Кукла с человеческим лицом

Осенний ветер гулял в медных, огненно-рыжих волосах девушки, занося в аккуратные локоны мелкие пожелтевшие листья. Каблуки высоких бордовых ботфорт стучали по плитке на дорожке, ведущей к своеобразному стрелковому «полигону», единственному месту, где Шерил Блоссом могла позволить себе выпустить на волю все эмоции, накопившиеся в ней за этот чертовски долгий день. Красный круг мелькал перед глазами, когда она, стоя напротив мишени и оттягивая тетиву в сторону, прицеливалась для совершения точного выстрела. Стрела мимолетно поражает цель, а шатенка шумно выдыхает. Она стреляла с закрытыми глазами и каждый раз попадала точно в центр. Грустно усмехнувшись, Шерил подошла к мишени и вырвала стрелу из холщевой ткани, натянутой на деревянный каркас. Она провела холодной рукой по наконечнику. - Интересно, - протянула она, - у тебя биполярное расстройство, Шерил? - задав риторический вопрос самой себе, Блоссом быстро развернулась и метнула стрелу в стоящее напротив дерево. Секунду спустя по саду разнесся истерический смех. Шатенка остановилась около огромного дуба и провела пальцем по небольшому неровному углублению. Стрелы не втыкались в дерево. Каждый раз они долетали точно до центра и падали на промерзшую землю. Шерил наступила на несчастную деревянную стрелу и терпеть под вековым деревом покоилось ровно 24 ни в чем не повинных орудий для стрельбы. Шерил Она считала себя королевой школы, а окружающие охотно принимали это как данность, которую нельзя опровергнуть или нарушить. Шерил ходила по узким коридорам с гордо поднятой головой, смотря на все и всех, как на ничтожных насекомых, недостойных даже посмотреть на ту, в чьих жилах течёт голубая кровь семейства Блоссом. Она была главной в группе поддержки, она была солисткой в мюзиклах и частым посетителем светских мероприятий, на которые ей приходилось сопровождать мать. Многие считали, что Шерил Блоссом - это та самая смесь стервозности и высокомерия, которую им приходилось наблюдать изо дня в день год за годом. И это были поистине правильные домыслы,с которыми шатенка не могла не согласиться. Шерил читала много книг, про таких, как она и каждый чёртов раз удивлялась, когда подобные ей личности на деле оказывались ангелами в белых одеждах, заложниками навязываемого образа или жертвами жестокого воспитания в семье каких-нибудь консерваторов-аристократов с бзиком на этот счёт. Между карикатурными стервами и самой собой Шерил могла найти много отличий, но, несмотря на это, первым и самым главным отличием было то, что она сама создавала себя-чертовку долгие напряженные годы. А теперь, очередной раз ломая несчастную стрелу под деревом, задумывалась о том, что устала быть такой. Устала быть человеком, в оболочку которого сама же себя и заключила. И почему то, ей казалось, что оболочка была фарфоровой, что все её действия контролирует кто-то из вне, кто-то, кто в буквальном смысле делает её, живого человека с душой и сердцем безвольной куклой с человеческим лицом. Страшнее всего было осознавать, что этот «кто-то» - она. Шерил могла бы сказать, что страдает из за смерти горячо любимого брата Джейсона. Нет, она больше не страдала. Шерил могла бы сказать, что страдает от распущенной жизни овдовевшей матери. Нет, ей теперь все равно. Шерил могла бы сказать, что страдает из-за того, что совсем одна на этом свете. Нет, с ней было её альтер-эго, постепенно пожирающее её человеческую сущность. Арчи. Музыкант и игрок в американский футбол никогда не замечал за собой какого-либо особенного отношения к Шерил Блоссом. Так продолжалось долгие годы. Шерил просто бесила всех и все, а он просто не обращал внимания, продолжая заниматься своими делами. Абсолютно каждый ученик Старшей школы знал, что рыжая девушка в вызывающем