Синяки и ромашки

Илья никогда не отличался верностью и какой-то особенной преданностью одной девушке. Обаятельный, приятной внешности, он привык менять избранниц довольно-таки часто. Иногда он бросал, иногда бросали его. Факт в том, что в отношениях мужчина надолго не задерживался, боясь признаться самому себе: он боится, что чувства сожрет быт, не готов к чему-то серьезному. Бог весть сколько жизнь следователя еще шла бы в таком размеренном ритме, несколько расхлябанном и легкомысленном, не попади он на стажировку именно на тот участок, где работала Ольга Макарова. И стоило же звёздам сойтись так, что именно эту женщину назначили своеобразной наставницей Лудинова. Она не горела желанием сотрудничать, но, видимо, это дело было ей действительно важно, иначе с чего за него так хвататься? Нет, разумеется, наш герой не переосмыслил все, не бросил кутёж, влюбившись с первого взгляда. Осознание чувства доходило до него долго. Очень долго. Как до жирафа. Просто уже бывшая девушка ушла из жизни Ильи в неизвестном направлении, а искать новую желания почему-то не было. Уже тогда стало ясно: у Лудинова внутри что-то щелкнуло. Только он не хотел признавать этого до последнего, прекрасно осознавая, что это просто бессмысленно, что Макарова замужем и дела до молодого напарника ей, в общем-то говоря, нет. Но все же чувства надежно укрепились внутри, прорастая корнями в сердце, и кто его знает, что такого было в женщине? Теплый взгляд темно-карих, почти черных глаз? Едва заметная улыбка, на мгновение расцвевшая на тонких губах? А может, спокойный, ровный и почему-то такой притягательный голос? Нет, что-то особенное было в Ольге. Что-то, заставившее неисправимого бабника Илью Лудинова попрощаться с хулиганством. Он знал правило этого мира: когда на теле твоего предмета воздыхания появляются травмы, на твоем прорастают цветы. О том, что сын Ольги, Федя — гей, Илья узнал сегодня. А вот муж Макаровой уже был в курсе. И кто его знает, что ему в голову взбредет? Наверное, будет жутко беситься, орать, думал Лудинов. Только увидев пробившуюся сквозь кожу, насмешливо проросшую прямо на шее ромашку, он понял, что Артур решил не ограничивать себя криком. А дальше… дальше началось. Цветы пробивались по всему телу, беспорядочно, в одном им известном порядке. Больно не было. А вот страшно за напарницу — да. На телефонные звонки она не отвечала, и гудки разъятривали нервы еще больше. Не выдержав, мужчина, уже нарисовав себе в голове кошмарные картины, решил нанести Макаровым визит, а ромашки… черт побери, они пробивались отовсюду. Акция «Почувствуй себя цветочной клумбой»! *** Артур был в ярости, когда узнал о ориентации сына. Пожалуй, он уже всерьез думал о том, что лучше бы Федя утонул вместо Саши. Больше его выбешивала только мысль о том, что Ольге, кажется, было все равно. Конченая. Сын — гомосек, а ей хоть бы что. Упорно доказывает, что это естественно и нормально. Еще затирает какую-то чушь про принятие. В следственном комитете пусть распинается. Внезапно лицо мужчины искривилось, а Ольга настороженно наблюдала за мужем. Он зло уставился на неё, а затем подошел ближе.  — И ты так спокойна? Наш сын ненормальный! И ты, дура, его поддерживаешь?  — Это его выбор, Артур. Ты должен это принять! — Теперь мне понятно. Это все ты. Твоё воспитание! Довольна, что вырастила гомосека? — Я воспитывала его человеком. А кого любить — его выбор. И не тебе решать! Мужчина резко подался вперед, чтобы встать впритык к жене. Правой рукой он с силой сжал её волосы, из-за чего Ольга сцепила зубы от боли и попыталась вырваться. Это окончательно вывело Артура из себя. Отпустив волосы, мужчина обманчивой лаской провел по её щеке. Пока его жена не успела отойти, он впился пальцами в шею. Он не душил её, но сжимал с силой, из-за чего там явно через некоторое время созреют синяки. Ольга, несмотря на дрожь, дала ему пощечину. Хватка ослабилась, и она отпрыгнула назад, пристально наблюдая за движениями мужа, раздумывая над ситуацией. Другого выхода не было, и она схватилась за небольшую вазу — единственный предмет, что стоял возле неё. Артур прищурил глаза и стал подходить. Казалось, он обезумел. Обезумел настолько, что готов убить её голыми руками. Молясь всем богам, чтобы этого удара хватило, чтобы его вырубить, Ольга разбила вазу об его голову. Мужчина остановился, но не упал. Секунда. Он уже замахивается, и кулаком ударяет женщину по щеке. Та падает, но не оставляет надежды, что сможет дать отпор, убежать, остановить…  — Что же ты творишь, Артур? Ты готов убить меня только из-за того, что наш сын — гей? Пойми же, ты сейчас не в себе, не делай глупостей! — Я не в себе? Это говоришь мне