Часть 1
4 января 2020 г., 16:40
Эллиот наблюдает за Дарлин из угла своей комнаты, — она танцует, забыв обо всем. Минуту назад она сидела за ноутбуком, а потом вдруг вскочила и закружилась — быстро-медленно, плавно и резко, быстрее мгновения и медленнее миллиона лет.
— Он жив! Я знала! — кричит она. — Эллиот, Тайрелл жив!
Брат лишь пожимает плечами: он и сам недавно разыскивал Тайрелла, да не просто разыскивал, — со стороны казалось, что это его единственная цель в жизни, — убедиться, что Уэллик жив. Жив. Или л-жив.
Так же, как и Дарлин — живая и лживая, л-живая, вроде бы рядом, но на самом деле далеко, не здесь, — но рядом с Уэлликом, пусть и в своей голове. И вот почему Эллиот так его разыскивал, — чтобы уберечь ту, которую он любил, чтобы она оставалась живой, пусть и лживой, — но живой, настоящей, реальной. Вот это и была его цель.
Дарлин между тем танцует, напевает и плачет, — а через некоторое время дверь распахивается, и в квартиру входит Тайрелл в своем дорогом костюме, но осунувшийся, с темно-синими кругами под глазами и порезами на недавно выбритых щеках, что само по себе уже странно, — Тайрелл всегда хорошо владел своими пальцами и брился аккуратно.
Дарлин бросается к нему, но не обнимает, просто застывает рядом. Тайрелл смотрит на нее и улыбается.
— Бон суар, милая леди! — громко говорит он. — Привет и тебе, Эллиот! Не хмурься, я не мог прийти раньше.
Эллиот пытается что-то сказать, но не может, — горло перехватило спазмом.
— Здравствуй, — выдавливает он.
Тайрелл подходит к нему, хочет похлопать по щеке, — но останавливается, оборачивается и смотрит на Дарлин.
— Он еще не вспомнил? — одними губами произносит он. Та горестно качает головой.
— Нет, — шепчет она. — Мощная блокировка сознания.
А у Эллиота в голове вертятся «lie», «alive», «life», «live», — почему «жизнь» и «ложь» так созвучны? Он ведь помнил то, как они использовали эти сочетания, они… Но кто «они»? С кем и когда он шифровал «живую» и «лживую»? Чертовы чертоги разума а-ля Шерлок блокируют, не дают вспомнить, в голове карусель, и внезапно всё замирает.
— Принстонский университет, — холодно роняет Тайрелл. — Там же мы впервые все познакомились, не так ли, Дарлин?
Та улыбается, все еще не веря, что Тайрелл жив. Тут она не врет, — Тайрелл многое для нее значит.
У Эллиота в голове — яркая вспышка: те полгода, что он провел с сестрой в Принстоне, выстраиваются перед ним стройной цепочкой, вплоть до того, как он бросил обучение и сбежал из города.
Вот Дарлин на паре по инженерному делу, — корчит рожи, рисует в тетради, потом достает ноутбук и дописывает начатый еще ночью код. Вот Эллиот, идущий по коридору и сталкивающийся с очередным парнем сестры, — лоб в лоб, оба на полу, у Эллиота кровь из носа, туалет, где Дарлин затыкает ему ноздри «Тампаксом» и целует в макушку.
Вот какой-то дурацкий конкурс по роботостроению, куда Эллиот от скуки заявился, выставив своего гоночного робота против других. А вот и белозубая улыбка, безукоризненный галстук, безупречные манеры: «Садитесь, сударыня, в первый ряд, вам отсюда будет лучше видно. Это ваш брат, да? Миленькая у него машинка», — и сияющие глаза Дарлин, наконец-то счастливые.
Тайрелл тоже выставил на тот конкурс своего робота и выиграл: его машина собирала данные о владельцах комнат в общежитии, убирая там пыль, — «пылесос-следилка, а что, забавная вещь, не так ли, Дарлин? А, может, по чашечке кофе, а? Отметим успех».
Подарки, улыбки, цветы, гулянки по ночам, вечный секс в туалете, идиотские клятвы в вечной любви на грязной общажной лестнице, — всё это было пройдено и Эллиотом, подслушивавшим парочку. Сама же Дарлин все эти полгода ходила с такой улыбкой, что нее несчастный брат не выдержал ревности, тоски и боли — и сбежал, заблокировав свою неудавшуюся учебу, стерев эти полгода из памяти
Потом, через год, и Дарлин бросила учебу, а Тайрелл вернулся в Швецию, переведясь в один из местных университетов. После этого они не встречались.
Но когда Тайрелл появился в «Allsafe Security», Эллиот, забывший те полгода, почувствовал неясную тревогу, — будто он знает Тайрелла, знает, чует знакомое, но не может вспомнить. И вот теперь Дарлин и Тайрелл в его квартире разблокировали воспоминания.
— Зачем? — спрашивает Эллиот. — Зачем ты ее бросил тогда?
