POV Рахул Асэки
Я проснулся от тревожного ощущения, паника просто выдернула меня из сна, сердце бешено колотилось. Открыв глаза, испуганно задохнулся. Напротив меня, в паре сантиметров от моего носа, находилось красивое лицо с чёрными, как ночь, глазами. Эти глаза гипнотизировали, они, подобно омуту, затягивали, обездвиживали, лишали воли. Наши предки говорили, что глаза — зеркало души. Провалившись в «глубину души» Линара Гленса, я внутренне содрогнулся. Там был вечный холод бескрайнего космоса. Он изучал меня с интересом безумного учёного, как молекулу под микроскопом, силясь понять, как то, что он наблюдает, может существовать в этом мире. — Не пойму, что он в тебе нашёл? — прищурившись, угрюмо пробормотал Линар. — О чём вы? — отползая на край кровати, спросил я хриплым со сна голосом. — Не прикидывайся глупее, чем ты есть, — раздражённо бросил он. — Я не понимаю вас, господин Гленс. — Да, — задумчиво протянул Гленс, — действительно, низкий уровень глюкозы в крови влияет на мыслительную деятельность. Ладно, объясню для особо одарённых. Линар Гленс оттолкнулся от моей постели, прошёлся по комнате с нарочито внимательным взглядом, изучая обстановку. Зачем-то провёл пальцем по визору. Пыль искал, что ли? Грациозно сел в кресло, закинув ногу на ногу, и, сцепив пальцы в замок, начал препарирующим взглядом исследовать каждый сантиметр моего тела. Я поёжился: под этим сканирующим взором чувствовал себя обнажённым. Смутился, сильно краснея, осознав, в каком виде сижу — тонкая ткань ночной майки ничего не скрывала, плотно обтягивая моё тело. Исходник бракованный! Скрестив руки на груди, исподлобья уставился на Линара, всем видом транслируя вовне, что не рад вторжению. Молчание затягивалось. Мы буравили друг друга глазами в полной тишине. Пользуясь случаем, я стал более внимательно рассматривать Гленса. Да, надо признать, этот мужчина обладал яркой запоминающейся внешностью — был сногсшибательно красив. Прямые чёрного цвета длинные волосы вкупе с белой кожей и необычными чёрными глазами просто завораживали. Внешне Линар ни в росте, ни по форме телосложения не уступал Тарханову. Однако при этом Гленс воспринимался изящно-элегантным аристократом высшей касты. Лично я рядом с ними смотрюсь невзрачно-миниатюрным разумным. Неприятное осознание, если честно. — Итак, приблуда. Слушай меня внимательно. Я дважды повторять не буду, — кривя губы, мелодичным голосом начал Гленс. От очередного оскорбления гнев всколыхнул душу, заскрежетав зубами, я сердито зыркнул на собеседника. Но в отличие от Тарханова, Гленсу почему-то абсолютно не хотелось перечить или хамить. Да, дела твои странные, великий Левин, — всё познаётся в сравнении. Два аристократа, казалось бы, одинаковые, но совершенно разные. — Стало быть, ты не понимаешь, в какой ситуации оказался? — прищурившись, холодно начал Гленс. — Видишь ли, малыш, Тархановы всегда приводили в клан одарённых и талантливых разумных. Ригин — до этого момента — пристраивал их по клановым родам в зависимости от специфики направленности выбранного рода. Только в моём роду три таких вундеркинда. Себе он никогда не брал вассалов. Улавливаешь суть? Кивнул в ответ. Кажется, я начинаю догадываться, куда клонит этот опасный тип, и мне это совсем не нравится. — Хорошо. Идём дальше. Здесь, в родовой Цитадели, — а небоскрёб это личная собственность Тархановых, — на нижних этажах тоже работают много таких же одарённых, правда, среднего звена. Слышишь, приблуда, на нижних этажах. Крыша и десять этажей под крышей, это личные апартаменты сэра Ариса и Ригина. С математикой у тебя всё хорошо? Свой этаж высчитал? Опять молча кивнул. А что тут скажешь? — Господа, конечно, могут поселить у себя под боком кого угодно из приближённых разумных, ну, например, временную пассию, чтобы за удовольствием далеко не ходить. — Я не пассия, — возмутился грязным намёком. — Я Рига вообще в этом плане не интересую! Он сам мне это сказал. Чёрные омуты слегка сощурились на имени Тарханова, вонзившись в меня подобно астероидному гарпуну. Я вздрогнул, по позвоночнику пробежался холодок, а сердце бешено заколотилось. Деплой глюкавый, кажется, я опять что-то не так сказал. — Риг, значит, — потупившись, грустно