облачении - тварь и сволочь, которой лучше не попадаться на глаза и стараться не вступать с ней в диалог. Арчи пришлось нарушить эти священные правила, а всему виной злосчастный мюзикл. Кевин подошел к нему как-то после химии и после недолгого вступления, объяснил, что Эндрюсу сам бог пророчил играть на сцене, а у него как раз есть подходящая роль. Если коротко и без заморочек, он должен был сыграть норвежского лучника, вынужденного выживать за счёт охоты и земледелия. И Арчи был бы не против помочь другу, ведь роль ему действительно нравилась, но, к сожалению, была одна проблема, игнорировать которую было сложно. Он совершенно не умел стрелять из лука. - Логичней было бы взять на эту роль Шерил, - посмеялся Эндрюс, объясняя Кевину суть проблемы, - Я и лук - несовместимые вещи. Прости, Кев. - Да ладно тебе, там стрельнуть-то всего раз надо, но без этого никак, - продолжал настаивать на своём Кевин, - Слушай, может попросишь её научить тебя паре приемчиков? - с надеждой спросил он. Арчи посмотрел в сторону рыжеволосой девушки, искавшей что-то в своём шкафчике. Шерил не была противна ему, но и говорить лишний раз с ней он тоже не горел желанием. «За» каким-то странным образом перевесило «против», когда Блоссом медленно повернула голову в их сторону и посмотрела прямо на него. Эндрюс готов был поклясться, что в тот момент не увидел в её глазах ни грамма стервы. Только какую-то непонятную надежду. На что? Он так и не понял этого. Арчи пообещал Кевину, что поговорит с ней. Шерил и Арчи Они договорились встретиться после школы. Эндрюс до конца не был уверен в том, действительно ли это хорошая идея, но все равно пошел в мрачный Торнхилл сразу, после того как оставил свой школьный рюкзак дома. Он зашёл за ворота и прошел к входу в здание. Немного помявшись у массивных резных дверей, Арчи собрался с мыслями и уже приготовился стучать по почерневшей деревянной поверхности. Его остановила пулей пролетевшая за спиной стрела, чудом не задевшая рыжий затылок парня. - Эй, Эндрюс! - позвала стоящая в нескольких метрах от него Шерил, - Сюда, - она махнула рукой в свою сторону. Арчи пошёл за ней мимо колючих кустов шиповника, спотыкаясь о мелкие камушки, лежащие на узкой тропинке. В конце концов, они вышли на просторный участок земли, заставленный мишенями. - Приступай, - Шерил протянула парню лук и колчан со стрелами. Они тренировались не меньше двух часов точно, а дальше Арчи сбился со счету и, по правде говоря, считать не хотелось. Вместо этого мозг Эндрюса задумывался над тем, почему Шерил обращается с ним так, будто они давние друзья и будто в этой взаимопомощи нет ничего странного. Он все чаще смотрел на неё и один раз даже легко улыбнулся, на что девушка ответила такой же непринужденной улыбкой. Стрелы из рук Арчи все чаще попадали в цель и руки Шерил невольно дотрагивались до его плечей, ободряюще похлопывая по ним. От этого жеста сердце Эндрюса каждый раз замирало на долю секунды, чему он искренне удивлялся, но не спешил записывать это в разряд неприятных ощущений. На улице темнело. Иногда Шерил пробирала дрожь и Арчи правда хотел отдать ей свою куртку, но что-то каждый раз останавливало его. Эндрюсу казалось, что за этот вечер они стали гораздо ближе, чем когда либо, и он боялся порвать эту тонкую нить, связавшую их сегодня, своими необдуманными, опрометчивыми действиями. Ещё один точный выстрел. - Тебе пора, - Арчи готов поклясться, что слышал нотку сожаления в голосе Шерил, когда она, достав стрелу из мишени, снова подошла к нему очень очень близко. - Да, точно, - голос подводил то ли от легкого мороза, то ли от волнения, - Я пойду. Блоссом только кивнула. Они снова шли по той же тропинке, покидая «полигон». - Шерил, - выйдя за ворота позвал Эндрюс. Девушка обернулась, и