***
В назначенный срок из-за поворота показался еще один паровоз. Его машинист, очевидно, заметив перегородивший единственный путь пассажирский поезд, начал тормозить. Тяжелый локомотив остановился в каком-то десятке шагов от препятствия, выпустил в обе стороны клубы густого пара и замер. Литерный поезд производил впечатление чего-то особенного. Сам паровоз был без тендера, так называемый танк-паровоз, новомодное изобретение, пришедшее из Старого Света… Впрочем, как и все тут, кроме, пожалуй, оружия. Котел стального исполина был раза в два больше, чем у угнанного пассажирского, так что тот паровоз казался просто задохликом в сравнении со своим собратом. И это несмотря на то, что литерный поезд был намного короче — всего четыре вагона. Из окон остановившегося поезда тут же высунулись недовольные охранники. Разбойники, схоронившиеся в густых зарослях ивняка под насыпью, всем телом вжались в землю. Не хватало еще, чтобы их заметили. Пожалуй, вот тут-то и начиналось самое неоднозначное место в плане разбойников. Слишком мало было известно о самом поезде, о его пассажирах и их экипировке. Но тот, кто не полагается на удачу, как известно, не пьет шампанского. Хотя, если уж совсем честно, у таких любителей позаигрывать со слепой богиней гораздо больше шансов прописаться на погосте… Тишину разгоняло лишь мерное шипение двух паровозов да несмелое пение птиц. Раскаленный солнцем воздух нервно дрожал над рельсами, разнося запах стали и креозотной пропитки шпал. Время тянулось невыносимо медленно. Джонни, лежащий под кустом, буквально молился, чтобы все прошло по его задумке. А если нет? От таких мыслей шерсть вставала дыбом… Но да к дьяволу все это. Створка двери одного из вагонов резко откатилась назад. Спустя пару секунд на белый свет выпрыгнули охранники литерного поезда. Все псы,породу различить с такого расстояния невозможно, все в одинаковых темно-синих камзолах и шляпах, каждый обут в высокие подкованные сапоги. А вот в лапах… Все до единого вооружены “Винчестерами” или “Спенсерами”. Всего из вагона выпрыгнуло не меньше десятка бойцов. Наемники сперва просто недоверчиво смотрели на стоящий на пути паровоз. Потом кто-то из них рявкнул приказ освободить проезд. Разумеется, никакой реакции не последовало (хотя, если бы немного мертвый машинист подчинился — вот это была бы штука), и суровые вояки пару раз пальнули по ни в чем не повинной машине. В конец осмелев, они стали медленно подходить к пассажирскому составу. — Помогите! В поезде разбойники! — заверещал кто-то из открытого окна вагона. — Они заперли все двери! Наемники переглянулись. Те из них, кто все еще был в стороне, сняли ружья с ремней, и вся эта грозная боевая сила двинулась к “захваченному злыми разбойниками” поезду. Невдомек простакам-пассажирам, что ни одного вооруженного в вагонах нет, а значит, план Джонни пока работал. Значит, Буч и его компашка сделали все верно. “Если сейчас не время действовать, то оно не наступит уже никогда” — пронеслось в голове у лиса. Что ж… На счету Джона Стэнли Харрисона уже есть парочка мелких ограбленных банков, несколько почтовых дилижансов, около семи лет мелкого воровства и карманничества… А литерных поездов — еще ни одного. В пасти пересохло, сердце стучало, словно многоствольный пулемет. Ох, не дрогнули бы лапы, не подвели бы чуткие уши и острый глаз своего владельца. А не то украшать ему дом шерифа в виде симпатичного рыжего половика. Вынув верный “Писмейкер” из кобуры на бедре, лис взвел курок и как мог тихо принялся пробираться через заросли. Никто из наемников, слишком занятых обходом пассажирского состава, не заметил, как в кабину литерного паровоза через открытую по случаю жары дверь шмыгнул