***
Обходным путём Эндрю подобрался к дому Аримбы так, чтобы не привлечь к себе внимание. Он прошёл мимо окна комнаты, где сидел бородач в кожаной куртке, затем осторожно двинулся к двери. Телохранитель не заметил его приближения. Дальше Крейн нажал на кнопку и достал из-под тренчкота «Томпсон» модели 1928 года, на чьей ствол он перед выходом накрутил самодельный глушитель. Один отставник из SAS*, в прошлом воевавший в Малайе и потом вернувшийся в Родезию, показал Эндрю, как можно было сделать самодельный глушитель. Вместе воевал в Конго в одном отряде с Крейном. Звуки выстрелов, конечно, оказались громкими, но не до такой степени, чтобы поднять всю округу на рога. Тем не менее, обратный отсчёт начался, и мобильность вместе со скоростью приобрели для Эндрю решающее значение. Платой за промедление могла стать свобода. Услышав голос африканца, родезиец понял, что телохранитель, сидевший в комнате слева, покинул пост. Крейна охватило сильное возбуждение, словно азартного игрока в казино. С первым же выстрелом и криком лафиандийца пришло небывалое воодушевление, настоящая эйфория. Всплеск адреналина перемешался с наслаждением в одно целое. Наёмник получил сладкое удовольствие, глумясь и стреляя одновременно. Если одним подобная работа казалась отвратительной, и они делали её лишь из чистой необходимости по разным причинам, будь то крайняя нужда или роковое стечение обстоятельства, то Крейну она успела понравиться ещё с поры подавления восстания «симба». Мощные дозвуковые пули калибра 11,43 миллиметра, более известного как «сорок пятый», разломали замок. Достать бесшумные патроны удалось с трудом, один ушлый торговец оружием продал родезийцу автомат вместе с ними. Он торговал запасами со складов территориального и армейского добровольческого резерва, в основном, устаревшими пистолетами-пулемётами, винтовками и револьверами времён Второй мировой войны. «Янки в сорок четвёртом потеряли один ящичек. Дозвуковые патроны. То, что ты ищешь. Янки хотели сбросить во Францию своим агентам. Я вовремя подсуетился», — рассказал Крейну торговец. Раскрыв дверь, с оружием наперевес Эндрю ворвался в коридор, где он завидел телеофон на столе. «Легавых вам не вызвать», — первым делом наёмник расстрелял из «Томпсона» телефон. В комнате справа показался бородач в кожанке. Он собирался открыть огонь, однако Крейн опередил его. «Томми-Ган» полоснул телохранителя, словно мощный удар плетью, по обеим рукам, сжимавшим «Вальтер» P38 и правому плечу. Противник выпустил из рук пистолет и упал на пол от силы удара. «Сейчас он получит. Ему крышка», — с наслаждением подумал Эндрю. Родезиец решил добить телохранителя сразу по трём причинам. Вот только со стороны выхода в задний двор донёсся голос: — Уме? Где ты? На нас напали! Эй, ты! «Ещё одна обезьяна», — определил Эндрю. Ему пришлось повернуться в сторону говорившего и выстрелить от берда на опережение. Рослый негр не успел вскинуть оружие, как затрещал «Томпсон». Ему повезло вовремя уйти за угол. В противном случае, на белой двери появились бы не только пулевые отверстия, но и брызги крови. — Меня зажали! Эй! Мне нужна помощь! — кричал негр из-за стены. — Она уже идёт за тобой, горилла, — ехидно оскалил зубы Крейн и повернулся в сторону бородача. На месте телохранителя в кожанке лежал только пистолет. В гостиной на полу Эндрю заметил капли крови. Подобно охотнику, он последовал по «следам» раненой «дичи». Из коридора с опозданием грянул выстрел, когда киллер успел войти в гостиную с видом завоевателя в минуты триумфа. — Слишком поздно, горилла! — усмехнулся Крейн. — Он в гостиной! «Чего же он