no rain no flowers

Наверное, самым ужасным днем Кэтрин Холт считает первое сентября первого курса. Она до сих пор помнит, как ехала в вагоне Хогвартс-эксперсса, вытирая потные ладони об коленки и отчаянно желая, чтобы учеба началась как можно быстрее. Все ее маленькое тельце трепетало от мысли, что уже через несколько часов она наконец-то переступит порог школы, и ее жизнь кардинально изменится. Она наконец-то станет настоящей ведьмой, самой по себе. Перебирая в дрожащих пальцах свою палочку, одиннадцатилетняя Холт воображала, как выпускает из нее все сильные заклинания и чары. Кэти прекрасно осознавала, что чтобы достичь уровня родителей, ей потребуется много работать, но… Это настораживало в самую последнюю очередь. В сумке на сидении рядом лежали учебники, которые она уже несколько раз перечитала за последний месяц, оставив на страницах пометки и измяв корешки книг. Но когда заместительница директора прочитала ее фамилию из длинного пергаментного свитка и пригласила примерить распределяющую шляпу… — Холт, Кэтрин, — спокойно прочитал профессор, и в след ему по всему залу прошлись шепотки. Студенты всех четырех факультетов переглядывались друг с другом, удостоверяясь, что не ослышались. И теперь внимание абсолютного большинства было приковано к рыжей девочке, которая негнущихся ногах пыталась преодолеть расстояние от толпы первокурсников до самой шляпы. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Кэти в последствии не помнила, говорила ли ей шляпа что-то лично, когда была у нее на голове. Да и это было не столь важно. Не важнее того, какой вердикт сама шляпа выдвинула. — Когтевран! — громогласным и твердым голосом отрезал кусок ткани. Третий слева дубовый стол, весь в серебристо-синих тонах, утонул в аплодисментах и свистках. И тогда все внутри у Кэти рухнуло. Она провалила испытание. Должно быть, в тот момент у нее на лице и вправду было очень несчастное выражение лица, поскольку, когда она все же уселась за стол обретенного факультета, девочка, сидящая рядом, обеспокоенно заметила: — Ты очень перепугалась? И когда младшая Холт никак не ответила, она добавила: — Знаешь, когда я проходила распределение, меня вырвало прямо на туфли профессора. Вот так первое впечатление, да? Этой новости хватило, чтобы Кэти вылезла из собственных угрызений. Взглянув на собеседницу, она почему-то усомнилась в ее словах — слишком было сложно представить красавицу-блондинку, извергающую свой обед на глазах у всей администрации Хогвартса… Но она хотя бы попыталась ее приободрить. — Можешь звать меня Аллура, — поспешила представиться девушка. — Я второкурсница. Обещаю, тебе здесь понравится! Аллура сразу показалась Пидж хорошей. По крайней мере, она не задала тот вопрос, который Кэти слышит всегда, стоит ей назвать свою фамилию. «Эй, ты что, правда дочь…» — Эй, ты что, правда дочь Коллин и Сэмюэля Холт? Тех самых крутых мракоборцев, которые помогли победить во Второй Магической войне? — спросил мальчуган, сидящий напротив Аллуры. — Да. — сказала Холт. Она сказала это достаточно громко и четко, хотя все внутренности будто перегрелись и превратились в желе. Если бы она могла себе позволить, то закричала бы на весь зал, лишь бы больше никто не интересовался. Этот мальчуган был не первым и уж точно не последним. Да, она была Холт. Дочкой тех самых Холтов — одних из самых известных мракоборцев. Этим летом выпустился ее брат и тоже решил выучиться на борца против темной магии. И все трое были гриффиндорцами. Кэти любила свою семью, и это было правдой. Но она не могла отделаться от установки, что должна ей соответствовать. Должна быть такой же сильной, умной, храброй. В детстве большее количество времени Кэти провела у бабушки, которая