рыжий хвост. Впрочем, не заметил этого даже сам машинист. До последнего момента. — Отчаливаем, капитан, — хрипло шепнул на ухо коту Джонни. — Нас заждались в родном порту. Как бы невзначай между лопаток паровозника нарисовался холодный пистолетный ствол. Серый короткошерстный кошак вздрогнул, но виду не подал. — Полный ход назад. Они нас не догонят, гарантирую, — продолжал шептать лис. — Но это же… Это же овчарки, — попытался протестовать кот. Сложив уши, он вжал голову в плечи. — Да еще и с винтовками. — Это тупые псины, — елейным голоском сказал рыжий. — Нет, ты можешь, конечно, заорать прямо сейчас и выдать меня с потрохами. Но это как-то не по-кошачьи, правда? Да и я-то уйду, а свинец в тебе останется. — Сотня баксов, и я сделаю, что скажешь, — лапы кота мягко легли на рычаги. Другого исхода Джонни и не ожидал. Чтобы кот — и не позаботился об одной лишь своей выгоде? Да эти кого угодно продадут, лишь бы самим было хорошо. Разумеется, кроме “своих”. За товарищей блохастая братия готова биться насмерть! А тут — всего лишь псы. Да, Фортуна сегодня явно на стороне налетчиков, уж слишком много совпадений. — Двести, если выжмешь с места из этой дуры все, что возможно, — кивнул Джонни. — Хвостом клянусь! Машинист дернул длинными усами, вздыбил шерсть и принялся крутить какие-то вентили, дергать задвижки. Спустя пару секунд он довольно прошипел: — Понеслась, родимая! Он резко дернул на себя большой рычаг. Спустя мгновение в глубине железной громады что-то забурлило. В следующий миг подобно взрыву вырвался пар из парораспределителей. От мощного крутящего момента все семь пар колес провернулись на месте. Кот довольно сверкнул зелеными глазами и крутанул что было мочи одному ему известную ручку. Паровоз дернулся и начал довольно быстро набирать скорость задним ходом. Из зарослей ивняка что было сил наперерез локомотиву бросилась троица под предводительством здоровяка-Буча. Ох, в первый и в последний раз Джонни видел у собак такую прыть! Просто чудом вскочив на подножку первого вагона, Буч схватил за шкирку Тони и забросил его внутрь, после чего подсадил Билли и скрылся сам. Овчарки-наемники не сразу поняли, что же случилось… А уж пока происходящее дошло до их собачьих мозгов — догонять было уже поздно. Пущенные наугад пули застучали по бортам локомотива. Но ему ж свинец — что слону дробина, ей богу! Поэтому вояки так и остались посреди железнодорожного полотна смотреть вслед уходящему поезду. Своему поезду! — С тебя две сотни, — довольно щурясь, протянул кошак. Джонни порылся в нагрудном кармане рубашки и извлек оттуда несколько скомканных зеленых купюр. Не глядя, он сунул их в лапу машинисту. — Держи. Сдачи не надо, — совершенно ошалевшим голосом проронил Джонни, глядя на то, как скрывается за поворотом стоящий на путях пассажирский поезд. — Где твой кочегар? Хочу пожать ему лапу. — На этих паровозов нет кочегаров, — кот пересчитал деньги и сунул их за голенище сапога. — Можешь пожать лапу мне.***
За бортом паровоза тянулись сухие и выжженные жарким солнцем пустоши. Стучали колеса, гудел паровой котел, свистел ветер, живительным прохладным потоком врываясь в душную кабину. Джонни всматривался вдаль, все еще не веря в собственный успех. Осталось-то всего ничего! Он, Джон Стэнли Харрисон, отныне сказочно богат! Ох, могли бы только подумать о таком воспитатели-надсмотрщики в местном филиале ада, именуемом по досадному недоразумению Беллевильским детским домом. Мог ли подумать об этом он сам, промышляя карманничеством все в том же городке, что спустя добрый десяток лет будет одним из самых разыскиваемых разбойников Запада, а по совместительству — правой рукой знаменитого Юджина Брука? Чувство