещё в таком непростом деле, как врачевание, было нелёгким и полным трудностей, от того я продвигалась довольно медленно. Первым же делом я, разумеется, принялась за изучение меридиан в человеческом теле. Будучи культиватором, я активно их использовала, циркулируя Ци, но лишь теперь начала понимать, как же всё было устроено. Четырнадцать меридианов в теле были взаимосвязаны с энергетическими сосудами и даньтянем — своеобразным узлом, важнейшим средоточием Ци в низу живота. И всё это было подвержено влиянию акупунктуры, эффективность которой также зависела от множества факторов. Первые несколько дней у меня просто голова шла кругом от простых попыток во всём разобраться: всё просто, когда Ци «кипит» в дяньтяне, но дико сложно, когда начинаешь вникать во все процессы. Порывшись в свитках, и то и дело возвращаясь к прочтённым записям, я поняла, что примитивной зубрёжкой многого не добьюсь. Важно было не просто знать, а понимать. А пониманию лучше всего способствовала обильная практика. Поэтому я отправилась к старику Жао с просьбой назначить мне небольшое жалование, как ученице. Я хотела заказать у ювелира набор серебряных игл для иглоукалывания. Старик на мгновение нахмурился, услышав причину, а затем без вопросов достал небольшую коробочку из своего пространственного кольца, просто сказав, что это подарок. Внутри оказался нужный мне набор игл. Похоже, дедушка Жао на некоторое время решил полностью положиться на моё благоразумие и отпустил «в свободное плавание», за что я была ему благодарна. Иных претендентов на роль «подопытной крысы», кроме меня самой, не нашлось, поэтому уже к вечеру того же дня мои слегка располневшие, но всё ещё весьма тощие бёдра были неумело исколоты иглами. Я, не торопясь, постигала азы иглоукалывания, начав с простейших точек, до которых могла дотянуться. Конечно же, было наивно с моей стороны полагать, что я внезапно найду способ для исцеления своих разрушенных энергетических каналов. Это было так же ясно, как завтрашний рассвет, но также я понимала, что иным образом не могу поступить.. . .
Через несколько дней, довольная своими незначительными успехами, я решилась, и в приподнятом настроении затеяла разговор с Хи Чунем, навестившим деда. Без сомнения, парень рано или поздно заметил бы мои косые, а порой — откровенно влюблённые взгляды. А после того, как его примут в Клан Гуй, юноша уйдёт из Синего Ручья с дурными мыслями обо мне. Расставаться на подобной ноте совсем не хотелось. Поэтому я решила расставить все точки над «i». Теплый закатный ветерок лениво шевелил соцветия глицинии, увивавшей беседку. Мы втроём — я, Дедушка Жао и его внук, под загнутой крышей — чтобы озорные драконы не падали людям на головы — попивали улун. — Брат Чунь, ты мне нравишься… — как можно более непринужденным тоном произнесла я, поднимая со стола беседки свою чайную чашку. Дедушка Жао закашлялся, брызнув чаем, но ловко представил это случайностью и затеребил усы. Чунь похлопал старика по спине, а затем с улыбкой взглянул на меня. — Брат Мей, ты тоже мне нравишься. Ты славный парень, правда тощий, как сушеная рыба, но бескорыстный и… — заговорил юноша, но я его перебила. — Ты не понял меня, брат Чунь. Думаю, я немножко, самую малость в тебя влюбился… Над беседкой повисла тишина. — То есть ты?.. — пробормотал обескураженный товарищ, на что я молча покивала головой. Чунь перевёл растерянный взгляд на старика: — Дедушка, неужели я так хорош, что на меня западают и парни?.. — неловкая попытка пошутить не увенчалась успехом, а неловкая пауза стала волнительной ещё больше. Старик воздел ладони, словно защищаясь. — Не спрашивай у меня, внук, — пробормотал Хи Жао, притворно закашлявшись. — Мир велик и в нём бывает всякое… После этих слов седовласый целитель тотчас припал губами к чашке с чаем, чтобы хоть на миг отгородить себя от неловких объяснений. А Чунь тем временем уже уставился на меня. — Б-брат Мей, з-зачем ты мне это рассказал?.. — Когда тебя примут в Клан Гуй, я не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки. В общем-то, это вся причина… — пробормотала я, а затем изобразила натужную улыбку. — Не навоображай себе ничего: я не в любви тебе признался, а сказал, что ты мне просто нравишься… Надеюсь, для тебя это не будет проблемой? Чунь, оправившийся от первых мгновений удивления, ответил с ухмылкой: — Это совершенно не проблема. До тех пор, пока ты не попытаешься пробраться ко мне в постель… — Кхм-м!.. — гневно перебил своего внука дедушка Жао, пока тот не наговорил совсем уж откровенных пошлостей. — Чунь, разве тебе нечем заняться? Вместо того чтобы праздно болтать языком, потрать это время на медитацию… — Ты прав, дедушка, — встрепенувшись, и с удовольствием принимая помощь старика в неловкой ситуации, пробормотал парень. Через мгновение, поклонившись, он покинул нас. Старик проводил взглядом стремительно удалявшегося внука и с грустью пробормотал: — Мей-мейню, однажды ты спросила, почему я изменился в лице, услышав твою фамилию. Думаю, сейчас пришла пора рассказать…. . .