старалась воспитать ее, как точную копию своего сына. Мэтту, в отличие от нее, посчастливилось видеть родителей больше. Казалось, что в Хогвартсе она сможет себя чувствовать себя свободнее. Сможет найти свой собственный путь, без вечного сравнивая себя с родителями. Однако… Такой расклад был слишком идеалистичен. Бесспорно, младшая Холт зарекомендовала себя как одна из самых лучших учениц. Ни один предмет не уходил от ее внимания, однако это как раз еще больше обращало к ней учителей. Многие помнили ее отца и мать, и не могли не заметить, как она похожа на них или наоборот, отличается. И это еще сильнее завязывало узел напряжения внутри Кэти. Но по крайней мере Хогвартс подарил ей людей, с которыми она не боялась показать себя настоящую. Лэнс — единственный гриффиндорец среди друзей — часто разделял с ней пьедестал самых отъявленных шутников и задир. Хэнк, пуффендуец, часто участвовал их в проказах (которых было немало, и с каждым курсом их задумки все крепчали и крепчали). Когда Холт было грустно, Хэнк вместе с ней пробирался в секретную кухню магической школы, где добрые эльфы-домовики сыпали им в руки разные сладости. На своем пятом курсе Аллура получила значок старосты, что часто спасало задницу Кэти. И пусть блондинка часто грозила второй, что ее доброта уже исчерпана, Холт прекрасно знала, что сестринские чувства ничто не испортит. Прозвище «Пидж» появилось, когда на пятом курсе у Кэти случайно взорвался котел на зельеварении. Именно случайно — она уже занесла руку со склянкой перемолотого ногтя феникса, чтобы опустить в кипящую воду одну треть, когда сосед ее толкнул, и в котле оказалась вся порция. Упс. Волосы Пидж — пусть и не слишком длинные, встали торчком во все стороны. Когда за обеденным перерывом ее увидел Лэнс, у него началась истерика. — Просто голубиное гнездо какое-то! — выдавил между приступами смеха тот. И пусть после Аллура исправила ситуацию с волосами, прозвище прижилось, и младшей Холт оно невероятно нравилось. На пятом курсе Пидж не смогла избежать дисциплинарного наказания, да и не хотела. Аллура хоть и пыталась помочь, но повлиять сильно не могла, и факт оставался фактом: Кэтрин Холт надрала зад Роберту Хэдригсу, когда тот сказал, что ее родители должны стыдиться такого «недомерка». И свидетели — а их было достаточно — говорили, что это было самое крутое, что они видели за всю свою жизнь. Когда Хэдрикс перегнул палку (Намеренно!), Пидж на него навела порчу (Намеренно!). Заклинание, которое произнесла Холт, было известно только Аллуре. Суть состояла в том, что от этого заклинания резинка трусов должна была натянуться до ушей противника. И эта резинка очень добросовестно стремилась натянуться на уши Роберта. Естественно, ткань всего нижнего белья тоже натянулась в тех самых местах, где она натянута быть не должна. Хэдрикс так побледнел, что его с легкостью можно было принять за привидение. Лэнс потом несколько недель подряд умолял научить его подобному заклинанию. Ничего удивительно, что декан факультета после долгого разговора назначил Холт наказание, которое заключалось в уборке стадиона по Квиддичу после проведенных там тренировок. Дождь, шедший в тот октябрьский день, еще больше усложнил задание — когда вечером Холт шла по полю, ее ботинки тут же утопали в раскисшей земле. Благо, что Квиддич играется в воздухе. Мадам Трюк, тренер, показала ей, в чем заключается работа — убрать лежащие тут и там ярко-оранжевые конусы (которые во время игры парили в воздухе десятке метров), отнести школьные метлы на соответствующее им место, собрать мячи и уложить их в кейсы… — Нет-нет, — сказал кто-то за спиной Пидж, прерывая инструкции Трюк. — Это слишком сложно, новичок не справится. С мечами я