произнёс Гленс. Молчание затягивалось. Линар таращился в пол, по которому начали пробегать странные переливы. Отвлекаться на них абсолютно не хотелось и я быстро забыл эту странность. Всё моё внимание приковывала к себе задумчивая фигура, восседавшая в кресле. Спустя пару минут Гленс продолжил сухим голосом: — Если считать от крыши, то пятьдесят пятый этаж уже отдан руководителям родов. Он что-то вроде общей гостиной для всего клана. И только потом под каждый род выделяется по двадцать этажей под апартаменты. Расставил ступени значимости? Я вновь молча кивнул. Ситуация с этого ракурса действительно выглядела странно. Линар, перестав сверлить меня глазами, поднявшись, подошёл к панорамному окну и с тоской уставился на небоскрёбы Центральной Метрополии. Я же переваривал услышанную информацию и с каждой секундой всё больше впадал в уныние. Отгородиться, не замечать намёка на моё особое положение у Тарханова уже не получится. Его интерес ко мне: недвусмысленное внимание, притяжение, забота — это всё элементы одной вполне ясной картины. Исходник бракованный, как всё сложно. Тем временем Гленс вновь едва слышно заговорил, и столько боли, печали и горечи было в его словах, что становилось не по себе от этой тоски. — Проблема в том, малыш, что, находясь рядом с Тархановым, в него невозможно не влюбиться. Этот магнетизм нельзя игнорировать. Лишь вопрос времени, когда ты, очарованный его харизмой, по уши в него влюбишься. И тогда вся твоя вселенная сузится только до одного человека, ради которого ты и будешь дышать. Линар замолчал, а я растерянно на него смотрел. И как это понимать? Гленсу надоело созерцать городской пейзаж и он опять переключился на меня. И если в окно смотрел и говорил эмоциональный, чувственный разумный, то ко мне уже обернулся надменный, жестокий аристократ. Ледяным тоном он произнёс: — Своим присутствием ты мешаешь. — Да я тут при чём? Тарханов сам притащил меня в Цитадель. Да ещё вынудил этот архаизм пройти с вассальством. Мне прекрасно жилось без него. И я вообще здесь пострадавшая сторона! Какие ко мне могут быть претензии? — Всё же не выдержал, сорвался. Молниеносно метнувшаяся фигура со шлейфом чёрных волос, секунда — и стальной захват моего подбородка. Впившиеся пальцы причиняли боль, сверкающие гневом глаза пугали, яростный шёпот заставил внимать каждому слову: — Послушай меня, приблуда! К господину Тарханову ты, маленькое недоразумение, даже в мыслях должен обращаться почтительно. Понял? — Да. — В твоих же интересах держаться как можно незаметнее и дальше от него. И напоследок: Ригина я тебе не отдам. Он мой. — Мне обещали, что не сделают из меня постельную грелку, — нашёл силы вяло огрызнуться. Гленс пихнул меня на кровать. Брезгливо посмотрел на руку, которой держал моё лицо, гадливо поморщился и холодно произнёс: — Ригин способен сделать так, что ты сам будешь умолять его о близости. Посмотри в голонете редкие интервью его любовниц и любовников. Откроешь для себя много интересного. Не прощаясь, Гленс вышел из моей комнаты, в дверях бросив, не оборачиваясь: «Надеюсь, приблуда, ты меня услышал». О да, ещё как услышал. Исходник бракованный! Вот как я смог оказаться в ещё большем дерьме, чем пару дней назад? Всё этот проклятый Тарханов, с его появлением моя жизнь пошла под откос. Откинулся на постель, накрывшись подушкой, издал громкий протяжный стон вперемешку с цветистыми ругательствами. Вылезая из своего подушечного укрытия через десять минут, я обнаружил в углу комнаты потупившуюся Малишу. И только сейчас сообразил, что при моей разборке с Гленсом куколки не было в комнате. Странно. Ведь её ко мне приставили как охранника-наблюдателя. — Малиша, почему тебя не было в комнате при нашем разговоре? — Мне приказали уйти, — простой ответ. — А если бы Гленс меня убить решил? — Господин Гленс поклялся мне, что не причинит вам, мистер Асэки, никакого физического вреда. На такое наивное заявление я только фыркнул, бессознательно дотронувшись до челюсти. Андроиды. Что с них взять? — Вы не понимаете, мистер Асэки, но вам действительно ничего не угрожало, — почему-то стала оправдываться Малиша. — Почему ты в этом так уверена? — Условия клятвы фиксируются на