Когда-то же должен был произойти взрыв. Кажется, всё к этому и вело.
Тэн оттянул нижнюю губу Мии, оказавшись с ним около спальни, и неспеша отстранился. — Я так пить хочу, — со сбитым дыханием выпалил Тэнни, затем направился к кухне. — Забыл, а где у тебя стаканы лежат? Мии не успел схватить брата за руку, притянуть к себе и ни за что не отпускать, ни за что не позволить ошибке случиться. — Что это? — Он никогда не был так сильно холоден, в его голосе никогда не было столько неприязни.Но Мии был задавно готов к этому. Не попасться под гнев Тэнни — было бы восьмым чудом света.
И Мии не отвечал, спрятал пальцы в растянутые рукава и молчал посреди гостиной. Тэн уставился на синие кристаллы и, очевидно, завис. — На это ты просил у меня сегодня деньги?! — вскричал не в своей манере Тэн, тыча пальцем в наркоту. — Ты столько денег спустил на эту дрянь?! Мии подставил щеку, всё, как любит религия, помогающая наивным и невежественным людям пользоваться ею в качестве зонта при дожде, в качестве пледа, когда холодно, и едой, когда нечего есть. Тэн, не жалея силы, размашисто ударил Мии по лицу так, что у того подкосились ноги, и он упал на руки. Было не до боли, тем более не до слёз, потому что ведь…Мии виноват?.. Мии не хотел становиться абузой для Тэнни, только не для него.
— Всё не так… Всё на самом деле не так. — Мии голос сорвал, хотя и не кричал, но определённо он выглядел жалко и неказисто. — Так ты относишься к моей заботе?! — Тэн схватил грубо Мии за волосы и оттянул их назад так, чтобы тому было тяжело дышать и приходилось хватать унизительно воздух ртом. Но даже так для Тэна Мии был ослепительно красив. Особенно когда прозрачная, нездорового цвета кожа переливалась на свету, когда чёрные глаза кричали о том, что готовы всецело подчиняться ему. — Ты думаешь, так просто игнорировать все твои капризы?! Но ты перешёл границу, слышишь? Я давал тебе уйму денег на то, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты стремился к лучшему, чтобы ты имел всё, что хочешь… Да я больше ничего тебе не дам, ничего, даже не проси! Я не заслужил того, чтобы всё, над чем я работаю днями и ночами, уходило на это дерьмо! И мне противно больше всего от того, что ты думаешь, будто это, оказывается, именно так. Что я действительно заслуживаю к себе такого отношения. Тэнни сильнее намотал короткие волосы на кулак, и Мии не сдержался от пронзительного крика. — Сладкий, это отвратительно, — Тэн придвинулся настолько близко, что касался носом дрожащего подобородка. — Сладкий, да я ненавижу тебя. Тэн выпрямился, отшвырнул в сторону Мии и вернулся на кухню.Тэнни не мог ненавидеть Мии, он мог только недолго злиться на него. Но если он и вправду возненавидел, то Мии погиб.
Погибнуть — дело нескольких секунд, любовь — вечность, к которой он так тянулся, лишь бы эта вечность не приняла его за что-то обременительное, лишь бы она сжалилась над ним. В тишине прозвучал тихий смешок. Мии, уткнувшийся в пол, начал вставать, но за него продолжил Тэн, который потянул его за руки к себе и уложил животом на стол. — Не зря же ты это купил? Надо проверить, что ты там употребляешь, — Мии задергался и попытался вырваться, он бы с радостью принял любой яд за Тэнни, только бы тому не причиняли никакого вреда.А теперь Мии сам вред для Тэнни.
Его точно охватила паника, как у жертвы насилия, будто бы в клетке со зверем, в маленькой-маленькой клетке со зверем, готовым разорвать тебя на куски. И выбраться невозможно, и веет одной единственной безысходностью. Тэн оттянул футболку у Мии на плече, чуть разрывая её, и рассыпал небольшую дорожку на спине. Он надавил на затылок Мии, чтобы тот не мешал, и с натянутым удовольствием наклонился к кристалликам.За окном не дождь. Не град. В глазах неон. Не рад. Если любовь, то родина. Если украсть, то жизнь.
