***
Лёха нас всё-таки нашёл и дал мне пиздячек, но влез Саня, но тоже получил по башке, и вот мы сидим на кухне с больными головушками, переглядываемся и ржём. Водостойкие фломастеры трудно смываются, но с мылом и мицеллярной водой может смоется. Зелёные тени, синие щёки, а во лбу синяя звезда. Под левым глазом чёрное сердечко. Ларри бушевал, бесился и пытался это смыть, ну, а мы ржали. Всё таки кинув мицелярку он ушел. Ну, а мы смылись из квартиры гулять. Я конечно же переоделась в футболку, а топ сложила и положила в карман шорт. — Дере-деревяшки, круглики-кругляшки с ароматом стружки, тёплые игрушки. — напевала приевшуюся песню из мулька. — Ты мультики до сих пор смотришь? — А чё такого? Ну вот смотри, с седьмого по девятый все встречаются, кому не лень, десятый и одиннадцатый смотрят мультики, вот где логика. Нет что бы смотреть мультики и делать домашку они гуляю, а потом удивляются почему детство так быстро прошло. — Какая ты злая зая. — А ты заяц? — Может быть. — я прям чувствую, как он улыбается. — Как бы от Ларри не прилетело. — Боишься его? — Я боюсь упасть с большой высоты. И ослепнуть. — У тебя, что-то с глазами? — Прикол, мне Катька глаза лишила, теперь я с глазным протезом. — И, что ещё я не знаю? — Много чего. — А, почему ты покраснела? — «Бли-и-ин!». — мысленно орала я, ускоряя шаг. Госпади, что со мной не так? — Вика, ты что? Что случилось? — догнал Саня меня, а я раскраснелась, как рак. — «Факт, фактом, но это уже пиздец». — мысленно вынесла вердикт. — Всё в-впорядке, я в магаз. — свалив в магазин, выдохнула, понимая, что я уже не смогу нормально на него смотреть. — «Да я ещё и заикнулась. Блин блинский. Фух, вдох-выдох, надо просто пережить три месяца лета с… сердце за что ты так со мной? Можно же не влюбляться то?» — «Можно, но он покорил меня». — «Щас я тебя покараю». Поняв, что я дебилка, раз говорю, что сама с собой. Пройдя среди полок с газировкой, лимонадом, энергетиками. Выбрала газировку. Купив вышла из магазина, а Саня куда-то слинял. — «Вот ты где, козел». Подойдя к концу парка, где стоял протезник, около которого уже тёрлись какие-то бабы, за шкирку и забрала. — И, что это было? — не понимая, как он уже стоял на конце парка. Всего пару минут. — Ревнуешь? — я прямо чувствую его лыбу. — Будешь бесить, будем прощаться. Газировку будешь? — Давай. Дальше — лучше. Проходящая мимо толпа девах смела всех, кого только можно, и вот я валяюсь на небольшом участке травы, под деревом, а рядом Саня. — «Я походу позвоночник повредила». Спина моя, спина. С-с-с, — зашипела я пытаясь сесть. Позвоночник болел, неплохо так приложилась. — Ты что? — Да спина болит. — с трудом села, потирая место ушиба. — Сильно? И где болит? — погладил по спине Саня, а я покраснела. — «Да блять!» Салли заржал, а я прикрыла лицо, мысленно матерясь и краснея. — Хватит ржать, задрал. — Ты влюбилась? — Да. — тихо сказала. Не убирая руки от лица. Уж слишком стыдно. — Что? — Да. — И в кого же? — В кабеля одного. Он щас сидит рядом со мной.Жара
19 декабря 2019 г. в 13:30
Пол ночи верчусь, но заснуть так и не могу, жарко, воздух «стоит», ветра нет. Поправляю лямки лифчика, одеваю топ, прикрывающий хотя бы то лиф и шорты. Во рту сушняк, пол хоть немного прохладный.
Налив водички, выпила уже пятый стакан по счёту, глянув на настенные часы, они показывали пол третьего утра. Откопав в шкафу мешочек с мятными конфетками, одну отправила в рот и запила водой. То чувство холода и мяты, вызвало мурашки. Окно открыто, может на улице будет прохладнее?