уровне нанитов, что есть в организме у каждого разумного в клане. Именно они не позволяют нарушить обещания. Впрочем, как и раскрыть секреты или иную информацию. Наниты блокируют речевые возможности разумного. В случае очень серьёзной необходимости могут вызвать и большие, чем речь, нарушения у объекта. Деплой глюкавый, это что за новость? У меня что, тоже данная фигня в теле есть? Меня затрясло, в груди резануло и стало больно. Я с ужасом уставился на свои руки, моя богатая фантазия уже рисовала всякую жуть, творимую с моим телом. Волнами накатывала паника, перед глазами расплывались чёрные круги, а в ушах шумело и стучало. Кожа заблестела от испарины, я начал задыхаться. Мне не хватало кислорода, я силился втянуть побольше воздуха, но то что в себя вдыхал — не насыщало. Стало мутить и подташнивать. Последнее, что я ещё почувствовал, прежде чем потерять связь с миром — как меня кто-то схватил. В себя я пришёл спустя какое-то время. Дыша со мной в унисон и плавно укачивая, Тарханов, удерживая в кольце своих рук, нежно гладил меня по спине. В его объятиях было спокойно и уютно, бархатистый голос, баюкая, шептал успокаивающие слова. Я сидел на коленях у Рига, меня прижимали к себе, а я льнул к этому мощному телу в поиске защиты и безмятежности. Поддавшись какому-то иррациональному порыву, я теснее прижался к Тарханову, зарывшись носом ему в шею. Больше всего меня удивляло, насколько мне сейчас, в эту минуту, было хорошо и комфортно с ним; абсолютно не хотелось слезать или прерывать объятия. — Рахул, у тебя раньше уже бывали такие вот спонтанные панические атаки? — обеспокоенно спросил Риг. Я только вяло кивнул. Совсем не хотелось шевелиться, пошёл откат. Теперь некоторое время я буду напоминать амёбу. Так всегда происходит. Именно поэтому и в спорт не пошёл — мне нельзя из-за неконтролируемых приступов. Тарханов только сильнее прижал меня к себе, продолжая плавно раскачивать. — Малиша мне всё рассказала. С Линаром я поговорю. Я хотел возразить, что не он спровоцировал приступ, но Риг шикнул, чтобы я молчал, и продолжил: — Что касается нанитов, то это не те, что переделывают тело. Эти роботы проводят диагностику твоего организма, латают по минимуму лёгкие повреждения, ну и да, отвечают за выполнение клятв, договоров и обетов. Это важно и необходимо, Рахул, в наших реалиях без этого никак. — Как вы узнали? — тихо прошептал, но меня услышали. — У меня сработало оповещение о твоём состоянии. Когда же я оказался тут, ты был в полуобморочном состоянии, — продолжал успокаивающе поглаживать меня Тарханов. — Я распорядился, тебе сейчас принесут питательный бульон. Линар, как и другие, больше без твоего позволения не войдут в эту комнату. — Это случилось не по вине господина Гленса, — апатично возразил, говорить было тяжело. — Не надо его защищать. Я прекрасно знаю каким несносным и язвительным может быть Линар. — Чуть помолчав, Тарханов добавил: — Ладно, Рахул, приступ миновал, ты успокоился, отдыхай, моя птичка. Тарханов бережно переложил меня на кровать. Укрыв одеялом, он нежно провёл костяшками пальцев по моей щеке, а затем, не оглядываясь, быстро покинул комнату. Я же смотрел на силуэт этого странного мужчины, его мощную спину, на то как он уходит, и внутри у меня всё кричало: «Останься, не уходи!» Щека горела в том месте, где он дотронулся, сердце щемило, а в груди жёгся огонь. Зажмурив глаза, глубоко вздохнув, я помотал головой, сбрасывая наваждение. Исходник бракованный, это что за романтическое веяние?***
Дееспособным я себя почувствовал только через несколько часов. После горячего бульона, двух часов валяния в кровати и душа, я смог, наконец, признать, что опять живу. Кстати, когда мылся в душе, произошла очередная загадочная странность. Случилось всё настолько внезапно, что от неожиданности даже неподвижно замер с полотенцем в руках. А услышал я ни много ни мало разговор между Тархановым и Гленсом. Апофеозом всей этой чертовщины стало то, что моя непомерно живая фантазия ярко дорисовала ещё и картину действий. — Линар, какого ты цепляешься к мальчишке? — гневный возглас ворвавшегося в кабинет Тарханова. — Он мне не нравится, — скучающим голосом спокойно ответил Гленс, изучающий свои