Но лучше украдите Бога у Юнги. Бога, который никогда его не любил.***
В музыкальном магазине был тот же продавец, и Мии понял, что ему весьма повезло, несмотря на череду чёрных полос, длившихся от момента рождения до сегодняшнего дня. Снаружи было прохладно после ночного дождя, потому на Мии была тёмная рубашка, которая переливалась красными и тёмно-синими цветами. Парень не мог ничего не заподозрить, с самого начала покупатель показался не «своим», далёким слишком от дел «BONSAI». — Как Вас зовут? — бесстрастно спросил Мии, замерев в центре магазина. — О, меня?.. — мило растерялся продавец, усмехнувшись. — Кан Джиён. У него не спрашивали никогда имени, покупатели знали о нём всегда всё, даже больше порой, чем он сам. — Джиён… — протянул Мии, переводя взгляд то на флейту, то на скрипку и виолончель. — Мне очень сильно нужен график. Аналитическим мышлением Мии никогда не блистал, никогда не стремился к тому, чтобы всецело его постичь, но бесконечные рассуждения после нематериального воссоединения с другим человеком привели к чёткому и слаженному анализу. Вероятнее всего или даже очевидно, что его «вторая душа» живёт в одном городе с ним, в этой столице, близ хотя бы, что значительно облегчает поиски и не менее значительно сокращает масштабы, охватившие чуть ли не полную коллекцию параллельных вселенных. «BONSAI» он употреблял часто, в этом сомнений не было точно, на таком не держатся по одному разу, «BONSAI» — это именно то, что подразумевает под собой длительный «курс лечения», который заканчивается в итоге, естественно, выздоровлением — смертью. Смерть — это самое сильное лекарство, избавляющее от болезни. У «BONSAI» не может не быть постоянной клиентуры, она заведомо заложена, следовательно, не обходится без графика, без массовых поставок по всей стране, возможно, даже за границу. Мии мог в них что-то найти, Юнги они ещё пригодятся, он был в этом уверен. — Ничем помочь не могу. И больше не говорите об этом, всё может плохо закончиться, если Вы продолжите в том же духе. — Кан резко сменил дружелюбие на агрессивность, поджал и скривил губы, затем начал прибираться на месте. На фоне играла бессмысленная музыка без слов, от таких простых и банальных мотивов Мии тошнило, точно им не сравниться с тем, что сочиняет по ночам Тэнни. — Вас волнует то, чем это закончится? Я предпочитаю не думать о том, что меня ждёт в конце пути, — ответил Мии меланхолично и безразлично. Джиён взглянул на него, потом у него задрожали руки, когда Мии начал медленно расстёгивать пуговицы. Медленно, скользя трепетно по ткани, он освободился от верхней пуговицы, затем от следующей с такой же скоростью, и третью ждало то же самое. Продавец отвернул голову с виноватым взглядом и пробормотал: — Меня это не интересует. Я по девочкам… — Хотя бы просто посмотри, — Мии остался таким же холодным, в тоне проскальзывало даже какое-то негодование: он же старается, почему это игнорируют? Джиён поддался на провокацию и проследил за тем, как Мии добирается до самой последней пуговицы, оголяя всё больше и больше хрупкое тело, которое напоминало фантом своей прозрачностью. Продавец нервно облизал губы, убеждая себя, что смотрит на представление из вежливости, и благодаря всё на свете, что в магазине нет камер для безопасности личности клиентов. Когда Мии бросил рубашку к Джиёну, тот покрылся мурашками. Мии подошел ближе, взял легонько Джиёна за руку и, не отпуская её, обошёл стойку. Кан послушно последовал за ним, при этом мало отдавая себе отчёта в том, почему он это делает. Они встретились у края стойки, Джиён был немного выше, но Мии это не помешало поцеловать первым, встав, как школьница, на носочки. Он нежно прикоснулся к чужой шее и так же ласково подарил тёплый поцелуй. Его учили нежности. Тэнни был лучшим учителем, никто бы другой не смог научить, как правильно быть с кем-то ласковым. Мии не забыл о пальцах и не переставая переплетал их с другими или поглаживал ладони. Джиён не думал, что бывает так, что такого ни с кем другим у него ещё не было, никто не мог подарить ему хоть что-нибудь подобное.Это было больше, чем идеально. Шире, чем хорошо. Глубже, чем незабываемо и прекрасно.