победы пьянило похлеще брэнди… Но размышлял рыжий лис не о том. Отныне он, если все пройдет гладко, обладатель невообразимого состояния. И только глупец не знает, что, чем богаче ты становишься, тем больше твоя жизнь превращается в игру на выживание. Может, это там, в Старом Свете большие деньги — залог красивой жизни. Но уж точно не тут. Да, Джонни — прекрасный стрелок, способный разрядить барабан “Писмейкера” в цель за считанные секунды. Но ведь и патроны не бесконечны, как и умопомрачительная удача рыжего дьявола. А значит… Внезапно поезд сильно тряхнуло. Тут же заскрипели тормоза, а из-под заблокированных колесных пар начали вылетать искры. Многотонная машина начала нехотя останавливаться. — Какого черта они сорвали стоп-кран!? — заверещал кот, поднимаясь с пола кабины. — Ну, ты же не думал, что мы поедем с тобой до ближайшего городка, где ты сдашь нас легавым? — Но не останавливаться же черт знает где! — протестовал машинист. Джонни только пожал плечами и мило улыбнулся. Глянув в бессовестные кошачьи глаза, он с силой вдарил машинисту рукояткой пистолета, отчего тот мешком рухнул между рычагами. Спустя некоторое время литерный поезд, наконец, остановился. Джонни легко выпрыгнул из кабины и еще раз осмотрел паровоз. Да, такую дуру он угонял в первый раз. И в последний, раз уж на то пошло… Дверь переднего вагона медленно отъехала в сторону, и на Божий свет высунулись три собачьи морды. — Что, теперь ждем дрезину? — Тони сел на край платформы, свесив лапы, и закурил. — Опережаем график на одиннадцать минут, — Боб взглянул на старые карманные часы. — Есть время перевести дух. — Неплохо сработано, парни, — прогудел Буч из глубины вагона. — Все пять ящиков тут, как и ожидалось. Вот они, самые грозные разбойники округа Беллевиль, а может, и всего Фронтира! Только с виду они — опустившиеся алкоголики и грубияны. Хотя, кому тут врать?.. Энтони Льюис — он же Малыш Тони — давний дружок Джона, знакомый еще с детского дома в Беллевиле. Как и многие другие сироты, был подброшен на крыльцо еще в младенчестве, так что фамилию присвоил себе уже потом. Мелкий — во всех смыслах — карманник, форточник, карточный шулер и просто славный малый, Тони, тем не менее, был страшно набожным. Вот только молился он обычно аккурат перед тем, как наворотить дел. И то ли Богу были угодны его прегрешения, то ли молился он хорошо, но удача почти никогда не поворачивалась к Тони задницей. С малых лет они с Джонни были практически неразлучны, так что Энтони многому научился у хитрого и пронырливого лиса. Вот только осторожности ему, видать, не отсыпали, так что, несмотря на весьма скромные габариты, мелкий засранец постоянно ввязывался в драки и разборки. И кто знает, чем бы все это закончилось, если бы не покровительство старших. Таким “покровителем” когда-то стал для Джона и Энтони Буч Кэсси — настоящий верзила и силач. Единственный из этой “троицы” имел хоть какую-то семью — если отца-алкоголика и такую же мать можно было назвать семьей. Возможно, именно из-за примера родителей всегда ненавидел выпивку и очень косо смотрел на пьяные выходки Тони и Джона. И если лис вполне был способен самостоятельно решить проблему, то дворняга-Энтони под градусом начисто лишался чувства самосохранения и спасение его из очередной передряги превращалось в дело весьма нетривиальное. Но Буч был верным другом — о таких друзьях можно было бы только мечтать. Был он молчалив, хмур, но надежен, словно каменная скала. Рано оказавшись без какой-либо помощи со стороны родителей, он быстро понял, что Господь дал ему недюжинную силу совершенно не зря. Так и стал здоровяк промышлять разбоем. Уж сколько душ сгубил в подворотнях и переулках — одному