ногти. Моё воображение тут же показало мне Линара, прислонившегося бедром к столу и даже не повернувшегося в сторону влетевшего в кабинет Рига. Очень раздражённого Рига. — Тебе никто никогда не нравится. У Рахула, между прочим, случился вегетативный криз после вашего разговора. — Сердитый Тарханов плюхнулся в скрипнувшее под его весом кресло. — Ригин, это недоразумение ещё и больное? — возмутился скривившийся Гленс. — Слушай, а давай мы по-тихому от него избавимся? Пока он окончательно не опозорил клан. А?! Я могу его даже безболезненно травануть! Из жалости к убогому. — Гленс! Прекрати, — взбешённый окрик и удар кулаком по столу. — Хватит паясничать! — А вы мне прикажите, господин Тарханов, — злое шипение Гленса. И опять я вижу картину. Два равных разъярённых разумных в напряжённых позах застыли друг напротив друга, сверля противника бешеным взглядом. Пара секунд — и оба соперника синхронно отступают. Линар отворачивается к окну, скрестив руки на груди и поджав губы, а Риг, опустившись обратно в кресло, тяжело вздыхает, глядя на Гленса. — Линар, — уставший голос Тарханова, — вот как в тебе может вмещаться столько всего? Самому не надоедает? Смена декораций в моей фантазии. И я вижу, как уже полностью остывший Гленс, хмыкнув, поворачивается к Тарханову. Чуть прищурившись, он спустя какое-то время подходит со спины к Ригу и начинает разминать его плечи. — Ригин, почему ты не сказал, что на тебя покушались? — напряжённый вопрос Гленса. — Не соскакивай с темы. И что ты делаешь? — натянутый голос Тарханова. — А на что это похоже? — мурлыканье в ответ. — Ты слишком напряжён и зажат, расслабься. Массаж шейно-воротниковой зоны никому ещё не мешал. А вот эту вызванную сцену я почему-то не хотел видеть. Линар, заботливо массирующий плечи, а в ответ на его действия — блаженный Тарханов. Мне было неприятно. Первым пропало «изображение», я, даже силясь, не смог заново представить ранее увиденные сцены. На словах Рига: «Линар, я прошу тебя, не цепляй мальчика, он мой…» — я уже и не услышал, что там дальше было. Голоса пропали, словно звук выключили. В ту же секунду в ванную зашла Малиша с вопросом, хочу ли я сегодня пройтись с экскурсией по Цитадели. Спустя некоторое время, когда мы в лифте спускались на нижние этажи подземной части небоскрёба, решено было начать с низа и подниматься вверх на наземные этажи. Так вот, я поинтересовался у куколки насчёт воздуховодов на предмет подслушивания, и получил престранный ответ. Их нет. В целях безопасности каждый этаж вентилируется отдельно и они не связаны между собой. Тогда что это за мистика случилась со мной в душевой? Мои очередные галлюцинации?***
Ну что можно сказать про экскурсию? Я поражён, впечатлён и обескуражен. На самых нижних этажах располагались многочисленные лаборатории и исследовательские отделы. Нас туда не пустили, показав только издалека. У меня ещё, видите ли, не тот уровень допуска. Ой, не больно-то и хотелось! А вот в зону программирования и работы сети даже пригласили. Рассказывали про проекты, спрашивали, когда я смогу помочь им со спорным вопросом по расширению випиэн ТТС на общегалактический уровень. Оказывается, они уже прознали «какого самородка заполучил господин Тарханов для клана» и потирали ручки в предвкушении. У них там протокол шифровки и безопасности уже при пятой кодировке начинал сбоить. Я не очень всё с ходу понял, но попросил переслать мне всё на почту и обещал в ближайшее время глянуть. Мне оборудовали для работы кабинет в моих апартаментах, поэтому могу работать, когда захочу. Ещё я мимоходом отметил, что моя техника была круче, чем у тархановских айтишников. Хотя и у них были агрегаты, вызвавшие мой неподдельный восторг. Мне показали упомянутые Тархановым висячие плантации по выращиванию зелени и овощей, а ещё фермы, где просто в огромнейших чанах «рос» клонированный белок. Деплой глюкавый! Вот как такое может быть в наше время? Но и на этом мои потрясения не закончились. На наземных уровнях Цитадели я поначалу вообще впал в лёгкий ступор от увиденного, а потом уже просто не мог ничему больше удивляться. Первые пятнадцать этажей верхнего уровня занимала охранная служба и казармы киборгов. Потом тридцать