мальчики.

У Лёши есть два мальчика. Два прекрасных мальчика. Два разных, непохожих друг на друга характером и повадками, охуенно прекрасных мальчика. С одинаковыми именами, одной командой, но таким разным поведением у Лёши в постели. Старший и младший. И к каждому у Лёши свой подход. Старший, Резоль, неторопливый и томный; любит медленно, глубоко и ласково. Но с ним можно и грязно. Можно до судорог в пальцах и до сладкой боли в мышцах. С ним Лёша общается почти на равных. И трахает, как взрослого мальчика: влажно, долго и в разных позах. Старший в постели спокойный, терпеливый, ему нравится не только принимать, но и давать. Всегда тихий, послушный и очень, очень нежный. Особенно с младшим. Лёша любит смотреть, как он двигается у младшего внутри. И любит направлять. Так жарко, так хрупко, так чувственно. Самый старательный, солнечный мальчик. А вот младший, Рамзес, в постели гиперактивный. Неспокойный, нетерпеливый, капризный. Ему тяжело давать ответную ласку, но он учится. Младший тоже любит сладко и нежно, но хочет всё и сразу. С ним Лёше приходится быть аккуратнее. Более терпимым, чем со старшим. Более мягким. От лёшиного внимания младший зависим чуть сильнее. Всегда ищет одобрения, поддержки. Особенно, когда играется со старшим у Лёши на глазах. Рамзес для них в постели как ребёнок. Вечно жаждущий внимания со стороны обоих, избалованный, непослушный мальчик. Всегда елозит по постели, не даёт себя спокойно раздеть, потому что слишком заведён, и постоянно дёргается от слишком интимных прикосновений. Очень чувствительный. Его Лёша трахает мягко и трепетно. Рамзес у Лёши хрупкий мальчик. Резоль для Рамзеса как старший братик. Очень чуткий, внимательный, заботливый. Младший любит с ним играть. И любит, когда Лёша смотрит. А Лёша любит смотреть на своих мальчиков. Они запираются втроём, после очередной тренировочной карты в лёшиной комнате; Лёша садится в углу, а его мальчики ложатся на заправленную постель. Старший Рома часто сверху, потому что так младший ярче чувствует его заботу. Они перешёптываются, ласкают друг друга в медленном темпе и влажно целуются, толкаясь бёдрами навстречу. Младшему тяжело всё делать медленно, но он старается. Тяжело дышит, кусает губу и прижимает старшего сильнее. А старший переплетает пальцы его руки со своими и глубже, ещё медленнее проталкивает в его капризный рот свой горячий язык. Младшему Роме нельзя давать всё и сразу — он кончит слишком быстро и не успеет наиграться. Поэтому его приходится успокаивать, когда он просит о большем. Лёгкими поцелуями в шею, поглаживанием по волосам и спине, тёплым шёпотом в самое ухо. Старший хорошо с этим справляется. Рамзес хоть и хнычет, но успокаивается. Иногда Лёша сам подсказывает, когда Рамзеса нужно успокоить, если наблюдает со стороны. Младший весь сжимается, извивается на расправленной постели и бешеными блестящими глазами смотрит в лёшину сторону, заведённо выдыхая через приоткрытый рот, пока старший мягко придерживает его бледные бёдра и обхватывает губами вставший член. Лёша негромко, отеческим тоном говорит «Успокой его», и тогда старший аккуратно выпускает член изо рта, забирается по чужому телу выше, чтобы на одном уровне быть, и бережным касанием к щеке заставляет младшего Рому посмотреть на себя. Тот с трудом может концентрировать внимание, когда и Резоль, и Соло в одной комнате одновременно, и по потерянному, влажному взгляду почти чёрных глаз это заметно. Старший его целует, медленно и глубоко, оглаживая скулу и делясь собственной густой слюной, а потом отстраняется, зарывается пальцами в волосы и чуть оттягивает, заставляя от удовольствия прикрыть глаза. Лёша просто обожает смотреть, как играются друг с другом его мальчики. Эта молодость и юность, красота переплетённых голых