дьяволу известно, но с друзьями всегда был добр и спокоен. Бобби же встал на скользкую дорожку беззакония позже всех — уже во вполне осознанном и взрослом возрасте. Бывший солдат, уволенный нынче в запас, подался к Фронтиру в поисках легкой жизни, ведомый рассказами о золоте, которое тут добывают. Золота он не нашел, зато повстречался с бандитами — и понеслась. Был Боб Финниган страшно жаден и добычу свою подсчитывал до цента. Уж куда он все спускал — совершенно не ясно, но накопленного точно хватило бы уже на домик где-нибудь в глуши. Но Боб, похоже, вошел во вкус. Наглый, беспринципный, дотошный тип — вот что можно было сказать о нем. Но с винтовкой обращался едва ли не лучше, чем с собственными лапами, за что и снискал свою славу. Хотя, пожалуй, был он знаменит еще и другим — не было, похоже, на всем Западе ни одной проститутки или излишне ветренной дамочки, которая не знала бы Бобби и которую не знал бы он сам. За подвиги или провалы — это уж доподлинно неизвестно, но в каждом борделе пора бы было уже вешать картину с изображением его лохматой морды. Джонни, погрузившись в свои мысли, даже не заметил, как сзади к составу со скрипом подъехала дрезина. Парочка шакалов — очередные расходные “шестерки” в банде — мерзко скалились, глядя на то, как Буч вытаскивает из вагона немаркированные деревянные ящики. — Эй, Буч! Тяжелые? — крикнул Тони, почесав плешивое ухо. — Потяжелей тебя, малявка, — хохотнул Буч, поправляя широкополую шляпу. Управившись буквально в пару минут, разбойники погрузили свою добычу на дрезину. — Эй, что там с машинистом? — спросил Боб, указывая на сиротливо стоящий посреди пустоши паровоз. — Я пристрелил его, — соврал Джонни. — Парень слишком многое видел. — Что-то я не слышал выстрелов, — Буч недоверчиво прищурил черные глаза. — Ты бы на ходу и пулеметную очередь не услышал, — усмехнулся лис. — Можешь идти проверить… Но тогда весь наш график полетит к чертям. Буч прорычал что-то в ответ, но с дрезины не слез. Тележка, груженая добычей и разбойниками, медленно и со скрипом отправилась в путь.***
— Вот и прибыли, — хохотнул один из шакалов, когда дрезина медленно и со скрипом подкатилась к полуразвалившемуся полустанку. Джонни первым спрыгнул с повозки и расправил плечи. — Наконец-то, — блаженно протянул лис, потягиваясь. — А то уже все тело затекло от сидения в одной позе. — Я смотрю, ты очень смелый, да? — Тони потянулся к пистолету. — Может, тут засада? — Если тут и засада, то я лучше отойду от сильно сгрудившихся идиотов, представляющих собой идеальную групповую мишень, — менторским тоном заявил лис. — К тому же, тут ближе до укрытия. Бывшая шахтерская станция представляла собой зрелище довольно печальное. Один из двух путей давненько был разобран, лишь шпалы сиротливо валялись под иссушающим солнцем. Перрон, если небольшую насыпь, укрытую грубо отесаным камнем, можно было так назвать, уже порос вездесущим ковылем и колючками. Единственное на станции здание — двухэтажный “вокзальчик” — тоже пострадал от запустения. Кое-где просела крыша, где-то обвалилась черепица, а на балкончике второго этажа уже вовсю росло какое-то молоденькое деревце. Тем не менее, именно это место было обозначено в плане пунктом сбора. Вряд ли кто мог узнать об упрятанной в пустошах бандитской перевалочной базе заранее, но осторожность и вправду была не лишней. Горячее солнце уже клонилось к закату, раскрашивая унылый пейзаж багровыми и розовыми красками, удлиняя тени и обещая хоть какую-то прохладу. Разбойники достали свое оружие. Бобби скинул с плеча “Винчестер” и присел за дрезиной, прицелившись в сторону здания. Джон вынул оба своих “Писмейкера” — само по себе явление редкое — и взвел курки. Буч