Девкой был бы краше

Сколько раз зарекался трогать книги брата – а толку? Вечно какой-нибудь чёрт, наверное, из тех, что выбираются из Геклы, толкнёт под руку, и потом проблем не оберёшься. Плавали, знаем. Ну не одарили боги магическими талантами – так зачем, спрашивается, лезть?.. Паршиво, одним словом. А ещё очень паршиво то, что вся "родня" в кои-то веки собралась вместе, и не приведи небеса попасться кому-нибудь из них на глаза... Нет-нет-нет, лучше сразу сигануть в Геклу. Правильно Россия говорил, что за излишнее любопытство можно лишиться чего-то важного, у какой-то его жительницы, вон, нос оторвали, а тут... – Ис? А тут всё куда хуже. Исландия глухо всхлипнул, забился в угол, едва ли не свив гнездо из тонкого покрывала, и уткнулся лицом в колени. Нет его здесь. Умер. – Ис, что-то случилось? Случилось. Катастрофа случилась. Не вселенского масштаба, конечно, а так, локальный Рагнарёк. Маленький, но полный Армагедец для отдельно взятого него. – Ис, ты в порядке? О да. В полном. Если не считать одной крооохотной мелочи... Кажется, брату надоело стоять за закрытой дверью. – Я вхожу. – Стой, нет!.. Куда там. Проще дать горному троллю от ворот поворот, чем остановить брата, если он что-то для себя решил. Вернее, с троллем тоже сладить не так-то просто, особенно если он дымком просачивается через порог и вслепую шарит в поисках оставленного в замочной скважине ключа, но всё равно… – Благодарю, можешь быть свободен. Спасибо, хоть дверь не высадил. – Неожиданно. Норвегия пристально взглянул на младшего, с позволения сказать, брата, и запер за собой дверь, предварительно отправив тролля проветриться. Исландия предпочёл не комментировать, тем более, такая лаконичная реакция была очень даже в духе брата. – Ты помнишь, что это было за заклинание? – спросил Норвегия, положив руку на плечо отчаянно заплаканной девушки. Вот за что Исландия очень любил брата – он всегда задавал вопросы только по существу. Хотя теперь стоило бы думать о себе в женском роде. Стыд-то какой… – Не помню, – Исландия остервенело потёрла покрасневшие от слёз глаза. Видок у него сейчас, наверное… У неё, проклятье, у неё! – Я даже книгу вряд ли вспомню... Когда меня закружило – всё разлетелось. Сам видишь. – Что ты пытался найти? – Норвегия задумчиво взглянул на валяющиеся грудой макулатуры книги. Исландия к чтиву всегда относился очень трепетно, и по собственному желанию с книгами, тем более, магическими, так бы не обошёлся. Исландии отчего-то подумалось, что при таких обстоятельствах в высшей мере здравый подход брата выглядел как минимум очень странно. Любой адекватный человек впал бы в ступор. – Ко мне какие-то черти повадились, – Исландия отвернулась, не прекращая тереть глаза. – Их и так на Гекле хватает, а теперь ещё и пришлые какие-то появились… – Ты ведь мог меня попросить, – Норвегия укоризненно покачал головой. – Ладно, что теперь говорить… Напомни, чтобы я их вытравил, когда в следующий раз приеду. – Хорошо. А сейчас-то мне что делать? – бедолага резко подалась вперёд, явно забыв о заметно сместившемся центре тяжести, и едва не упала с кровати. Обидно было бы. И больно. – Для начала – успокойся, – Норвегия легонько встряхнул Исландию за плечи. – Не произошло ничего смертельного. Необратимых заклятий очень мало, и трансформация такого рода в их число не входит. – Ты знаешь, как всё вернуть? – голубые глаза вцепились в его лицо настолько пристальным взглядом, что непривычный человек мог бы и удар схлопотать. Норе, впрочем, в жизни чего только ни повидал. – Пока нет, – Норвегия нахмурился и покосился на несчастные книги. – Но выясню в ближайшее время. Исландия прижала к лицу подушку. – Можно, я до тех пор впаду в анабиоз? – Нет. – Ты жесток. – Я рационален. Не глупи, Ис, ты ведь не собираешься здесь всё время просидеть? – Посмотрим, – всё так же глухо, в подушку, отозвалась Исландия. Норвегия вздохнул и отобрал у неё эту самую многострадальную подушку. – Посмотри на меня, Ис, – как мог мягко попросил он. – Да не отворачивайся же ты, я ничего дурного не хочу… – Ну что тебе? – Исландия невольно покраснела. Не любила она, чтобы её вот так вот рассматривали… Смущалась, чего уж. – Не так уж ты и изменился. Разве что ресницы чуть длиннее стали… Или мне кажется? – Норвегия ласково взъерошил ставшие заметно более длинными, почти до плеч, пепельные волосы. – В чудовище о шести головах ты не превратился, что уже само по себе хорошо. – Умеешь ты успокоить, – Исландия через силу улыбнулась. – Чтобы я ещё раз к твоим книгам прикоснулась… – Не зарекайся, прикоснёшься ещё, и не раз. Но только под моим чутким руководством, хорошо? – Угу… Норе, ты точно найдёшь… как же его… контрзаклинание? – Я сделаю всё, что в моих силах, родной. Или родная? Извини, я не знаю, как корректнее обращаться в такой ситуации, – Норвегия развёл руками. – Норе, мне и так паршиво, хоть ты не усугубляй, – девушка убито уткнулась лицом в ладони. – Лучше просто по имени, хорошо? – Как скажешь, Ис, – Норвегия успокаивающе приобнял Исландию за плечи и протянул ей упаковку бумажных салфеток. – Спасибо... Норе, ну что мне теперь делать? – Я могу предложить два варианта, – Норвегия хранил невозмутимость старательнее, чем иная девица на выданье – свою девичью честь. – Первый – спуститься к остальным – кстати, сегодня готовит Сварие, – и постараться принять нынешнее положение вещей, пока я не найду способ вернуть всё на свои места. – А второй? – Запереться в своей комнате и впасть в депрессию, как подобает всякой необременённой здравым смыслом девушке. Ещё одной причиной, по которой Исландия очень любила брата, было его умение доходчиво объяснять любые вещи, не заставляя при этом её чувствовать себя идиоткой. – Норе, если Дан начнёт смеяться – можно, я его ударю? – Не начнёт, – Норвегия отчего-то улыбнулся. – А теперь умойся и приведи себя в порядок. Я буду ждать внизу, вместе с остальными.