тел на его постели, мокрые следы. Два таких непохожих друг на друга сладких мальчика. И каждый хочет его внимания. Иногда Лёша начинает ими командовать. Прямо как в Доте. Говорит Резолю, что делать, как делать, когда Рамзес под ним. «Потрогай», «Раздень», «Обними его». А для младшего: «Не кусайся», «Не царапай себя», «Раздвинь ноги шире». Порой даже подрочить друг другу не могут, пока папочка не разрешит. Трутся друг об друга вставшими членами через ткань мешающей одежды, тихо скулят, а когда от возбуждения и отсутствия прямых ласк становится физически больно, поворачивают головы в сторону, прижимаясь щека к щеке — хрупко, сладко, игриво, — смотрят на Лёшу жалобными, горящими похотью глазами и дышат, тяжело так. Громко. Сбито. И Лёша, глядя на эти влажные, просящие глаза, наконец разрешает им раздеть друг друга. Такая игра мальчиков безумно заводит. Они спускают после неё гуще и обильнее. Порой мальчики играют только вдвоём, потому что младший очень сильно хочет, а Лёши рядом не оказывается. Они тогда с Резолем запираются у младшего в комнате, раздеваются наскоро и начинают без прелюдий, сразу подготовку. Рамзес снова беспокойно дёргается, пока стоит на четвереньках, раздвинув ноги, а Резоль проталкивает пальцы в его нетерпеливое нутро и нежно целует в ягодицы. Младший просто обожает трахаться в постели Лёши, под его вниманием. Но когда Лёши рядом нет, ему нравится быть оттраханным в собственной. Нравится, когда постель пахнет старшим. Он пахнет ярко, но не сладко, чем-то природным, чем-то взрослым. Младший так не пахнет. Особенно по-взрослому старший пахнет, когда спускает. Они потом ещё минут пять лежат мокрые и грязные, и младший дышит его телом. Старший любит брать у Лёши в рот. Любит сосать на мягкой постели, устроившись между согнутых в коленях ног, медленно и очень мокро, до стекающей по подбородку слюны; вылизывать, насаживаться до упора, смотря Лёше прямо в глаза, ощущать его внимание, ласку, заботу, когда тот перебирает волосы, гладит по лицу, размазывая по горячей коже вязкую слюну, и говорит, какой Резоль способный мальчик. Младший в этот момент сидит на коленях рядом в одной футболке, как сам Резоль, ёрзая от возбуждения, и жадно впитывает каждую деталь. Каждый вздох, каждый мув. И нервно сминает руками подол футболки. Сам он так не умеет, но хочет, очень хочет, чтобы у него было, как у старшего. Чтобы Лёша хвалил и гладил. Старший любит делиться. Поэтому в какой-то момент выпускает тяжёлый лёшин член из своего мокрого рта, чуть выпрямляется и протягивает младшему руку — медленно и чутко — дожидаясь, пока тот робко её обхватит. А затем мягко тянет на себя, чуть отодвигаясь в сторону. Выглядит всегда невинно и по-детски хрупко. Лёша с этого твердеет только сильнее. Вид своих нежных, трогательных мальчиков, держащих друг друга за руку, стоящих перед ним на коленях в одной футболке, с возбуждёнными, упругими членами, виднеющимися из-под светлого подола, вызывает в Лёше яркое желание ебать их сладко, чувственно и до сахарных стонов на весь буткемп. Когда Рамзес оказывается рядом, старший руку не отпускает; ждёт, когда младший устроится над членом поудобнее, и наблюдает. Младший Рома каждый раз мелко дрожит, когда лёшин член оказывается так близко; взволнованно дышит и неуверенно поглядывает снизу вверх. А Лёша тянет к нему руку, успокаивающе проводит по волосам и чуть улыбается. Когда Рамзес снова переводит взгляд на член, то замирает. Он такой сочный, весь в слюне старшего, блестит и пахнет просто крышесносно. Рамзес от волнения начинает задыхаться. Резоль тогда отвлекает его внимание, наклоняется ближе и мягко заставляет посмотреть на себя; нежно улыбается и тычется носом в щёку, пока Лёша перебирает голубые волосы на затылке. Под таким чутким вниманием