пять ярусов шли этажи с магазинами, кафе, ресторанами, развлекательными центрами, салонами красоты на любой вкус, даже имелись какие-то местные музеи, театры, кинотеатры и библиотека. Рядом с культурно-просветительскими центрами были организованы зоны отдыха в виде бульварчиков и мини-скверов с многочисленными растениями. И если привычной зелёнкой или хепусом — его, к моему удивлению, в Цитадели было очень много, — как и искусственной зеленью меня не удивить, то наличие цветущих кустов впечатляло. Всё это вкупе создавало ощущение, что этажи просто утопают в зелени. Но вот что меня обескуражило, так это множество красивых фонтанов. На каждом ярусе, обычно в центре, находился большой фонтан в виде скульптуры дерева, с листьев которого струйками стекала питьевая вода. Исходник бракованный! Питьевая, мать вашу, вода. Как объяснила мне Малиша, чтобы вода не застаивалась, она должна циркулировать. Я даже подошёл, подставив ладони, попил. Вода оказалась вкусная и прохладная. Меня поразило и озадачило то огромное количество разумных, прогуливающихся парами или спешащих по своим делам. Эта толпа двигалась, жила, взаимодействовала. Жизнь в Цитадели размеренно текла своим чередом, местные явно всем были довольны. Удивляли небольшие шумные компании: собравшись, они могли, хохоча, броситься куда-то бежать, но потом резко затормозить, спокойно войти в кафе и уже там продолжить весёлое общение. Прохожие улыбались, смеялись, контактировали. Их всех объединяла одна деталь — они были всем удовлетворены. Даже, наверное, счастливы. И это не вязалось у меня в голове, разбивало созданный мною образ авторитарно-военной диктатуры Тархановых. Над этим стоило поразмыслить. Кроме распространённых «положительных» заведений в Цитадели были, как ни странно, и питейные заведения наподобие пабов. Кроме того, присутствовали и игорные клубы, но, справедливости ради, надо отметить их относительную «невинность» в предоставлении развлечений. Не меньше меня удивило наличие центров «Глубокой релаксации». Ну надо же, как бордель красиво обозвали. Хотя чему я, собственно, удивляюсь? Удовлетворение основных инстинктов присуще всегда. Получалось, в Цитадели можно было купить практически всё, что душа пожелает. Начиная от любой одежды и заканчивая любой техникой. А что в продаже отсутствовало, то можно было заказать по каталогу. Главное, чтобы у тебя соответствовал статус и хватало денег. Именно в такой последовательности. Над соблюдением статуса и иерархии в клане Тархановых заморачивались даже больше, чем неклановые разумные на воле. У каждого жителя Цитадели был идентификационный браслет, — я теперь такой же носил на левой руке. Этот девайс кроме расширенных полезных функций содержал ещё и информацию о статусе разумного. Всё бы ничего, статус и статус, но тут была одна важная особенность. Вот если разумный решил купить платье для жены не по статусу положенное, то с покупкой у него будет большая проблема. Ведь у этого разумного рейтинг, к примеру, низкий или средний, да ещё и ранг ступени первый или второй. Но он от любви обезумел и — ужас какой! — замахнулся на то, что предназначено только для высшего рейтинга третьей или четвёртой ранг-ступеней разумных. Так вот, ему просто не продадут то, что он хочет, а если продадут, то и заведение, и продавцы потеряют в своих рейтингах — их понизят. А кому охота проблем себе наживать? Меня передёрнуло от этих ограничений. Вот, собственно, кому какая разница, что ты можешь себе позволить согласно правилам списка, а что нет? Ты в состоянии оплатить свою хотелку — плати и пользуйся. Так нет же. Не положено! Военные, исходник бракованный, повёрнуты на канонах и уставах. Пыхтел и злился на эту ситуацию я минут десять, наворачивая круги вокруг очередного дерева-фонтана. Потом поостыл, и мы продолжили с Малишей дальнейший осмотр тархановской Цитадели. Дальше, вернее выше, становилось всё интереснее и интереснее. С пятидесятого по шестьдесят пятый этаж опять была служба охраны и казармы киборгов, а ярусы повыше, до сотки, были уже жилыми этажами разумных. Такая последовательность-чередование была на протяжении всех четырёх сотен этажей, отданных под соответствующие ранг-ступени. Пятисотые