ты?! Это отвратительно. Наш сын отвратителен. Ты отвратительна. Я всего лишь покажу, что ты ошибаешься. И из Феди я тоже эту дурь выбью, как только он вернется. *** Уже стоя под дверью, Илья чувствовал себя цветущей лужайкой. Цветы распускались повсюду. Только вот… как попасть в квартиру? Дверь, как назло, прочная, не выбить, а лезть через окно девятого этажа — не вариант. Вот придурок. Нужно было сразу звонить в 102. А сквозь неплотные стены доносились крики. Сомнений не оставалось — этот мудлан избивает Ольгу, а Лудинов стоит под дверью и ровным счетом ни черта не предпринимает. Спасение пришло в виде Феди с ключами. Парень, конечно, удивился встрече с маминым напарником в столь неожиданное время, но, услышав приглушенный стон женщины из-за двери, побелел, как бумага. — У тебя есть ключ? Открывай, я его придержу. А ты сразу вызывай «скорую» и полицию, — вырвал его из ступора Илья. По Феде было видно, что слова следователя его не успокоили, но он сделал, что от него просили, чувствуя, как сильно дрожат руки и почему-то мучительно тяжело попасть ключом в замочную скважину. *** Глаза женщины расширились от страха. Он действительно готов пойти на такое. Ольга только надеялась, что Федя не сможет прийти сегодня и Артур остынет за некоторое время. Поток её мыслей прервал удар по голени, а потом ещё один. Дальше она ощущала лишь боль — муж бил её везде, не щадя сил. Он хватал её за руки и поднимал, но у неё не было сил стоять. Артур отшвырнул свою жену, но не закончил оставлять синяки на её теле. От удара в голову у неё потекли слёзы. Ольга не знала, что делать. Боль сопровождала каждый её вздох, и женщина мечтала лишиться чувств, чтобы не испытывать этого. Мужчина, увидев закрытые глаза жены, плеснул на неё воды. Стакан, второй, третий… Она была полностью мокрой, а её тело дрожало от холода и влаги. Шикнув себе что-то под нос, Артур куда-то пошёл. Видимо, дал время прийти в себя. Тело не слушалось, но она пыталась пошевелить ногами и руками, чтобы позвонить. К сыну, чтобы он не приходил сюда сам, а вызвал полицию. Она уже собиралась сделать первый шаг, но услышала голоса. Феди, Артура и… Ильи? Её сын и напарник вломились в комнату, и сразу же бросились к ней. Она облегченно выдохнула — Илья не даст в обиду ни её, ни Федю. За ними в комнату вошел и Артур. Не обратив внимания на Илью, будто его тут и нет, он грозовой тучей приближался к сыну. — Всю свою жизнь я вкладывал в тебя все. А ты вырос… пидором. Что я сделал не так? Доверил воспитание твоей матери? Или же я мало уделял тебе внимания? Что с тобой не так, я спрашиваю?! Не дав сыну ответить, он замахнулся, но его руку перехватил Илья. Он был зол. Нет, он был в ярости. Эта мразь посмела поднять руку на своего сына и на свою жену. Женщину, которая отдала всю себя семье. Женщину, которую он любил. Женщину, от которой он отказался, думая, что она будет счастлива со своим мужем. Мужчины зло смотрели на друг друга, выжидая. В их крови бурлил гнев. Через секунду Артур вырвал свою правую руку, локтем попытался ударить того по голове. Следователь вовремя увернулся и попытался снова схватить руки противника, но тот подался корпусом вперед и толкнул его. Больно ударившись головой об стену, напарник Ольги зашипел, а в его глазах потемнело. Этим-то и воспользовался Артур, чтобы ударить того в лицо. Кулак оставил отпечаток на щеке, а голова дернулась в сторону. Возликовав скорой победе, муж Ольги уже собирался скрутить противника, но тот ногой ударил его в колено, от чего Артур пригнулся. Времени на то, чтобы страдать из-за ноющей боли в носу не было, и поэтому Илья лбом «поздоровался» с лицом мужчины. Пока тот отходил, Лудинов поднялся и заехал ему под дых. Обойдя Артура, он завел его руки за спину. К тому моменту очень вовремя подоспели полицейские. А дальше? Дальше — все как в тумане. Снятие побоев, показания свидителей в качестве Ильи и Феди… Все это казалось каким-то сюрреализмом, чем-то сумасшедшим, нереальным. — Это ведь из-за меня, — сломленно произносит парень, когда их с Лудиновым отпустили, — из-за того, что я гей… Из-за этого мама сейчас в больнице. — Её оставили на ночь, чтобы убедиться, что её здоровью не было нанесено серьезного вреда. И твоей вины тут нет. Просто твой отец, уж извини, последний мудак. Нормальный человек не станет избивать свою жену, своего сына или дочь. Ни при каких обстоятельствах, — пытается успокоить Федю Илья. Внезапно в голове пловца словно что-то замыкает, возникает новый вопрос. — А как вы узнали? То есть… мама же не могла позвонить. Но как тогда? Мужчина горько усмехается, припоминая парню синяки на шее Ольги и указывая на свою, сплошь проросшую ромашками.