Всё дело было в необычном цвете моих глаз и волос. Не то чтобы такое было исключительной редкостью — подобные мне дети рождались и раньше. Но все они, без исключения, были отпрысками Клана Ю. За всю летописную историю не было случаев, не укладывавшихся в это правило. Поэтому для опытных старейшин из других кланов тандем из сиреневых зрачков и алых волос был своего рода знаком «качества», подтверждавшим происхождение. Впрочем, на мою удачу, знали об этом, по понятным причинам, очень немногие. И всё бы ничего — ну что может значить цвет волос в моём случае? — если бы не одно «но». Десять лет назад Клан Ю за небольшую провинность почти полностью истребил подчиненный им Клан Хи. Выжили только двое. Им сохранили жизнь из милости и в назидание остальным недовольным, что также надумают неповиноваться. Этими выжившими были старик Жао и его внук Хи Чунь. Родителей мальчика казнили у него на глазах, навек поселяя в сердце ребёнка животный ужас, перевитый неизбывной скорбью. С тех пор ненависть мальчишки к Клану Ю стала абсолютной… Я шокировано хлопала ресницами, не зная, что сказать, но старик со вздохом поднялся и опустил ладонь мне на плечо. — Не печалься, внучка… Дети не в ответе за ошибки родителей, — добродушно говорил дедушка Жао. — Я просто не хочу, чтобы неловкое слово, сказанное не вовремя, стало камнем раздора в вашей дружбе. Просто будь осторожна в словах, Мей-мейню… Согбенный человек, враз показавшийся дряхлым старцем, отправился в дом, оставив меня наедине с собственными мыслями. На следующий день всё стало, как прежде. Старик словно и не рассказывал мне о страшном прошлом своей семьи, а я — словно и не признавалась в любви единственному другу-сверстнику в новой жизни. Некоторые вещи, озвучив, следует скорей позабыть.. . .
Вскоре мне впервые потребовалось самой отправиться в близлежащий к Синему Ручью, а потому безопасный лес за лечебными травами. Старику Жао занедужилось. Хотя он и был культиватором, но грань его была не высока, к тому же, весьма почтенный возраст и постоянное истощение тяжелой работой по очистке пилюль сделали своё дело — старый лекарь чувствовал себя скверно. Я блестяще справилась с заданием и в срок доставила нужные травы, а затем под руководством старика приготовила снадобье. Дедушка Жао остался доволен и стремительно пошел на поправку. А мне с той поры начало нравиться уходить в лес. В окрестностях неподалёку от города угрозы жизни почти не было, да и у меня на поясе висел меч, поэтому я то и дело пыталась вновь заняться медитацией. Искала спокойствие одиночества и умиротворения на заваленной валунами лужайке. Пыталась вновь ощутить пульсацию Ци, помогая себе на этот раз новыми знаниями. Разумеется, ничего не помогало.. . .