сам. Говорящим оказался шестикурсник, которого Пидж знала, хоть и не общалась близко. Такаши Широгане, тоже когтевранец, и по совместительству командир их факультетской команды, в которой играла и Аллура. Высокий и довольно широкоплечный, с рассечённым шрамом поверх носа — Пидж слышала, что это постаралась истеричная плакучая Ива, но обстоятельств, из-за чего все произошло, никто не знает, — он все еще был в своей мантии загонщика. — Отобрал уже кого-нибудь в свою команду? — Спросила его Трюк, передавая кейс для игровых мечей. — Еще нет, — ответил парень, проверяя в нем углубления и натягивая ремешки для рвущихся на волю квоффлов. — В команду все еще нужен хороший ловец. Завтра продолжу искать. — Удачи и хорошего улова, — пожелала тренер и повернулась к Пидж. — Холт, я зайду за тобой через час. Советую не прохлаждаться и быстро взяться за дело. Оставив предостережение, Трюк зашагала обратно к замку, волшебной палочкой создав вокруг себя купол, чтобы быть недосягаемой для дождя. После ее слов Широгане повернулся к Пидж, и та напряглась, готовясь к расспросам. — Могу поинтересоваться, за что получила наказание? — спросил тот с улыбкой. — Лучше не надо. Широ почему-то не переставал улыбаться. Пидж поспешила заняться уборкой метел. — Ты ведь на пятом курсе, да? — Да. Пидж не понимала, почему он продолжает разговор. Может, хочет через нее как-то подступиться к Аллуре? Хотя это было бессмысленно — Аллура уже играла с ним в одной команде, как раз вторым загонщиком. Может, он просто общительный? — Так это ты да девчонка, которая натянула трусы семикурснику на голову? Приехали. Пидж, подняв с мокрой земли третью метлу, развернулась к нему лицом. — Да. Какие-то проблемы? Широ хмыкнул. — Нет. Просто это круто. Пидж раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала, вновь принявшись за отработку. Но когда она повернулась, Широ подошел ближе. — Летала когда-нибудь? — спокойно спросил он. — Что?.. Парень забрал у нее мокрые и покрытые грязью метлы. — Летала когда-нибудь? Пробовала играть в квиддич? --Только летом, с братом, — честно ответила девушка, не совсем понимая, к чему тот клонит. — Покажи. Давай. …И капитан протягивает ей свою метлу. Все это кажется несколько сюрреалистично, но Пидж исправно берет метлу. Она почему-то не видит смысла отказываться. А через несколько минут уже отталкивается кедами от земли и устремляется вверх. Холодные капли дождя неприятно бьют по щекам и шее, через очки почти ничего не видно, и Пидж ориентируется только на фигуру когтевранца, там, внизу. Краем глаза девушка видит что-то золотое, и почти инстинктивно поворачивает древко метлы в ту сторону. Ее не заботит ни погода, ни то, что в сумерках уже нельзя различить, где кончается поле, а где начинается лес. Даже намокший и потяжелевший свитер уже не важен. Она летит за снитчем и хватает скользкий от воды мячик. Холодный кружочек рвется из ее кулака, но та не отпускает. Пидж приземлилась прямо перед Широганэ. — Молодец! — Пидж протянула ему снитч, и парень засунул его в кейс. — Ты летаешь намного лучше, чем я предполагал. — Это… — от переполнявших ее эмоций Холт чуть не сказала ему, что это было самое лучшее, что она ощущала за все время. Их совместные игры на метлах с Мэттом не считаются, не идут в сравнение. И в дождь летать намного, намного круче, чем в сухую погоду. — Приходи на отбор. Завтра, — сказал ей Широгане. — Но если не хочешь раскрыть талант, твое право. — Я приду! — с жаром ответила та, и это опять вызвало на его лице улыбку. Он протянул ей ладонь. — Зови меня Широ. — Пидж. Пидж почему-то подумала, что несмотря на шрам, Широ не выглядит как-то враждебно. И у него невероятно добрые глаза. И она была безмерно ему благодарна.