— Я не бросал, — пожимает плечами Уэллик, — мы несколько…
— Надоели друг другу, — фыркает Дарлин. — Это была моя инициатива, честно, — а то он все грозился увезти меня в Швецию и запереть там, во льдах. Нафиг мне такое счастье?
Ага, а вот и просчет: голос Дарлин дрогнул. Она соврала и себе, убедив себя в том, что она сама хотела расставания, заблокировав истинные чувства, — чтобы остаться живой, хоть и л-живой.
— Врешь ты все, — зло срывается Эллиот. — Я же помню, как ты рыдала у меня на коленях, когда обнаружила в его ящике с бельем женские трусы, а в кармане — помаду, когда он не приходил на ваши встречи, отговариваясь внезапными универскими делами, когда ты пару раз видела его целующимся в кафе с другими…
— Да, и парнями, в том числе, — все еще улыбается Дарлин, но ее улыбка становится как у куклы, а голос прерывается рыданиями. — У меня не было шансов остановить это, поэтому я просто позволяла идти всему, как есть. Мы были рядом, и я была счастлива, — на тот момент это было достаточно. И я не блокировала воспоминания, а просто отодвинула их в уголок своей памяти. Ты же забыл, Эллиот, действительно забыл.
— Потому что я любил тебя! — кричит Эллиот, вскакивая. — Я любил тебя, и мне было невыносимо видеть все это, — то, что он с тобой делает, как подчиняет себе тебя, свободную, гордую Дарлин, которую я знал и любил…
— Но не как брат, — шепчет сестра. — Я все знала, Эллиот, но мы не могли, ты же сам знаешь…
— И поэтому ты выбрала Тайрелла? — зло спрашивает Эллиот. — Чтобы спастись от меня?
— От себя, скорее, — злится Дарлин. — Тебе не приходило в голову, братец, что не все в этом мире сосредоточено на тебе? Что не все тебя хотят и любят, что даже я, которая всегда беспокоилась о тебе больше, чем о себе самой, может устать, просто, по-человечески устать? Да, ты удачно выкручивался, благодаря своей теории, — что я во всем виновата, — но меня заебало, знаешь ли. Я устала любить в пустоту, мне захотелось видеть кого-то рядом с собой, — кого-то умного, яркого, интересного, который смог бы меня согреть обычным, человеческим теплом? Ты же вечно делал мне больно, даже когда любил. И в ту ночь, когда мы с тобой переспали, мне тоже было больно.
Брови Уэллика поднимаются, — он делает вид, что не знал про инцест.
— О, приношу свои извинения, — издевательски говорит он. — Я встрял в высокие отношения брата и сестры, — что ж, хорошо, что я тогда удалился в Швецию…
Нервы Эллиота не выдерживают и он бросается на Тайрелла, валит его на стол и хватает за горло.
— Еще как встрял! — кричит он. — Только вот не в отношения, а в проблему, потому что я сейчас тебя убью, но мне некуда спрятать твой вонючий труп! Блядь, ты не знаешь, сколько она рыдала ночами, сколько страдала, однажды чуть не спрыгнула с крыши общаги, — она столько времени вымарывала тебя из своей памяти, а ты опять явился и разрушаешь ее хрупкий мир! Хватит! Сдохни!
— Прекратите! — кричит Дарлин, оттаскивая брата. — Хватит! Да блядь, нахер все это! Я не люблю его, Эллиот, слышишь?
Л-живо. Опять. Но Эллиот сникает и садится на диван, обхватив руками голову.
— Тише, — шепчет Дарлин, оглаживая его плечи, целуя его в шею. — Я же рядом, я живая, я люблю тебя. Помнишь наши игры? «Lie» — «alive», ну же, помнишь?
Дыхание Эллиота выравнивается.
— Прости, — хрипит он. — Ты в порядке?
Тайрелл, отдышавшись, оправляет рубашку.
— Я — да, а галстук — нет, — ворчит он, снимая с шеи порванный светло-синий галстук. — Крепкая у тебя хватка для обычного инженера. Ну что, может, уже начнем то, ради чего мы все сегодня собрались? Вторую фазу?
Эллиот пожимает плечами.
— Сегодня ты останешься у меня, — говорит он. — Нет времени на поиск ночевки, мы будем работать всю ночь.
Дарлин и Тайрелл переглядываются и улыбаются. А Эллиот знает, с кем его сестра проведет сегодняшнюю ночь, — воскресший Тайрелл оживил огонь в ее глазах, собрал ее заново, целую, сильную, дерзкую.
Эллиот садится за ноутбук, его сестра и Уэллик идут в ванную. Алдерсон старается их не слышать, — в конце концов, это уже не важно, ведь Дарлин опять живая, пусть и л-живая.
Живая. Л-живая. Хрупкая девушка с кудрявыми волосами танцует посреди комнаты, и у Эллиота опять замирает сердце.
Живи. Пожалуйста, живи, хоть и будь лживой. Я не вынесу, если ты умрешь.
Эллиот на минуту отрывается от экрана, ложится на кровать и закуривает. Тайрелла можно будет убрать, — когда всё закончится:
Надеюсь, что больше не повстречаю
Холодной лживости твоего взгляда.