младший успокаивается. Наклоняется сильнее, приоткрывает рот, всё ещё неуверенно, до дрожи робко, но с диким, ноющим в груди предвкушением, и медленно касается головки языком. Каждый раз, как в первый. А старший смотрит с упоением из-под опущенных ресниц, затаив дыхание, и всё это из раза в раз напоминает какой-то дико сюрный семейный вечер, на котором младший чему-то учится впервые. Как только Рамзес вбирает чуть дальше головки, у него вырывается тихий короткий стон. Тяжесть пульсирующего члена такая ощутимая, что он прикрывает от удовольствия глаза и подгибает пальцы ног. А старший отпускает его руку, нежно обнимает за талию со стороны, плотно прижимаясь своим горячим телом, и сладко, тягуче медленно целует в шею. Младший не умеет вбирать глубоко: он кашляет и задыхается. Но Соло и Резоль поощряют своего мальчика за любые старания. Пока Рома мелко посасывает, судорожно вбирая воздух носом, Соло играет с прядями на его затылке, а Резоль трепетно и заботливо целует лицо. И особенно заботливо целует туда, где сквозь натянутую кожу щеки иногда прорисовываются очертания головки. Когда младший начинает давиться воздухом, Лёша решает, что этого достаточно, и мягко снимает с себя за волосы. Рома выпускает член медленно, с влажным, сочным звуком и какое-то время просто смотрит из-под опущенных ресниц в пустоту перед собой; красный, перемазанный собственной слюной и сладко текущий на постель из-под футболки. Лёша аккуратно обхватывает его лицо двумя руками, трепетно оглаживает скулы, щёки, распухшие и приоткрытые мокрые губы, что дрожат от сильных вздохов, а потом тянет Рому выше, к своему лицу, и накрывает послушный рот своим. Тот негромко, нежно стонет, впуская лёшин горячий язык, и течёт на постель ещё сильнее. В таком состоянии младший очень чувствителен, а потому очень капризен. Его нужно обласкать, иначе будет невыносим. Но нельзя дать ему кончить слишком быстро, иначе не наиграется и снова будет ныть. Поэтому Резоль дожидается, пока Лёша отстранит Рамзеса от себя — теперь ещё более красного, по-прежнему смотрящего куда-то в пустоту — подбирается на коленях ближе и крепко обнимает, располагая одну руку на спине, а другую — на затылке. Рамзес хнычет, жмётся к старшему сильнее, потираясь о него членом, и шумно дышит в самое ухо. А тот неторопливо гладит его по волосам, коротко целует в разные участки шеи и шепчет: «Потерпи». Младший ненавидит это слово. Затем Резоль сажает его на постель, мягко зачёсывая волосы назад, и ловит жалобный взгляд влажных карих глаз, что смотрят снизу вверх. Резоль смотрит в ответ с понимаем, ещё раз проводит пальцами по нежным волосам и медленно целует в лоб, а после возвращается к Соло; снова берёт член в рот и доводит начатое до конца. Не отстраняется, когда Лёша спускает, а наоборот, принимает всё без остатка. Затем плавно выпускает член и слизывает несколько оставшихся капель с головки. А потом выпрямляется, перекатывая горячую сперму на языке, и игриво тянется к младшему. Потому что старший любит делиться. Соло внимательно наблюдает, как его старший мальчик садится на коленях перед младшим, устроив руки между разведённых ног, и медленно, тлеюще нежно тянется за поцелуем. Рамзес тянется в ответ заворожённо, с дико горящими глазами, как ребёнок к самой красивой игрушке. Старший проникает к нему в рот неторопливо, но горячо и напористо; раздвигая податливые губы и буквально протягивая Лёшу на своём языке. А младший послушно принимает, прикрывает глаза и раскрывает рот шире. У него от ощущения лёшиной спермы и так полный рот слюны, а старший делится ещё и собственной. Такой же горячей и густой. И это одна из самых эротичных вещей, что Соло доводилось видеть в своей спальне. Они могут просто лежать в лёшиной комнате. Полностью