Прислушавшись к тишине, услышала храп. В мыслях сделав фейспалм, тихо отправилась к выходу на лестничную площадку. Не успела я открыть дверь, как меня чуть до инфаркта не довели.
— Ты куда?
Выпучив зеньки, схватившись за место, где должно быть сердце, развернулась к своей «смерти».
— Ты чё пугаешь?
— Душно.
Салли был в шортах и футболке, тоже босиком, но в протезе.
— Привыкай, у нас тут почти три месяца такое.
Пришлось разговаривать шёпотом, что бы не разбудить Ларри, хотя по его храпу он ещё долго будет спать. Развернувшись пошла по холодным ступенькам на крышу, Саня за мной. Люк находился в потолке, а что бы его достать надо быть шпалой или уметь прыгать. Что я и сделала, подтянув лестницы вниз, забралась вверх и подошла к краю, чёрные перила были горячие, найдя глазами теневое место пошагала туда.
Небо только-только окрашивалось в розовые разводы, звёзды исчезали, а я растянулась на покрывале, заботливо принесённой своей заразой, по имени Катя. Саня присел рядом и стал пялиться на меня.
— Что?
— Откуда шрам?
— Какой именно?
— У тебя их несколько?
— На левой ноге, в лет семь-восемь напоролась на шифер, мы тогда жили в селе, а там в город повезли неподалёку. На животе, в десять лет, — проведя уже по едва заметной полоске, — попалась в руки серийного маньяка-хирурга, чуть меня моего внутреннего мира не лишил. А тут, в тринадцать — проведя по шее, — одноклассники подарили на новый год. — Сал, не, это имя у меня ассоциируется с другим значением этого слова. В общем Саня, смотрел на меня, как на восьмое чудо света.
— И ты не задумывалась о самоубийстве?
— Щас же, пережить столько приключений и подохнуть? Ты сам себя слышишь? — сев посмотрела в голубые глаза. По телу прошлись мурашки, уж очень ледяной у него взгляд.
— Слышу.
— Не разделённая любовь?
— Тебя это волнует? — спокойный тон сменился «холодным» взглядом и голосом.
— Я не море, что бы волноваться, я просто спрашиваю.
— Просто так не спрашивают.
— Зачем ты режешься? — оказавшись в опасной близости от его «лица» заглянула в его глаза, своим единственным глазом. Чувствую себя пиратом.
— Я не режусь. — неуверенность в его взгляде выдавала.
— А это тогда, что? — взяв за запястье его руку, показала маленькие порезы.
— Не твоё дело. — прошипел Саня. Попытавшись вернуть свою руку, но хватка у меня железная.
— Просто скажи зачем. — молчит, как партизан. — Ты понимаешь, что это не шутки?
— Будто, что это, что-то изменит.
— Моя сестра так же говорила и селфхарм забрал её. Ты этого же хочешь? Подумай о Ларри, что он будет чувствовать? А родители?
Гробовая тишина, стук сердца, я слышу, как его сердце стучит. Его рачки зрачки сужены, но тут же стали расширены, он отпрянул от меня. Всё таки увидел.
— За улыбкой оптимистичного человека может скрываться боль и разочарование в жизни. Но по мне этого не скажешь.
— Это была твоя душа? — вернувшись в исходное положение рядом со мной.
— Василёк или роза?
— Василёк. А, это как?
— Душа, как цветы, если душа спокойна, цветок цветёт, знаешь ощущение, что кошки «скребут» на душе? Это не кошки, это наши ангелы пытаются отговорить от неисправимого поступка.
Он обнял меня. Он прямо, как льдинка, холодная и мятная. Ответив на обнимашки, мы так посидели ещё двадцать минут, солнце уже во всю пекло. Но «домик» построенный из палок и покрывал спасал от ожогов. При том, что многие люди здесь загорелые, но я буквально бледная, потому что не загораю. Решив сыграть в карты (я их с собой везде таскаю), что бы скоротать время, да и здесь было прохладно.
— Ларри нас не потеряет? — глянул на меня Саня.
— Лучше бы потерял. — вспомнив, что я его «разукрасила» меня прорвало и я заржала.
— Это ты его «разукрасила»?
— Да-а-а, — отдышавшись вздохнула, — он теперь такой «красивый», когда девки его увидят в обморок от его красоты упадут. — и мы снова заржали в голосину.