под её взглядом он в момент забыл все слова, которые хотел сказать. - Спасибо, - только и смог сказать парень. - Пожалуйста, - в тон ему ответила Блоссом и скрылась за дверями огромного старинного особняка. *** У Шерил было красивое лицо. Чётко введенные брови постоянно хмурились и лишь за редким исключением выдавали какие-либо другие эмоции. Ярко накрашенные губы, казалось, были совершенно обычными, но одна особенность у них все же присутствовала. Они почти никогда не улыбались. Да, кривились в насмешках или саркастично смеялись, но это нельзя было назвать настоящей, искренней, человеческой улыбкой. Глаза. Арчи не мог понять, почему постоянно ищет её взгляд в толпе. Он не знал, откуда взялась эта привязанность к большим невозможно притягательным омутам орехового цвета, но точно знал, что не хочет избавляться от этого странного чувства, возникающего где-то за рёбрами каждый раз, когда он смотрит в них. У неё действительно было потрясающее, слишком красивое лицо, но Эндрюс искренне не понимал, почему ему кажется, что за ним стоит далеко не человек. Шерил сама не считала себя человеком. Она была фарфоровой куклой, которая, казалось, несколько долгих веков стояла в пыльном серванте, наблюдая за своей хозяйкой. Парадокс заключался в том, что у куклы, бездушной, безвольной, бездыханной куклы было человеческое лицо, странным образом идентичное лицу человека, который заключил ее в эту тюрьму. Они больше не говорили. С того вечера прошло больше двух недель и каждый день Арчи казалось, что он проваливается куда-то в чернильно-черную бездну, теряясь в потоке времени, пытаясь найти ту, что навсегда забрала покой его юной души. Шерил привыкла к одиночеству и не привыкла к любви, которую она без страха признала ещё тогда на стрелковом «полигоне». Ей больно вспоминать взгляд Арчи, больно воспроизводить в памяти голос и ещё больнее избегать его. Шатенка вбила в голову мысль о том, что счастье для неё - быть той, кем она является. Так думала кукла, заложница образа. «Подойти, обнять и никогда не отпускать» - говорил человек где-то в ее искалеченной душе. *** Шерил хотела закричать, когда кто-то настойчиво потянул ее в подсобку после уроков. Она хотела, но не закричала, потому что даже в кромешной темноте смогла узнать глаза, по которым сходила с ума не одну неделю. - Арчи? - сказала она, хотя никто из них не нуждался в этом вопросе. - Шерил, - сказал парень за секунду до того, как дотронулся до губ девушки своими. Мозг Блоссом взрывался от противоречий: хотелось сделать все и одновременно. Хотелось ударить в край обнаглевшего Эндрюса, хотелось притянуть к себе ещё ближе, хотя, казалось, ближе уже некуда, хотелось сказать ему о том, как она любит. Любит сильно и отчаянно, так, как не любила никогда прежде. Шерил больше не хочет быть стервой. Не хочет быть королевой школы, дочерью Блоссомов, наследницей семейного бизнеса. Она до невозможности хочет быть с Арчи Эндрюсом до конца, до самого последнего вздоха. Парень одну за другой обрывал тонкие золотые нити, делающие Шерил Блоссом безвольной марионеткой собственноручно построенного образа. Он не хотел отпускать ее, но не бесконечный запас воздуха в лёгких принял решение за него. - Не уходи от меня, черт возьми, Шерил, не убегай больше никогда, - говорил Арчи, шумно дыша и не отрывая взгляда от девушки - Хорошо, - тихо посмеялась Блоссом, - Поцелуй меня, - попросила она и Эндрюс не стал медлить. В тот день они не признавались друг другу в любви до гроба, не распылялись красивыми речами. Они просто любили друг друга. Как могли, как умели, как хотели уже очень давно. Нити, связывающие холодную королеву школы с её неприступным образом рвались с громким треском. Теперь Шерил ясно понимала одну очень простую вещь. Кукла хочет стать человеком.