В один из дней, когда я доставила очередную порцию снадобий в лавку старика Жао, на улицах Синего Ручья, в людской толчее, мне встретился Хи Чунь, неспешно прогуливавшийся с какой-то девушкой. Я сразу же поняла, что это та самая Юй Линь, о которой Чунь так много и увлечённо рассказывал. Поэтому, чтобы не портить им момент, я поспешила затеряться в толпе, однако Хи Чунь заметил меня раньше. — Брат Мей! — с довольной улыбкой окликнул меня парень. Убегать сломя голову, как с места преступления, было уже поздно, да и глупо, поэтому я подошла к парочке. Нас представили друг другу. Разглядев девушку получше, я с затаённым облегчением поняла, что моя внешность всё же была куда более привлекательна. Тонкие, изящные черты лица и совсем «девичьи» пухлые губки выгодно выделялись на фоне провинциальной, простоватой красоты Линь. Впрочем, и Юй Линь далеко не была «страшилой». Её полные бёдра и высокая грудь, завораживавшие крутыми изгибами линий, в лёгкую давали мне сто очков форы в вопросе привлекательности. И даже если я сниму тугую повязку со своей груди, то всё равно мне не тягаться с этой обольстительной красотой. Хи Чунь, помня моё недавнее признание, без опаски предложил всем троим отобедать в ресторанчике неподалёку, заодно попробовав тамошнего вина. Я, пожав плечами, согласилась — вкусная пища была одной из немногих радостей, теперь мне доступных. К тому же, объяснять юноше то, что девушек я вожделею не меньше, чем мужчин, не стоило. Игристый напиток янтарного цвета слегка развязал языки, и Юй Линь, слегка раскрасневшаяся, принялась расспрашивать меня о прошлом. Девушка тоже собиралась вступить на Путь Культивации, поэтому хотя и выглядела временами вульгарной и легкодоступной, но уж точно не была дурой и с удовольствием слушала всё, что я говорила. Было заметно, что Чунь отзывался обо мне много и лестно, потому что она кое-что обо мне уже знала. Впрочем, как часто бывает в таких случаях, вино языки развязало чересчур сильно. До вселенских вопросов о «взаимном уважении» ещё не дошло, но на меня вскоре посыпались довольно интимные вопросы от Юй Линь: есть ли у меня девушка, что больше всего я ценю в женщине, какой тип женщин предпочитаю? Я едва не подавилась вином, поняв, что происходило: Юй Линь явно проявляла ко мне знаки внимания! И это на первой же встрече! Впрочем, пораскинув слегка затуманенным разумом, я пришла к выводу, что виной была не моя смазливая мордашка. Наверняка в ней просто разыгралось сострадание, крайне развитое у женщин: перед собой она видела потрёпанного жизнью милого парня-калеку, одним своим видом так и просившего позаботиться о нём. Поэтому, Линь, наверное, стремилась обогреть меня своим вниманием и не более. Однако, как бы там ни было, но Линь со мной флиртовала почти что в открытую! Захмелевший Хи Чунь ещё не успел ничего понять, поэтому я не могла позволить подобному продолжаться. Глупо было бы портить отношения с другом ради девушки, пускай и весьма привлекательной. Ведь и с ней мне в любом случае ничего «не светило»: она культиватор, а я — обычный человек. Поэтому, чтобы обезопасить их отношения от своих невольных посягательств, я принялась «искренне» отвечать на вопросы не в меру любопытной Линь. Без стеснения рассказала, что люблю мужчин — что, в общем-то, не было ложью — уточнила, каких именно предпочитаю и какие «размеры» мне больше всего по вкусу. В общем, рассказала гораздо больше, чем следовало, половину выдумывая на ходу. А затем в свою очередь поинтересовалась, нет ли у Линь знакомых парней, с которыми я бы могла встретиться? Смазливый «юноша», открыто обсуждающий свои нетрадиционные предпочтения в любви в присутствии сексуальной девушки, произвел сногсшибательный эффект — Юй Линь почти сразу же ко мне охладела, едва заметно скривившись в лёгком разочаровании. А я, довольная собой и своей находчивостью, распрощавшись, покинула ресторанчик.. . .
