Игра в поддавки

«— Это Эдвард и Эмметт Каллен, а также Розали и Джессамин Хейл. Миниатюрная брюнетка, которая ушла, — Элис Каллен. Они живут все вместе в семье доктора Каллена, — чуть слышно сказала девушка с темными кудрями.»

По какой-то глупой и непонятной ей причине они должны были называть друг друга близнецами. — Это потому что мы обе блондинки? — вопрошала она в воздух, уверенная, что вопрос достигнет адресата. В этом лесном доме, полном стекла и современной техники, обитатели пытались делать вид, что сохраняют чужую приватность. Но Карлайл обязан услышать ее недоумение. — Почему я должна называть своей сестрой эту глупую заносчивую куклу? Элис ей плечо сжимает предостерегающе, но Джесс и так прекрасно знает, что расфуфыренная кукла Барби стоит за ее спиной. Джесс прекрасно окружающий ее мир контролирует, иначе не пережила бы даже первую в своей жизни схватку. — Можешь проваливать, — Розали проходит мимо, плечом за плечо задевает. От нее пахнет свежими розами и напыщенной яростью. Но на лице холодное безразличие, ее вечная защитная маска. За последние семьдесят лет Джессамин привыкла получать ответы на свои вопросы. Она получила их и в этот раз, только ответы эти ей не нравились совершенно. В школе Розали хватает ее под локоть, улыбается мило. Джесс не перекидывает ее через плечо только благодаря своей невероятной выдержке. — Чего тебе, — шипит недовольно в сторону названной сестры, — Эмметт скучает по своей любимой кукле. Пальцы Роуз на ее локте впиваются в кожу, если бы по венам кровь до сих текла, то когти «сестры» ее бы уже выпустили. На лицах — снова безразличные вежливые улыбки. — Маленькой девочке что-то не нравится? Розали отвечает своим самым приторным голоском: — Просто хочу провести время со своей любимой сестричкой. Улыбка сползает с лица блондинки, словно лампочку внутри кто-то выключил. От показного спокойствия ни следа, а брови в болезненной гримасе слишком выразительно складываются. У Роуз вообще лицо выразительно, когда она из себя ледяную королеву не строит. Джесс интересно, почему она раньше этого не замечала. — Мне даже напрягаться не нужно, чтобы довести тебя до самоубийства, — еще немного свои силы на уровень «депрессия» подкручивает. — До встречи. Пальцы вампирши выкручивает легко (Каллены постоянно забывают, какая сила в тонких руках Джесс прячется, хотя узор из шрамов пугает даже несведущего), та даже опомниться не успевает. Ее рядом уже нет. Джесс к Элис подходит, руку на талию любимой по-хозяйски кладет, смеется над какой-то шуткой, которую Роуз не слышала. Роуз хотела достать заносчивую «сестричку», достать одним своим существованием. Роуз не ожидала, что внутри нее рана размером с юпитер откроется, что кровь без крови ощущать будет. Розали пропадает на несколько дней, и Джессамин внутри ощущает что-то подозрительно похожее на вину. И хотела бы себя обмануть, только слишком хорошо в эмоциях разбирается, у нее оправданий никаких нет. — Сука! Тяжелый кулак Эмметта в лицо вампирши… не впечатывается. Кажется, что Джесс не двигается, а тяжелый парень пролетает мимо, с грохотом приземляется на пол. Как она подножку ему поставила, никто не заметил. А Джесс лишь на диване потягивается, словно ее мышцы действительно затечь могут. — Мишка без своей куколки соображать совсем перестал? Эмметт снова на нее кидается, а Джесс лишь смеется ему в лицо. Элис кричит, чтобы они прекратили, чтобы они этот цирк закончили здесь и сейчас. Джесс с дивана приходится подняться, чтобы от ударов уворачиваться легче было. — Вон! Оба вон! Эсми тарелку с грохотом разбивает об пол, все замирают на мгновение. — Как пожелаешь, — Джесс приемной матери легко кланяется, улыбается коротко, после чего в мгновение на улице оказывается, на самом краю поляны. — Давай, Эмметт, я жду! — кричит и хохочет, ей кажется, у нее мозги потекли от диеты на животной крови. — Обещаю не использовать силу! Но именно ее сила распаляет в названном брате ненависть. Джессамин не хватает боев, не хватает ощущения опасности на коже. Возможно, злой Эмметт сможет сравниться с разъяренным новорожденным, спасающим свою шкуру от чужих острых зубов. Он на нее медведем кидается, разделяющую их поляну за пару мгновений преодолевает. И когда ему миллиметры остаются, чтобы схватит наглую девицу за шею и оторвать ей голову, происходит сразу два события: Джесс снова делает шаг в сторону, а из-за деревьев раздается голос Розали. — Эмметт, остановись. Парень тормозит неуклюже, почти шею сворачивает в поисках возлюбленной. И врезается в многовековую ель так, что толстый ствол с треском ломается. — Куколка решила вернуться? Джесс заносит куда-то не туда, и никто ее остановить не может. Джесс хочет хохотать, закинув голову к небу, Мария так любила ее безумный смех. Мария. Давится смехом, затыкается, в мыслях ужас собственных воспоминаний. Именно поэтому удар в челюсть пропускает. Успевает лишь сгруппироваться, чтобы не хребтом в дерево врезаться, а просто боком. От удара весь воздух из легких выходит, потому засмеяться получается не сразу. — А ты хороша, Куколка, — спину тянет, с хрустом вставляя позвонки на место. Даже не морщится от боли. — Разберемся здесь и сейчас. Розали уже рядом, тонким носом ботиночек замахивается, чтобы под ребра «сестричке» вдарить. Джессамин по земле перекатывается, вовремя уворачиваясь, острый носок совсем далеко проходит. — Конечно, дорогая, — руку с земли протягивает, — не будешь же ты лежачего избивать. Розали ногой от возмущения топает. Поднять? Ее? А Джесс на земле валяется, и даже не собирается сама подниматься, только руку вверх тянет, мол «давай, подними, Куколка». Роуз поддается ей, снова поддается. (Джесс же обещала силы не использовать? Или это только к Эмметту относилось?) Тянет на себя протянутую руку, но старшая Хейл снова силу свою показывает, и Розали снова проигрывает, когда падает на сестричку сверху. Светлые волосы путаются между собой и лесной подстилкой. Джессамина неожиданно близко оказывает, а потом еще ближе, когда губами к губам прижимается. — Тебе никогда не победить. Розали на земли, а Джесс уже на ногах стоит. Джесс снова смеется над ней, и кажется, что эти двое ужиться никогда не смогут. — Но, если очень хорошо попросишь, — легко поднимает Роуз на ноги, игнорируя протесты, веточки из ее волос вытаскивает, — могу податься.