достал армейский Кольт и кивнул. Тони перекрестился и извлек из внутреннего кармана побитой кожанки “Уэлс Фарго”. — Ну, и кто первый? — Джон держал револьверы стволами вверх. В ответ была только тишина. Глупую паузу прервал Тони. — Давай, а мы прикроем. — Я, конечно, понимаю, что лис не любят. Но чтобы настолько… Эй, я каждый раз иду первым, потому что я рыжий!? — недовольно воскликнул Джонни. — Я считаю это более чем нечестным. — У тебя боезапаса побольше, — протянул Бобби, не отрывая глаз от прицела. — Двенадцать штук, как никак. Лис усмехнулся. В принципе, препираться совершенно бесполезно, даже несколько вредно. Поэтому Джон кивнул и медленно пошел вперед, держа на прицеле пыльные окна вокзала. Сухая земля тихо хрустела под подошвами сапог. Рыжий хвост бандита нервно ходил из стороны в сторону — Джон пытался от этого отучиться, но не помогло. Уши в напряжении ловят каждый случайный звук. Но тишину портит тихое позвякивание шпор да неспокойное дыхание псов за спиной. Держа револьверы в вытянутых лапах, Джонни медленно подошел к углу здания. Короткий взгляд назад — Бобби кивает, докладывая о готовности прикрыть. Буч и Тони уже рядом, шагах в десяти, присели, опершись спинами на стену. Джон знал, что за углом главный вход в вокзал, широкая двустворчатая дверь. Он указал товарищам на окна — пускай чуть что врываются в помещение через них. Получив согласие, лис хищно улыбнулся, ощерив свои клыки. Сердце, колотившееся прежде, резко успокоилось. Удар. Еще удар. И еще один. Тяжело выдохнув, Джонни собрался с духом. Одним движением он вылетел из-за угла, тут же наставив оба ствола на темный дверной проем. Друг за другом грохнули в тишине два выстрела. Не теряя ни секунды, Лис взвел курки и приготовился стрелять вновь, но… Никто не ответил огнем. Только с треском что-то упало внутри зала ожидания. — У меня чисто! — заорал Джон, уже не скрываясь. — Твою мать! Проклятый рыжий половик! — донесся откуда-то изнутри вокзала недовольный голос. — Джон, я когда-нибудь отберу у тебя твои пистолеты и ввинчу их так глубоко тебе в задницу, что оба ствола высунутся у тебя через уши. Ублюдок! — Юджин, дружище, это ты! — рассмеялся лис, снимая курки с боевого взвода. — Какого черта ты сперва палишь, а потом думаешь, а!? — недовольный голос приближался. — Если бы я делал наоборот, не дожил бы до своих дней. — А если продолжишь так делать, я когда-нибудь исполню свою угрозу! В дверном проеме показался весьма недовольный койот. Легкая проседь в песочного цвета шерсти выдавала в нем уже несколько пожилого зверя. Но даже в своем возрасте Юджин Брук был грозен и силен. И не смотрите на запыленный пиджак и чуть трясущиеся лапы — стрелять Брук умел, как был страшен и в рукопашной схватке. Хотя, как он сам говорил, не когти и не ствол помогли стать ему столь знаменитым, а только недюжинная осторожность, осмотрительность и цепкий ум. Сколотив на старости лет банду, Юджин свернул с тропы закона, и имя его зазвучало всюду, от этих пустошей и до самого побережья. — Эй, босс, мы все привезли. Пять ящиков, как вы и говорили, — за спиной лиса буквально материализовался Буч. — Нести? Юджин коротко кивнул. — А ты молодец, Джонни, — голос старого бандита звучал уже мягче. Пожалуй, только Джону позволялось говорить с Бруком на “ты”. Да и общение их было куда более близким. Тому есть парочка причин, главная из которых — Юджин уважал Джонни за его хитрость и изворотливость. С тех пор, как “рыжий ублюдок” — как иногда ласково обращался к нему сам Брук — затесался в его банду, дела пошли в гору. Юджину достаточно было лишь подкинуть парню идею, а тот уже делился прекрасно продуманным планом. Будь то ограбление банка, уход от