Vivere est aqere, vivere est vincere

… Он не успел на долю секунды… В кои-то веки византиец оказался быстрее — бывает же такое! … Куница сидел на палубе, держа на коленях голову Марка и отрешённо глядя куда-то перед собой. Неподалёку, раскинув руки, лежал Василий Склир — скифский клинок рассёк ему горло, и вокруг его головы уже собралась большая тёмная лужа… — Эх, катепан! … И в воде не тонул, и в огне не горел… А пал от руки такой паскуды!!! — сокрушённый бас Богдана, поднявшегося на палубу, заставил Аглаю вздрогнуть — матросы вокруг говорили тихо, пряча глаза и вздыхая… Никто не решался подойти к скифу и нарушить его скорбь… — Пора! — вожак резко поднялся на ноги, и двое волков Ареса немедленно подхватили тело Марка на сооружённые наспех носилки. — Вы куда? — кто-то из богато одетых византийцев, вероятно, из придворной свиты, шагнул к нему, смерив брезгливым взглядом. — Василевс выразил надежду… — Передайте василевсу моё почтение! — нетерпеливо перебил его Куница. — Мы пойдём на СВОЁМ корабле!!! Он решительно направился вслед за носилками, но уже у сАмого борта кто-то тихо тронул его за рукав. Скиф обернулся и замер, изумлённо подняв левую бровь. — Я хотел попросить… , — Феодор Аргир по-прежнему держался достойно, но от прежней напыщенности не осталось и следа. — Попросить разрешения мне и моим людям ТОЖЕ пойти до столицы на ВАШЕМ корабле… *** … Обратный путь всегда кажется чуть короче… … Кавалькада судов неспешно шла по проливу Золотой Рог в сторону Константинополя. На набережной с обеих сторон уже собиралась приличная толпа, сотрясавшая морской воздух ликующими криками, особенно там, где караван подходил ближе к берегу. Впереди флотилии шествовал дромон с василевсом и его семейством на борту, и приветственные народные вопли касались в основном его. Далее двигались четыре небольших корабля с верфи Склиров, конфискованные, как и дромон, в пользу императора. Драккар замыкал шествие, и при его появлении крики ликования сменялись гробовым молчанием и настороженными взглядами. — Не хватало ещё, чтобы нас принимали за варягов!!! — мрачно произнёс Куница, провожая глазами испуганные лица столичных жителей. — Они принимают вас за волков Ареса… Что ещё хуже! — заявил стоящий у борта неподалёку Феодор Аргир и вдруг усмехнулся. — Да-а… Пробиться через эту толпу во дворец василевса будет непросто… , — задумчиво протянул вожак. — Думаю, что я смогу это устроить! — отозвался консуляр, и скиф перевёл на него удивлённый взгляд. — Моего сына не вернуть, как и доблестного катепана… Но НА МЕНЯ и на мою поддержку при дворе можете вполне рассчитывать… *** … — Бред! Бред и несправедливость! … Марка Ласкариса должны хоронить как героя!!! … Возмущённый возглас Аглаи повис в воздухе. — Его похоронят ОБЫЧНЫМ обрядом, в ОБЫЧНОМ месте, среди сотен таких же ОБЫЧНЫХ могил, — ровно произнёс Куница после небольшой паузы. — Дескать, никто не знает его здесь, в столице, а чествовать неизвестных погибших героев ромеям некогда — они предпочитают праздник по поводу спасения императора… — Ну и ну! — сокрушённо развёл громадными ручищами Богдан. — Мало того, волкам Ареса запрещено на этом обряде присутствовать, — продолжил вожак, и жёлтые глаза его нехорошо сузились. — Местные святоши постановили, что язычникам нечего делать при христианском ритуале погребения! Тут даже Феодор Аргир ничего не смог поделать, при всех его связях и влиянии… — Да-а… , — только и смог вымолвить кормчий. — Поскорей бы домой — сыт я по горло столицей этой!!! … Аглая с усилием сглотнула подкативший к горлу комок. Они задержались в столице на три дня, и эти дни, казалось, тянулись бесконечно… Феодор Аргир радушно распахнул перед ними двери своего дома, в то время как всё имущество Василия Склира, вместе с верфью и кораблями, было конфисковано в императорскую казну… — А где сам Феодор? — подняла глаза женщина. — Во дворце. На очередной… встрече с василевсом. Вместе с Гелией. — И Скилур с ними??? — изумился Богдан. — Кормчий, — скиф смерил его насмешливым взглядом. — Ну, куда Скилуру во дворец, с его-то манерами??? … У ворот, небось, пасётся — ЕЁ ждёт! По пятам за ней ходит… … Как всегда, когда речь заходила о Гелии, лицо Куницы приобретало серьёзно-сосредоточенное выражение, а в голосе появлялись сварливые нотки. Аглая против воли усмехнулась: привыкай, вожак — детки-то растут! … Сама она, кстати, довольно быстро свыклась с ролью будущей свекрови, не испытывая по этому поводу никакого дискомфорта или внутреннего протеста… … Небольшой шум с улицы возвестил о прибытии хозяина дома, а через несколько минут в гостиную залу вошёл Феодор Аргир. За его спиной в дверях показалась Гелия, разумеется, в сопровождении Скилура. — Разрешение получено, — без предисловий объявил консуляр. — Скифам позволено беспрепятственно жить на землях Византии. Правда, в пределах провинции Вриениев… От пожертвований в императорскую казну вы освобождаетесь на десять лет… Ну, а Гелия стала единовластной наследницей имущества Дуков, минуя старшего брата Патрисия… — А так разве можно??? — поинтересовалась Аглая. — Конечно, нельзя! — прищурился Феодор. — Только в КРАЙНИХ случаях… Гелия выступила вперёд, и Куница напрягся под пристальным взглядом ярко-голубых глаз. — В пределах провинции Дуков скифы тоже могут жить беспрепятственно. На моих землях может быть ещё один посёлок… Если позволите! — она склонилась перед вожаком в лёгком почтительном поклоне, а тот заёрзал на месте от неловкости. — Рita! — подал голос Скилур. — Мы хотели просить разрешения… — Я уже дал разрешение на ваш союз! … И против второго посёлка возражать не буду! … Что вам ещё нужно??? — сварливо поинтересовался Куница. — Мы хотим, вопреки традициям предков, дать нашему первенцу христианское имя! Мы хотим назвать нашего сына Марк… В повисшей тишине где-то сбоку отчётливо прозвучал негромкий возглас Богдана: — Ой, чую — быть тебе в скором времени дЕдом, вожак! … … Аглая прикрыла глаза… Привыкнуть к смерти невозможно… Привыкнуть и воспринимать её, как нечто, само собой разумеющееся… Даже ЗДЕСЬ, даже в эти неспокойные времена… Но ещё труднее принять то, что жизнь идёт дальше — вопреки потерям, вопреки страданиям, вопреки навязчивым мыслям о том, что всё кончено… Но, быть может, в этом и спасение? … Populus, populi ad vitam resurgit*…