этажи кроме привычной охраны имели уже ангары с аэромобилями, аэрокарами и орбитальными монокатерами. Технику мне тоже не показали, ограничившись общим описанием. На шестисотых этажах были какие-то дополнительные лаборатории; семисотые опять делились между киборгами и аэрокарами. Но вот начиная с восьмисотого этажа все триста ярусов принадлежали правящей элите. М-да, я теперь по-другому взглянул на моё место жительства в этом небоскрёбе и на Цитадель в целом. Ещё на нижних подземных этажах я обратил внимание на многочисленные статуи Анубисов. Усмехнувшись, тогда подумал, что Тарханов своё изваяние как напоминание нерадивым специалистам поставил. Но чем выше мы поднимались, тем больше этих скульптур становилось. Начиная от маленьких, в шесть футов, стоящих у входа в каждый магазин или другое заведение. Чуть побольше скульптуры стояли по всему периметру этажа, а вход каждого яруса украшали мощные шестнадцатифутовые статуи. Здесь явно что-то не то. — Малиша, а почему по всему зданию так много скульптур Анубисов? Для чего это? — Меня распирало любопытство. — Это автоматоны, — простодушный ответ. Но видя, что я не понимаю о чём речь, пояснила: — Это роботы с ограниченными возможностями. Они здесь выполняют охранно-следящую функцию. У них в программе заложены только функции на охрану правящего рода, ну и следить за порядком. — То есть статуи и не статуи вовсе? А почему простых роботов-полицейских не поставить? — Но ведь так гораздо красивее, — недоуменно ответила куколка. Да уж. Кажется ты, Рахул, что-то недопонимаешь в этой жизни, если тебе андроид на красоту вещей указывает. Из примечательного в экскурсии стоит отметить посещение кафе. К четырёхсотому ярусу я изрядно проголодался и мой наглый желудок «запел» голодные серенады. На пороге кафе «Локус» — вот интересно, какой шибко умный гений додумался так назвать заведение, — когда мы проходили под скан-арками, мой браслет загорелся сначала белым, а потом попеременно промигал золотисто-красно-чёрно-серебряным цветом, показав ступень в иерархии — десять. Про все эти рейтинг-ступени я прослушал лекцию Малиши, поедая при этом вкуснейшее «спагетти карбонара» — блюдо было изготовлено 3D принтером из местных продуктов, находящихся, правда, уже в картриджах, — и салат из свежей зелени, приготовленный специально для меня поваром. На мой вопрос про продукты также пояснили, что многое действительно готовится сразу же из свежих, но большинство перерабатываются в пасту и пакуются в картриджи для 3D принтеров. Удобная всё же вещь. Ты просто ставишь необходимый картридж, выбираешь из меню блюдо и ждёшь, когда он его «приготовит». Просто, быстро и красиво. Меня даже посетила одна мысль. Например, почему Рубиесы не использовали такой же принтер при создании блюд для чистейшего Льюиса? А то мемами про «коровью отрыжку» весь голонет пестрит. Мы уже возвращались на свой этаж, когда, выходя из лифта, столкнулись с Тархановым и Гленсом, тоже куда-то спешащими по своим делам. — А-а-а, болезный, — издевательски протянул Гленс. — Как твоё самочувствие? Может тебе ядику подогнать по блату для ритуального самоубийства? — Линар! — раздражённо отдёрнул этого противного аристократа Тарханов. Правда, Гленсу было всё равно, он словно и не слышал в голосе Рига рычащих ноток. — Пусть тогда хоть что-нибудь сделает со своей отвратительной причёской, пока окончательно не опозорил на публике наш клан, — капризно заявила эта язва. Вот бы кто-нибудь объяснил мне в чём тут логика. Между моим приступом, ядом и причёской. Судя по выражению лица Тарханова, он думал также. Линар, поджав губы и скрестив на груди руки, упрямо заявил: — Ригин, ты его всё равно завтра на церемонию воскрешения поволочёшь. А я не хочу позориться рядом с этой пошлой приблудой! Тарханов только глаза закатил, но, что самое интересное, неожиданно поддержал Гленса: — Хорошо. Рахул, я желаю, чтобы ты вернул себе свой натуральный цвет волос. Дреды, так уж и быть, можешь оставить, но эту радужную иллюминацию убери. — Мог бы и дреды потребовать убрать, — сварливо заметил Гленс. Но одного прищура Тарханова хватило, чтобы Гленс присмирел, надев на лицо отстранённо-ледяную маску надменности. Не ожидавший такого «приказа» от Рига, я стоял обескураженный. Хорошее настроение вмиг пропало, а на душе стало паршиво. Мы разошлись, каждый в свою сторону и по своим делам. Я молча поплёлся вслед за Малишей в салон красоты, мне уже было всё равно, что с моими волосами сделают. Деплой глюкавый, чёртов Тарханов, как же я его всё-таки ненавижу за то, что он сковал меня своим кланом.***