легавых, нападение на дилижанс или, как сейчас, угон поезда — все было рассчитано, подогнано и работало без осечек. Юджин уважал Джона… Но и боялся. Ни Буч, ни Бобби, ни тем более Тони и всякая мелкая шушера из числа “шестерок” не внушали Бруку страха — потому что он был умен и был способен обвести их всех вокруг пальца. А вот Джон, не отличавшийся особой силой, вызывал некоторое беспокойство. Спасало лишь то, что он все еще мальчишка и довольно импульсивен, а значит, поддается некоторому контролю… Да и слабости рыжего хитреца были Юджину известны.***
На бочке в центре пустующего зала ярко горела керосинка — по сути, единственный теперь источник света. Солнце уже совсем опустилось за горизонт, но небо все еще чуть горело на западе. На измученную жарой землю упали долгожданные сумерки. Банда, только что вернувшаяся с добычей, отдыхала на рассохшихся скамейках. Где-то в углу играл граммофон. Хотя, вернее уж было бы назвать это хрипом — музыку было не слышно из-за помех видавшей виды пластинки. Игла то и дело перескакивала с дорожки на дорожку, но бандитов это совершенно не беспокоило. Юджин куда-то ушел, как только все пять ящиков с золотом были внесены в здание вокзала. Ящики эти так и стояли нетронутыми у дальней стены. Джонни от скуки пялился в кажущийся таким далеким из-за темноты потолок, размышляя над тем, как поступить дальше. Очевидно, теми же самыми мыслями были заняты и псы. Тони нервно зыркал на ящики, Боб постоянно сверялся с часами. Один только Буч выглядел спокойным. Что ж, вот теперь и пора начинать опасаться своих “друзей”. Нет, с этими ребятами съеден не один пуд соли и сорван не один куш. Вот только раньше на кону не стояло столько. Бобби уже наверняка подумывает, как убьет каждого, кто находится в этой комнате, и заберет его долю. Бучу Кэсси золотые слитки тоже явно вскружат голову. Он будет противиться жадным мыслям, но вряд ли победит. Даже Тони хочет урвать побольше… Что же до Джона? О да, лис хотел бы заграбастать себе все пять ящиков желтого металла. Да вот только ясно и дураку, что это будет его последняя прибыль, часть из которой чисто из уважения потом пустят на тесный гроб для хвостатого пройдохи. Есть ведь и другие способы… Нужно только подождать. Желательно, залечь на дно. Внезапно за дверью в дальнем конце зала послышались шорохи. Едва Бобби успел вскинуть винтовку, как дверь со скрипом распахнулась, а на пороге появился койот Юджин. В темноте блеснули два хитрых глаза. — Ну что, парни, вы уже заждались меня, не так ли? — хохотнул он, окинув всех собравшихся взглядом. — Но ничего, сейчас все и порешим. Бандиты все как один зачем-то встали. Юджин Брук убрал с бочки керосинку, поставив ее на пол. При таком освещении его заостренная морда стала выглядеть куда более устрашающей. — Ну что ж, поздравляю всех нас с завершением этого дела, — торжественно произнес Брук. — Мы все поимели неслабый навар, парни. Он положил на бочку свернутую в несколько раз бумагу. Махнув рукой, главарь приказал открыть ящики. Затрещали доски, и спустя минуту крышки были сорваны. Внутри, играя отблесками, лежали плотно уложенные золотые слитки. — Ну что ж, начнем мы по порядку, — Юджин взял один из слитков и положил на ту же бочку. — В этот раз все потрудились на славу, хочу отметить Джонни — он большой молодец, без него все это вряд ли стало бы возможным. Вам, конечно, вряд ли интересны все мои разглагольствования, но я правда благодарен. Итак, к цифрам. “Похвалил при всех. Да еще и перед дележом… Ох, старый урод, что-то ты задумал!” — лихорадочно соображал лис. — Себе я решил забрать сорок процентов от всего имеющегося, как ваш лидер, — продолжил Брук. — Думаю, никто не имеет ничего