Расскажи мне о своей катастрофе

      Ночной Париж лишь немногим отличался от Парижа дневного. Он был чуть менее шумным и людным, а ещё тёмным — вот и все различия между днём и ночью в этом городе. Поэтому подозрительный шум под окнами Констанции Бонасье был слышен очень чётко и разбудил молодую вдову ещё до того, как оформился во что-то более презентабельное.       Констанция сонным взглядом окинула комнату, пытаясь понять, что же её разбудило. Услышав странное копошение у себя под окнами, она напряглась и, встав с постели, зажгла огарок свечи. Настороженно, осторожно приблизилась к окну и аккуратно выглянула в щёлку приоткрытых ставней.       Внизу был д’Артаньян. При том не просто «был»: он, тихо чертыхаясь себе под нос, настраивал какой-то инструмент (в темноте было не разглядеть какой). Констанция удивлённо вскинула брови.       Вообще идея с серенадой изначально принадлежала Арамису и была сказана в шутку. Но так понравилась д’Артаньяну, у которого после смерти Бонасье романтика ещё сильнее заиграла в крови, что он решил разнообразия ради потревожить сон любимой женщины красивой песней.       Ну, он так думал, что красивой песней.       Раздобыть музыкальный инструмент, а после сбежать от бродячих собак и его хозяина оказалось не так и просто, как думалось изначально. Миссия, однако, всё-таки была выполнена, и вот счастливый романтик стоял под окнами своей возлюбленной.       Брыньк! — и жалобно заплакали струны от первого аккорда, и д’Артаньян, прокашлявшись, завёл: — «У меня есть сердце, а у сердца песня, А у песни тайна — хочешь, отгадай. У меня есть сердце, а у сердца песня, А у песни тайна — тайна — это ты»*.       Констанция, хихикнув, распахнула настежь ставни, опёршись локтями на подоконник и подперев голову. Она слушала не попадающего в ноты ухажёра, любовно глядя на него и улыбаясь, и ловя его улыбку на словах «тайна — это ты», которые д’Артаньян пропел с особой нежностью и любовью.       «А в нём пропадает тот ещё романтик», — подумала молодая женщина, когда мушкетёр вдруг сорвался с места, убегая, а его побегу начало вторить собачье гавканье да отборная брань хозяина украденного инструмента…