В неспешной рутине провинциальной жизни прошли оставшиеся месяцы до экзамена на вступление в Клан Гуй. Я всё так же готовила снадобья, просиживала часы в бесполезной медитации и обучалась медицине. Мои успехи в акупунктуре всё ещё были довольно скромны, но некоторые вещи — обезболивание или временное снятие симптомов болезни — я уже исполняла уверенно. Дедушка Жао, неуёмный труженик, опять слёг с болезнью. Радовало то, что ажиотаж вокруг пилюль для начинающих культивировать Боевые Искусства уже поутих, и старик мог отдать все силы на выздоровление. Я, мимо собственной воли, сильно привязалась к седому лекарю, с которым даже простые беседы обо всём и ни о чем доставляли удовольствие. Поэтому когда в доме старика мы оставались вдвоём, я, забываясь, в самом деле вела себя, как его внучка и нередко отчитывала — когда шутя, а когда и всерьёз. Дедушка Жао то и дело норовил вернуться к своей любимой алхимии, но я, хмуря гневно тонкие бровки — да уж, «неодолимая» угроза — прогоняла его обратно в постель или в комнату для медитаций. Старик возмущался для виду, но на его морщинистом лице было написано, что такая забота ему по душе, поэтому через несколько минут он уже прилежно циркулировал Духовную Энергию, культивируя Ци в своём даньтяне. Хи Чунь, как часто бывает в преддверии подобных напряженных и ответственных моментов, «перегорел». Юноша уже совсем не беспокоился из-за предстоящего испытания и даже заочно считал себя членом Клана Гуй. Вынуждать силой что-либо делать практикующего Боевые Искусства — означало лишь вредить его Культивации, поэтому я ненавязчивыми намеками подсказывала, что на «финишной прямой» стоит проявить прилежание и усердие. На это юноша лишь отмахивался, говоря, что за последние дни не станет сильнее и с большей пользой потратит это время на отдых.. . .
За несколько суток, остававшихся до дня, судьбоносного для многих юношей и девушек Синего Ручья, город заполнили соискатели со всей округи, члены кланов поменьше, также искавших для себя пополнение, да и просто уйма праздного люда, охочего до зрелищ. Торговцы всех мастей в эти дни просто ликовали, Одних лишь претендентов набралась почти тысяча человек, поэтому отбор должен был проходить на нескольких площадках одновременно. А в виду того, что у каждой площадки было едва не впятеро больше зевак, чем самих культиваторов, несложно представить, что творилось в округе. Члены Клана Гуй рядом с экзаменационными участками поддерживали порядок, но глубже, в людской толчее и на улицах города веселье шло полным ходом — для некоторых это событие было лишь удобным поводом закатить разудалую гулянку. Чтобы не смущать лишний раз своим присутствием товарища, я на его испытание не пошла. Да и что нового я могла там увидеть? Как претенденты насыщают своей Ци специальные постаменты или медитируют в особой Формации? Всё это было мне знакомо, а теперь — и не интересно…. . .
Хи Чунь вернулся мрачнее грозовой тучи, и без слов всё стало понятно — он не прошёл. Парень до позднего вечера молча просидел в той самой беседке, увитой глицинией, попивая чаёк и глядя на город. Дедушка Жао, разумеется, также всё понял и присоединился к чаепитию, безмолвно поддерживая внука в тяжелый момент. Я же, хотя и стала очень дружна с Чунем за эти полгода, но всё же была чужим человеком и не имела морального права без спросу вмешиваться в дела семьи Хи. Ужинала я в одиночестве. Впрочем, следующим утром Хи Чунь уже был в приподнятом настроении и почти не вспоминал случившегося накануне. Что нисколько не удивляло: большая возможность вступить в клан была упущена, но парень не был бы Культиватором, если бы сдавался после каждой неудачи из множества на Пути Боевых Искусств. Поэтому первое же, что я услышала от товарища, была одна из его «гейских» шуточек, которыми парень осыпал меня при любом удобном и неудобном случае. На этот раз он с искренним лицом и просто хохочущим взглядом предлагал мне взять его в жены и просил помощи с подбором свадебного платья. Я в ответ привычно предложила пойти «по-мужикам». Дедушка Жао с печальным вздохом привычно спрятал лицо в ладони от стыда за бестолковых юнцов. Наша привычная жизнь быстро возвращалась в прежнее русло. Хи Чуню было почти семнадцать, и у него оставалось ещё две попытки. Через три года он мог бы попробовать снова пройти испытание Клана Гуй. И я была уверена, что упорство юноши, мои небогатые, но ценные знания в Культивации, и алхимия дедушки Жао сделают Чуня претендентом вне конкуренции.. . .
Через неделю мой товарищ мимоходом признался, что Юй Линь его бросила. Ещё тогда, на экзамене, когда стало понятно, что парень не справился, она молча ушла, не проронив ни слова. Мы вдвоём понимали, что эта неудача ещё больше насытит душевных демонов Чуня, терзавших его сознание и не позволивших показать лучший результат. Но в этом и заключался один из важнейших смыслов Культивирования — это Преодоление.. . .