против. Джонни я отдаю тридцать процентов, остальные получат по десять. Полагаю, так будет честнее всего. Холодок пробежал по всему телу Джонни от кончика носа до пушистого хвоста. Ох уж эти жадные взгляды…. Брук дал ему куда больше, чем обычно, урезав их долю. Юджин усмехнулся чему-то своему и, выдержав паузу, продолжил. — Но я не могу отдать вам сразу все. Сами понимаете, золото будут искать. И если вы, оболдуи, тут же побежите закладывать его в банк, возьмут и вас, и меня, потому как никому не хватит мозгов держать язык за зубами. — Куда это вы клоните, босс? — недобро прогудел Буч. — Я спрячу нашу добычу, — произнес Юджин. — Спрячу надежно, до поры до времени. А когда шумиха пройдет, все вы получите причитающееся. Но чтобы вы не считали меня вором, я сделаю вот что. Главарь банды развернул свернутую бумагу. Ей оказалась карта с какими-то пометками. — Каждый из вас получит часть этой карты. Когда поутихнет шум вокруг ограбления, соберемся здесь же, соберем карту воедино и доберемся до клада. По-моему, справедливо. — Э нет, босс, так не пойдет! — запротестовал Боб. — Если вы против, заговорят ружья, — веско заявил главарь. — Тридцать стволов точно смогут уговорить вас изменить решение. И тут все стало ясно. Юджин не дурак — он собрал хорошо вооруженных бойцов и дал им приказ — открывать огонь, если вдруг что-то пойдет не по плану. На это-то и ушло время, которое он отсутствовал. — Есть еще одно. Так как заслуга Джонни несомненно главная во всем этом деле, ему часть его доли я выдам сразу. Подойди сюда, мой мальчик. На негнущихся лапах Джон подошел к Юджину. Тот разорвал на пять частей карту, один клочок спрятал себе в сапог, а другой протянул рыжему вместе с золотым слитком. В спину уставились три злобных негодующих взгляда, аж шерсть на затылке зашевелилась. — Ты очень умный парень. В наше время таким быть опасно, — прошептал Юджин и показал пожелтевшие клыки. Керосинка, светившая снизу, сделала и без того страшного Брука похожим на дьявола во плоти. — Я могу идти? — рассмеялся Джонни, пряча слиток и карту в карман. — Хотелось бы быть дома к полуночи, сам понимаешь. С таким-то барышом. — Да, конечно. Ступай, Джонни, — койот похлопал лиса по плечу. Джонни шагнул было к выходу, но вдруг зацепил носком сапога керосинку. Та упала набок , под ней тут же начала разливаться лужа. — Ох, черт, какой я неуклюжий! — Джон нелепо взмахнул лапами и тут же ринулся подбирать светильник. — Прости, Юджин, видимо, от волнения. — Да-да… Иди уже, — сделал шаг назад. Джонни встал, еще раз извинился, надел шляпу и вышел из помещения. Чуть в стороне, привязанные к полуразвалившемуся забору, стояли кони. Джон отвязал одного из них и вскочил в седло. Он вынул из кармана два кусочка карты. На одном из них стояла жирная точка. Кивнув самому себе, лис спрятал оба клочка бумаги в револьверную кобуру, пришпорил коня и, подняв облачко пыли, скрылся из виду.***
Джон на коне буквально влетел в небольшой городок под названием Саммер Спрингс. Местные по большей части уже спали — в окошках домов лишь изредка можно было увидеть тусклый огонек. Зато вот внутри местной церкви было довольно светло. Туда-то рыжий и направился. В самой церкви было пусто и тихо. Тем и лучше — не будет лишних глаз. Постояв немного посреди зала, Джонни быстрым шагом направился к исповедальне в углу помещения. Шторы простенькой кабинки, где должен сидеть священник, были по обыкновению задернуты. Джон снял шляпу и наклонился поближе к окошку. — Преклони колени, сын мой, — раздался оттуда тихий и спокойный голос. — Каяться в грехах перед Господом принято на коленях. — Святой отец, я грешен. Я виновен во многих проступках перед людьми и Богом, — в тон ему