одетые, расслабленные, говорящие ни о чём и сразу обо всём. Младший обычно лежит на животе, с Айфоном в руке, а старший — сверху, прижимает всем телом и сладко дышит в шею. Рамзесу нравится вот так лежать. Он что-то говорит, иногда показывает в смартфоне, под опекой, под защитой старшего; а тот просто слушает, целует иногда и ласкает одним только своим присутствием. В такие моменты младший просто занят своим делом. А старший просто не отвлекает. До определённого момента. Пока от младшего не начинает ярче пахнуть. Ярче и острее. Когда это происходит, старший забирается рукой ему под живот и несильно через ткань сжимает член, заставляя тело ослабеть, а самого Рому чуть не выронить Айфон. Старший просто гладит, чуть сжимает и жарко дышит, заглядывая со стороны в лицо. Но дальше не заходит. Они втроём могут продолжать обсуждать что-то повседневное, перебрасываться идеями касательно будущих игр или же просто залипать в новостную ленту. На самом деле, мальчики нередко нежатся при Лёше, не возбуждая друг друга до предела. Простые лёгкие ласки, нежные касания; прямо в одежде. Порой Резоль и Лёша разговаривают, а младший просто ворочается под старшим и тихо впитывает ласки. Но иногда всё заходит чуточку дальше. Например, в день, когда им нужно собираться к отлёту на турнир, Лёша ходит по комнате в поисках пары необходимых, чуть не забытых вещей, что-то увлечённо говорит, а мальчики как раз лежат на заправленной постели. И слушают. Рамзес, как всегда, лежит под старшим. И его запах снова начинает цвести. Тогда Резоль привычным неторопливым движением запускает руку ему под живот, уже за резинку белья; обхватывает мягко, но чуть с нажимом. И ждёт. Ждёт, пока Рома окончательно потеряет интерес к Айфону. Нежно вздохнёт. И медленно уронит лицо на покрывало. И, как только это происходит, начинает мелко двигать рукой по его члену. Соло тем временем всё ходит, что-то ищет, убирает, снова ищет и краем глаза наконец замечает, что младший Рома в этот раз как-то слишком расслаблен. А от томности его взгляда начинает тянуть в паху. И, как только младший беззащитно сжимается, содрогаясь, и прячется лицом в постели, до Лёши вдруг резко доходит. — Ром, вынь руку у него из штанов. Ты понимаешь, что нам скоро вылетать? Старший в ответ лишь улыбается — расслабленно так, томно — и ведёт раскрытыми губами у младшего по скуле. — Если он кончит, нам некогда будет это убирать, — поучающим тоном говорит Соло, чуть задерживаясь над ними, когда проходит мимо. Старший руку не убирает; ласкает в том же ритме и жадно впитывает чужую дрожь. А младший под ним начинает дышать неспокойнее, громче и в исступлении тычется лицом о мягкую постель. — Посмотри на него, — Лёша звучит, как недовольный родитель, и это старшего веселит. — Он завёлся. — Он кончит в штаны, — тихо отвечает Фоминок; оставляет поцелуй на роминой щеке, — и переоденется. — Рома, он потом не встанет. Прекращай. На руках в машину потащишь? Соло преувеличивает. Немного. Стоит Роме кончить — и он будет валяться в собственной сперме минут пять, да. Но хуже будет то, что он потом от старшего не отлипнет. Будет просить ещё, потому что было мало. — Я с ним чуть-чуть, — говорит Резоль, замедляя руку, и смотрит на Лёшу. — Не дам спустить. Младший на этих словах резко дёргается и недовольно, очень обидчиво мычит, пытаясь обернуться. А старший улыбается этой его ломкой уязвлённости и нежно целует под челюстью. Роме всё-таки дают кончить. И берут с него обещание, что тот будет вести себя хорошо. И тогда, может быть, по прилёту, Лёша возьмёт их в свой номер поиграться с пушистыми хвостиками. Ярко-жёлтый, как солнышко, для старшего. И нежно-голубой, как небо и его волосы, для младшего. Потому что у Лёши самые охуенные мальчики. И заслуживают они самого лучшего.