Дедушка Жао начал быстро сдавать, наконец, ощутив приближение глубокой старости. Культивация лекаря находилась лишь на Начальной грани, поэтому его Ци была недостаточно плотной, чтобы по-прежнему сопротивляться естественному процессу старения и поддерживать бодрый и моложавый вид. Отныне мне все чаще приходилось самой отправляться за ингредиентами для снадобий, а лекарствами для обычных людей я уже давно занималась единолично. Дедушка Жао лишь проверял результат моих трудов. Старик не мог уже, как и прежде, производить на-гора пилюли для Культиваторов, поэтому наши доходы, львиную долю которых поглощало Культивирование Чуня, уменьшились. Внуку лекаря пришлось найти работу, чтобы обеспечивать себя ресурсами для Практики Боевых Искусств на прежнем уровне. И отныне он даже убитых им демонических зверей тщательно разделывал, после чего я продавала эти ингредиенты в лавке старика Жао. В Синем Ручье осели — временно или навсегда — несколько молодых алхимиков, не прошедших недавнее испытание Клана Гуй. Цена на низкоуровневые ингредиенты подскочила, и мы не могли не воспользоваться этой возможностью.. . .
Месяц спустя. Мы встретились с Чунем на главной улице Синего Ручья. Я возвращалась из лавки, а мой товарищ торопился домой, чтобы остаток дня посвятить Культивации. По пути мы договорились о том, что завтра я отправлюсь с ним на его регулярную охоту за демоническими зверями. Под охраной товарища я смогу зайти дальше в лес и найти более ценные ингредиенты. На самой окраине, врываясь в разговор, до нас внезапно донёсся тревожный шум. Он, подобно незримой волне или лесному пожару, растекался от одной из улиц во все стороны. Через мгновение наш слух вычленил звон оружия и крики людей! Я и Чунь, не сговариваясь, рванули в сторону шума. И ворвались в какой-то абсурдный налет! Люди, разномастно одетые и вооруженные, но с единым враждебным намерением, вальяжно входили в Синий Ручей. Это никоим образом не походило на торопливый разбой, больше напоминая триумфальное возвращение победоносной армии. Вот только воины, входившие в город, рубили всех, кто подворачивался под руку, не взирая на пол и на возраст. Людей не преследовали — вряд ли в истреблении была самоцель — но и никого не щадили. Отдельных храбрецов, что с оружием в руках пытались встать на защиту города, нападавшие буквально рвали с особым остервенением. Пока мы приблизились достаточно близко, чтобы видеть глаза пришлых убийц, погибло полтора десятка горожан. И это лишь те, что пали на этой улице. Нападавших было много, чересчур много для нас двоих — навскидку я приметила более полусотни бойцов, шагавших по улице. Сколько ещё шло по соседним улицам — неизвестно. Мы обнажили мечи и встали посреди дороги, пропуская спасавшихся в панике горожан. К этому времени нападавшие нас заметили и с гоготом принялись тыкать в нашу сторону оружием, указывая на двух очередных дурачков, пожелавших добровольно отдать свою жизнь. В этот момент я твёрдо знала, что Хи Чунь не сбежит даже при таком перевесе не в нашу пользу. Если бы он, имея силы, отступил перед простыми людьми, то этот поступок стал бы последним гвоздём в гроб его Культивации: воин не лезет сломя голову в пекло, но и от боя он не бежит. А я… Я ощущала, как внутри все закипает. Нет, это была не Ци, пробуждавшаяся чудесным и невозможным образом, а сладкое чувство предвкушения! Вся злоба, гнев, ненависть, что наполняли меня и были сокрыты глубоко в сердце, сейчас находили беспрепятственный выход. Похоже, что я все это время чего-то ждала, даже не имея понятия, что же именно мне было нужно. Оказалось, я ждала битвы с тем, кто мне по силам… На миг возникла робкая мысль, что я просто чудовище, если смею радоваться, когда невинные гибнут. Но эта глупость тотчас растаяла в яростном пламени гнева. Не по моей вине эти ублюдки напали на город, а умершим мои сожаления уже не пригодятся. Видно, от меня так перло ненавистью, что налётчики невольно замедлились, ощущая эфемерные гневные волны и постепенно охватывая нас в полукольцо. Шаги их стали немного реже. Внезапно из толпы вышел рослый мускулистый мужик, бритый налысо и с голым торсом. На плечах он с ленцой держал громадный меч Дао — таким только коней рубить надвое! Вряд ли этот верзила был лидером этой огромной банды, но одним из