Мии повернул Джиёна к себе спиной и подтолкнул его вперёд так, чтобы тот сел на колени, опираясь ладонями о пол. Джинсы одного и другого оказались где-то в стороне, а Мии был лишь средством. Он не ощущал себя человеком, когда прикоснулся к дрожащим плечам, он хотел лишь одного человека, поэтому усиленно представлял его, до деталей раздетого у рояля Тэнни. У Мии теперь не было гордости, и он ненавидел это, зная, что так живут только падшие и глупые люди. Без принципов, без уважения к самому себе. У Мии настолько не было никакой гордости, что когда открылись двери и внутрь зашли какие-то девочки, явно только со школьной скамьи, то он даже не остановился. Джиён тоже проигнорировал шёпот и звонкий колокольчик, висевший на двери, его собственный голос заполнял всё пространство вокруг. «Порнозвезда», — усмехнулся про себя Мии, думая о том, что объектив где-нибудь рядом не помешал бы ему, он, наоборот, смог бы улыбнуться в него и продолжить выводить Джиёна из себя, хотя внутри творилась хаотичная пустота. Джиён сделал глубокий вдох и упал на спину с закрытыми глазами; Мии лег на него, скрывая из последних сил слёзы, которые уже жгли глаза. — Я постарался ради тебя, — Мии прикоснулся губами к щеке Джиёна, положив тому на грудь ладонь. — Теперь покажи мне график. Продавец радостно набрал воздух в лёгкие, обвил одной рукой шею Мии и притянул к себе настолько сильно, насколько мог, впился коротким, но жадным поцелуем, от которого у Мии точно потекли слёзы по щекам, затем он поднялся и начал открывать сейф под стойкой. Мии вытер лицо, надел штаны с нижними бельём и, уже завязывая кроссовки около Джиёна, взглянул на огромные стопки бумаг, которые в определенном порядке были расставленны по полкам. — Правда, информация хранится ещё и на компьютере. На бумаге хранить не так удобно, — расслабленно сказал Кан, ища джинсы. — Но это меня не касается. У меня нет к этому доступа. Мии облизал раздражённо губы, после чего коснулся шеи Джиёна, вводя того в недоумение и смятение. — У меня ещё есть время, так что скоро я зайду за флешкой, на которой будет график, ладно? Если постараешься, как я, получишь награду. — Мии погладил его как кошечку и улыбнулся. — Я очень нуждаюсь в твоей помощи. — Я сделаю всё, что смогу, Мии.***
Шёл третий день. Тэн до сих пор был не в себе, хотя доза была до смеха маленькой. Но Мии так боялся, он проклинал себя уже не раз, именно из-за него Тэнни «ушёл» из этой вселенной. Это был не музыкант, не сын, не любовник — бесформенная плоть, которая не разговаривала и редко моргала. Он не двигался, не просил есть, пить, поэтому Мии приходилось насильно впихивать магазинную еду тому в рот, вливать в глотку тёплую воду, затем вести в туалет. Затем снова к кровати, снова ближе и ближе, робкие поцелуи и странные молитвы непонятно кому, чтобы это закончилось. У него, в конце концов, со дня на день концерт, а он даже не репетировал. Мии часами вглядывался в мёртвые глаза, они смотрели в никуда; губы были приоткрыты, дышали через раз, Тэнни стал куклой, которой неприлично легко было управлять. И Мии смертельно боялся засыпать, терять разум и возвращаться туда, откуда всё пошло. К мальчику внутри, который, о боже, вынужден был это испытывать на себе. И наверняка не раз и не два, сколько его там держат?В качестве раба.
Ему нравились эти маленькие пальцы, лежащие на согнутых коленях, они были в синяках, порезах и царапинах. Хотелось погладить их, успокоиться горячими губами, чтобы было больше не больно, чтобы унять безжизненность и усталость. Мии это сам чувствовал: такую дикую прострацию, в которой мальчик мало понимал, что за штука перед ним в виде камина, где реальность, а где нет. Всё перемешалось в единый поток, который унёс за край сознания. Но Мии никак не мог помочь ему не чувствовать эту адскую боль, как бы сильно он этого ни хотел. Человек, деливший с ним счастье и по большей мере несчастье, был покинут всеми, забыт, оставлен. Со страданиями, от которых он не в силах избавиться. Но он ещё не знал, что Мии близок, что Мии обязательно его найдет.***
Когда комната растворилась в густом тумане, никого на другой стороне кровати не оказалось. Мии понадеялся, что Тэнни ещё тут, но в квартире не было ничего, что бы могло напоминать о его непродолжительном существовании здесь. Теперь уже брошенным был Мии. И выяснилось, что это чертовски неприятно. Поход к врачу был чем-то вроде хобби, когда появлялось свободное время, необходимо было провести осмотр у специалиста: организм Мии давал очень сильный сбой, органы один за другим прекращали нормально функционировать, если бы это ещё хоть как-то волновало его.Он расстроился, когда узнал, что у него рак. Не больше.
Длительные обследования привели только к одному, но весьма неутешительному выводу. «Лечиться собираетесь?», — подозрительное докторское. «Нет», — уверенное мииовское. Он мало знал, каким образом рак отравляет его клетки, ткани и мозг, даже прослушал, рак чего у него вообще.Просто смерть. Просто дно. Просто он. Просто давно.
Не капельницы попадали внутривенно. А его соулмейт. Метка жгла кожу, чесалась, то разросталась, то уменьшалась раз в десять до небольших узоров возле позвоночника, и хорошо, что Тэнни не видел. Впервые было хорошо, что Тэнни не рядом, не за руку и не обнаженный. Хватало того, что перед ним отражалась чья-то душа, она раздевалась неспеша, скромно, но изысканно, душа обязательно с себя все маски снимет догола. У входа в больницу грязные машины скорой помощи, больные старухи, курящие за углом пациенты, а на стене фотография. Мокрая от дождя в последние дни, оторванная по краям из-за ветра, а фото бесцветное почти. Тёмные глаза, рыжие короткие уложенные волосы, мягкие, невинные черты лица, пухлые губы и милая улыбка.В ней Мии сразу утонул.
Он бился об заклад, что у него короткие пальцы, у человека, под чьим фото написано «пропал без вести».