ответил Джонни. — Но я здесь совсем не за этим. — Для чего же еще приходят на исповедь, сын мой? — в голосе за шторкой слышалась легкая усмешка. — Святой отец, я слышал, что не так давно в этом городке случилось несчастье. Я слышал, что тут была перестрелка. — не медля выложил Джон. Да и кто вообще не слышал об этом сумасшедшем случае!? Пожалуй, эта жуткая трагедия и стала толчком к реализации давнего плана с ограблением почтового поезда. Бандитские разборки, по стечению обстоятельств произошедшие в этом городишке три дня назад, унесли жизни не менее двадцати бойцов двух давненько враждующих группировок. Юджин как-то умудрялся избегать прямой конфронтации… Другим повезло меньше. Едва это случилось, Брук отдал Джону приказ к действию — пока легавые на ушах из-за перестрелки в Саммер Спрингс, под шумок провести куда более дерзкую акцию. И не прогадал, старик! Хотя, его умение держать нос по ветру не подлежит сомнению. — Да, сын мой, — голос священника прозвучал испуганно. — Скажите, святой отец, а нет ли среди неопознанных тел лиса? — как можно более тихо произнес Джон. По ту сторону занавески была тишина. — Пастор, я знаю, что там есть лис. И я прошу отдать мне тело. — Нет, эти тела будут преданы земле, как и велит обычай, — твердо ответил священник. — Это очень важно, пастор. Важнее, чем вы думаете. Полагаю, я мог бы помочь церкви скромным пожертвованием, — джон просунул через шторку несколько смятых купюр. — Мне кажется, этого хватит, чтобы отпеть каждого неопознанного. Но тело лиса должно отправиться со мной. — Зачем это вам… — испуганный голос священнослужителя звучал тише обычного. — Считайте, что я был его другом, — выдохнул Джон. — Его похоронят, но не на этом кладбище. — Тело вашего друга вынесут на задний двор церкви, — произнес священник, вставая. — И храни вас господь. “Покаяние, смирение и три сотни баксов. Так вот в чем секрет божьей милости!” — усмехнулся Джон, покидая исповедальню.***
Утро в Беллевиле началось раньше восхода. В четвертом часу небольшой городок был разбужен пожарной тревогой — полыхал один из домов на примыкающей к центру улице. Пламя бушевало столбом, угрожая перекинуться на другие постройки. А так как весь Беллевиль по большей части был застроен деревянными хибарами — угроза была значительной. Всюду бегали люди, таская воду и пытаясь затушить огонь или хотя бы не дать ему распространиться. К счастью, ближайшие дома удалось спасти. А вот так внезапно вспыхнувшая хижина сгорела практически дотла — остались лишь уныло торчащие обугленные балки да остатки кирпичного камина с дымоходом. Сгорел, видимо, и хозяин домика — сильно обгоревшее, но все ж узнаваемое тело молодого лиса удалось извлечь из-под завалов. Прибывшая на место полиция тут же разогнала всех зевак, дабы не мешали работать. И быть бы этому пожару самым обычным, хоть и трагичным… Да вот только не все так просто. В груди у погорельца обнаружили три пулевых ранения, а местные уверяли, что слышали выстрелы. Все походило на очередные бандитские разборки. Личность убитого установили почти сразу — это не составляло труда, ведь местные прекрасно знали своего соседа, бывшего, по их заверению, добрым и компанейским парнем. Вскоре тело опознал кочегар подвергшегося нападению поезда — он узнал в изуродованном огнем лисе того, кто под дулом пистолета заставил его остановить состав. А машинист литерного даже вспомнил, что он действовал в составе группировки, да вот только никого другого вспомнить не смог. Вот так соседи, да и весь город Беллевиль узнал, что Джон Стэнли Харрисон был бандитом. И так на Беллевильском кладбище стало ровно на одну могилу больше. Хотя все понимали — одним разбойником дело не ограничится.