командиров — уж точно. — Ну, кому стоим?! — здоровяк с усмешкой посмотрел на нас, не снижая шага и приближаясь. А затем бросил через плечо своим подчиненным. — Че встали? Захуярьте этих придурков! Или Старший Брат всё сам должен делать?.. От толпы с рёвом тотчас отделился с десяток фигур, что помчались на нас, вращая оружие. Хи Чунь был умным парнем. Он ясно понимал, что хотя я более умела в фехтовании, но в выносливости и силе знатно ему уступаю. Поэтому мой товарищ принимал на себя атаки врагов. И делал это весьма искусно. Его уроки не прошли даром — теперь парень встречал противника не грубой силой против силы, а словно водный поток, сбрасывал в стороны оружие оппонентов — их клинки то и дело с хрустом врезались в землю, не достигая цели. Я же то и дело отходила под защиту Чуня, но каждый миг непрестанно наносила удары, атакуя из-за спины, над головой, под рукой. Опасно приблизившиеся, стремительно откатывались назад, пережимая ранения. А каждый мой пятый удар был смертельным. К нападавшим присоединилось ещё несколько человек, и куча звенящей стали начала нас понемногу теснить, но мы все ещё были в более выгодном положении. Нет труда в том, чтобы повалить на землю безоружного и забить его ногами, как собаку. Но сражаться группой против умелого противника — это редкое мастерство. Мы же Хи Чунем за месяцы совместных тренировок неплохо сыгрались и понимали друг друга без слов — словно против толпы налётчиков сражался один человек с парой глаз на затылке и тремя руками. Но какими бы неумелыми ни были налетчики, руководил ими кто-то весьма разумный. Лихой люд отлично подгадал момент для нападения. Экзамен давно окончен и сильных Культиваторов вряд ли будет возможно встретить в городе, а деньжата у горожан все ещё должны водиться — самое время нападать! Похоже, именно потому в город вошла настоящая разбойничья армия. Обычные банды не могли разрастаться до таких размеров, пожирая себя изнутри в междоусобных стычках. Но если разрозненным шайкам всё же удавалось сливаться в подобное стихийное воинство, то они на время избавлялись от основного своего противника и помехи — городской стражи. Кланам Культиваторов не было до подобного дела, а подчинённые им правители земель из числа обычных людей просто не успевали оперативно реагировать на такие нападения. Радовало хотя бы то, что редко среди разбойников находился лидер, способный слить воедино множество мелких групп. Когда мы с Чунем, понемногу отступая, убили седьмого налетчика, тот самый лысый громила с мечом дао был уже просто взбешен и сам бросился на нас сломя голову. Я не знала, какой резерв Ци оставался у моего товарища, но в этот момент парню пришлось выжать из себя всё и выложиться на полную. Его противник явно не был Культиватором, но менее опасным от этого не становился. На Чуня с безумным рёвом обрушивал удары настоящий дикий зверь в человечьем обличии. Тяжёлый меч, словно таран, падал на тонкий клинок парня, вынуждая того тратить Ци на противодействие безумному натиску чудовищной физической силы. — Перо на Ветру! — воскликнул Чунь, и его клинок, тонко взвыв, словно хлипкую тряпку, рассек сталь вражеского клинка. Оружие парня разрубило меч дао, устремилось остриём к горлу громилы, но тот, покрытый шрамами десятков боёв, был командиром не только за силу. Клинок Хи Чуня промазал, а здоровяк уклонился, отскочив назад. Парень тоже отпрыгнул, мгновенно достав из маленького кожаного кошеля один из кристаллов Ци. И вытянул в сторону здоровяка кулак с зажатым осколком, без утайки показывая, что набирает сил для новой схватки. Я в это время следила, чтобы в нас не ударили с тыла. Здоровяк хмыкнул и провёл пальцами по своей шее, словно проверяя, не перерезана ли, а затем швырнул рукоять с обрубком клинка под ноги парню. — Признаю, ты кое-что умеешь, щенок, — заговорил он, давая жестами приказ подчиненным окружить нас полностью. — Только зря вы с дружком трепыхались. Только больней подыхать будет… Затем он обернулся и крикнул в толпу: — Передайте брату Таю, что у нас тут малыш-культиватор нарисовался! Парочка мерзавцев, решив улучить момент, напала, но я вскрыла им глотки парой движений, и умирающие тела рухнули наземь. Остальные, что были поблизости, замерли в нерешительности. В этот миг сердце моё гремело и пело. И желало ещё…