Вечер настал неожиданно, и, если честно, я очень утомился за сегодня. Экскурсия была хоть и долгой, но интересной и познавательной. На мой вопрос, всем ли вступившим в клан проводят такую ознакомительную часть, последовал, как всегда, простодушный ответ, что я первый и единственный. Почему-то радоваться от оказанной чести не получалось, и вообще, настроение отсутствовало как таковое. Когда я хандрю, то люблю гулять по мегаполису, но в нынешних обстоятельствах решил побродить по оранжерее. Неспешно идя по мощёным дорожкам, иногда гладя листья деревьев или окуная руку в фонтан, я думал о том, что сегодня увидел в Цитадели. Тот организованный порядок, тот заведённый устой жизни для местных жителей был больше, чем просто нормой. Пусть по моему мнению это всё иллюзия благополучия, мираж, но для всех живущих в Цитадели — регламент и принцип сосуществования. Никто здесь не помышляет о чём-то большем, разумные не видят своего существования вне клана. Малиша рассказала, что многие даже не считают нужным покидать небоскрёб, всё что им нужно здесь есть. Главная их забота — соблюдение правил. Ну и рейтинг, конечно. Где-то я их понимаю: они уже имеют всё необходимое, так зачем дерзать большего? Конечно, в небоскрёбе не мутанты живут, те в дистриктах заключены, но всё равно, такой уровень и для простых разумных? И вот вопрос: почему и зачем Тархановым всё это? Типичный порядок для утопического строя. Или, может быть, это компенсация за то, что из клана нельзя уйти? Хотя какой дурак будет рваться из такой идиллии? Правильно, Рахул, этот неуёмный — ты. Себе не соврёшь, для меня свобода это всё. Хотя надо признать, что Тархановы заботятся о своих соклановцах. Чего уж там, Риг и обо мне заботится. Я, правда, не понимаю, чем заслужил его такое внимание. Вот сегодня, когда у меня случился приступ, он вытянул меня, успокоил. До сих пор при воспоминании о его объятиях, его завораживающем голосе, его волнующем запахе меня бросает в дрожь и негу. Хотя с другой стороны, Тарханов — беспринципная жестокая сволочь, лишившая меня всего, чем я дорожил. И я ненавижу его за это. С такими противоречивыми мыслями я медленно брёл по каменистой дорожке, особо не вглядываясь, куда, собственно, иду. От размышлений меня отвлёк протяжный стон. Инстинктивно развернулся влево, в сторону раздражителя, и замер, окаменев. На втором ярусе оранжереи Тарханов страстно целовал Гленса, намотав на руку его длинные чёрные волосы и властно фиксируя голову в поцелуе. Линар вжимался в тело своего партнёра, потираясь бёдрами, постанывал от удовольствия, его рубашка была расстёгнута и чуть сползла, обнажая округлое белое плечо. Тарханов, оторвавшись от Линара и внимательно посмотрев ему в глаза, что-то сказал. Гленс слегка задумался, а потом согласно кивнул. В ту же секунду его развернули и пихнули вперёд, при этом дёрнув рубашку вниз, так, что она зафиксировала руки на уровне локтя, не давая их поднять. Линар же упал в объятия Лала Рё-Фела, смотрящего на него с безумным восхищением. Вскрикнув, Гленс дёрнулся, попытался вырваться — безрезультатно, его руки крепко держал прижимающийся со спины Тарханов. Риг начал пылко шептать в ухо Линару, и тот замер, неотрывно смотря в глаза Лала. Гленса била мелкая дрожь, его грудь часто вздымалась, он облизывал пересохшие губы, явно пребывая в сильном возбуждении. В какой-то миг Рё-Фел не выдержал, обхватил лицо Линара и начал жадно целовать. Тарханов припал к шее Гленса, наглаживая его тело руками. Последовал протяжный, полный страсти стон Гленса, выведший меня из оцепенения. Я понял, что как какой-то вуайерист стою и пялюсь на то, как Тарханов на пару с Рё-Фелом собирались трахнуть Гленса, а тот явно был уже не против тройничка. Зажатый между двумя мощными телами, он извивался, тёрся, постанывал. На действующих лицах из одежды остались только брюки, да и те уже с Гленса стащили. Фокусировка на одежде дала мне возможность — стыд-то какой — почувствовать свой стоячий член. Осмысление, что я возбудился от увиденного, окончательно меня отрезвило. Это что получается, я хочу на место Гленса? Бред! Но стояк в штанах и учащённое дыхание говорили об обратном. Развернулся и — как можно тише, стараясь максимально находиться в тени — быстро покинул оранжерею. Не видя эту троицу, я, к сожалению, её очень отчётливо слышал, а моё не в меру богатое воображение рисовало картинки безудержного секса в разных позах. Помотал головой, пытаясь сбросить навязчивые мысли. Не особо помогло, пошлые образы продолжали всплывать и это злило. Меня раздражала реакция собственного тела на увиденную сцену. Меня возмущало одно только осознание, что я захотел Тарханова, эту сволочь, сломавшую мне жизнь. Но больше всего меня бесило, что Гленс с Тархановым сейчас трахаются, а я со стояком лечу к себе, чтобы принять холодный душ, потому что я не хочу Малишу. Исходник бракованный! Как я до этого докатился?Ригин Тарханов
Ригин быстрой походкой зашёл в кабинет. На нём были надеты домашние брюки и наполовину застёгнутая рубашка. Прошлёпав босыми ногами к столу, он вальяжно развалился в кресле, подхватив с левой панели рокс с охлаждённым виски. Мужчина сделал большой глоток и с довольной полуулыбкой уставился на стоящую возле стола ЭСТЕР. С правой стороны поднялась панель с сигарой, Риг, взяв её, прикурил, блаженно выдыхая тонкой струйкой дым, наконец, спросил: — Ну и зачем ты меня позвала? — Судя по вашей улыбке, мой господин доволен? — Да, — самодовольно улыбаясь, заявил Тарханов. — Каждый чётко отыграл запланированную для него роль. — Никто ничего не понял? — поинтересовалась ЭСТЕР. — Нет. Линар искренне верит, что наконец-то смог меня соблазнить, а Лал так ошалел от того, что добрался до Гленса, что вообще сейчас в прострации находится. Тарханов опять затянулся и с улыбочкой добавил: — Линар действительно очень хорош в постели. Я даже сожалею, что раньше его не отымел. — Господину надо помнить, что Линар не безобидное увлечение. И он идёт в комплекте с господином Лалом. — Я отдаю себе отчёт, ЭСТЕР, с кем завёл шашни, — поморщившись, прохладно ответил Риг. — Ты вот что скажи: мне показалось или у наших кувыркашек был свидетель? — Вам не показалось, мой господин. — М-м-м, — улыбаясь, протянул Риг. — Любопытный воробушек. Малиша помогла парню? — Нет. Он предпочёл ей холодный душ. — Даже так? — удивился мужчина. — Очень интересная реакция на невинную эротическую сцену. Сделав очередной глоток виски и глубокую затяжку, Тарханов погрузился в свои мысли. Чуть прищурив глаза, он смотрел в одну точку, и только пальцы правой руки бездумно покручивали сигару. ЭСТЕР терпеливо ожидала в сторонке, когда её хозяин сам вспомнит о причине вызова в кабинет. Словно в подтверждение Риг встрепенулся, сбрасывая отрешённость, и повелительно уставился на свою помощницу. — Ну? Зачем ты меня выдернула из постели? ЭСТЕР, плавно двигаясь, подошла к столу и, нажав на еле заметный выступ, открыла на головизоре файл, мигавший красной надписью «Молния. Совершенно секретно». Риг бросил вопросительный взгляд на ЭСТЕР, но не дождавшись пояснений, начал читать. С изучением файла лицо мужчины становилось всё более сосредоточенным и хмурым. Наконец, он спросил: — Насколько достоверна данная информация? — Процентов на семьдесят. Сведения получены из разных независимых источников, и факты порой разнятся, но общее направление показаний совпадает. Побарабанив по столу пальцами, Тарханов отдал приказ: — ЭСТЕР, усиль защиту Цитадели. Киборгов переведи в боевую готовность. Для завтрашнего мероприятия подготовь клановый аэромобиль представительского класса Люкс-1. В сопровождение идёт вся моя личная гвардия. — Такие меры могут привлечь ненужное внимание и вызвать много вопросов. — Значит, надо сделать всё максимально скрытно, не привлекая внимания. Если я прав, то нам всё это завтра пригодится. Всё, я спать. День будет тяжёлый, хоть и праздничный. Мужчина так же, как и пришёл, порывисто и быстро покинул кабинет. ЭСТЕР проводила его долгим взглядом и отправилась выполнять приказ своего господина.