не побежит ко мне? Сидит там на горшке и тявкает. А, точно же! Собачка стережёт задний двор. Они же не знают, что я один заглянул к ним на вечеринку», — рассуждал Эндрю, разыскивающий раненого. С изрезанными свинцом ладонями бородач не думал сдаваться. Крейн же не собирался оставлять живого врага у себя за спиной. Удар в спину от подранка в планы родезийца не входил. — Попался! Ты мне пригодишься, — говорил Крейн, рыская по гостиной, подобно ищейке. Телохранитель лежал в проёме между креслом и угловой стеной рядом с окном. Спиной раненый прижался к стене. Он старался согнуть ноги, чтобы они не торчали из-за кресла, но места оказалось очень мало. Эндрю не составило труда найти окровавленного противника. — Где жирдяй? Ты знаешь, о ком я говорю, — задал вопрос наёмник. — Иди-ка ты в зад, сопляк! — злобно прошипел бородач. — Нет, в зад пойдёшь ты, гнида бородатая, — дал ответ, подкрепив его выстрелом в ногу, Крейн. Телохранитель вскрикнул от боли и скорчился, перевернувшись на бок. — Недоносок! Ты сдохнешь здесь, ублюдок! Сопляк никчёмный! — Хорошо тебя прорвало, рожа бородатая, — злорадствовал Крейн, который повернулся ко входу. Оттуда слышались шаги. — Ты на меня ещё поработаешь. Успеешь ещё сдохнуть. Шаги стали звучать громче, и Эндрю выпустил на опережение короткую очередь по дверному проёму. — И не пытайся, горилла. Сунешься сюда и сдохнешь. Я тебе это гарантирую. У меня твой дружок на руках. Ведите сюда жирную макаку. Или вашему бородатому уроду крышка, — выставил телохранителю условие родезиец. — Я предлагаю обмен. «Теряю время. Надо продырявить их. Хорошо пудрить мозги, но часики-то тикают. Горилла покинула пост. Элдридж утащил вторую обезьяну наверх», — думал Эндрю. — Не за то нам платят, выродок. Им плевать на меня. Тебе крышка, — ухмыльнулся раненый враг. На его прямоугольном вытянутой формы лице, будто высеченном на камне античным скульптором, Крейн не увидел страха. Бородач готовился с достоинством принять смерть, о чём говорил полный презрения к молодому наёмнику взгляд с прищуром. Словно морской волк, оказавшийся перед лицом смертельной волны, он не собирался молить судьбу о пощаде, прекрасно понимая, что торг неуместен. — Какие же у тебя идиотские баки! Поговори мне ещё! — далее Крейн обратился к «горилле». — Эй, урод, за стеной! Тебе язык отрезали, что ли? У меня тут заложник. Я не слышу ответа. Или ты слишком тупой, чтобы мне ответить? Со второго этажа донеслись голоса: — Он пришёл за нами! Мы всё умрём! — кричала девушка. Она буквально дребезжал от страха. — Уме! Он чуть его не убил! — На дайте умереть моим детям, Юджин! Защитите мою семью! — Эндрю услышал голос Тайрона. — Вызовите полицию! — Уинстон пошёл к телефону! «Детям? Путида ничего про них не говорил, — смутился Крейн, слушая, как зрелая, судя по голосу, женщина разговаривала на родном языке с кричавшим от страха мальчиком. — Про детей уговора не было. Ладно, за двести кусков можно… да что они мне сделают? Казявка меня не запомнит. И легавым ничего внятного не скажет. Ладно, дам ему по черепушке, чтоб не мешал. Ребятёнок ведь», — рассудил наёмник. Всё-таки, внутри него ещё осталось что-то человеческое. — А ну выходи оттуда! Или я прикончу вашего бородача! — пригрозил киллер. — Валяй, сопля родезийская. Потом тебя шлёпнут сразу после меня, — глумился раненый. — Ты сдохнешь. Не видать тебе твоих денег. Крейн держал на прицеле вход, думая первым делом застрелить всякого, кто войдёт внутрь. Добить раненого он собирался потом. Пока бородатый телохранитель ещё представлял ценность в качестве заложника. — Чего ты молчишь, тварь? Я знаю, ты стоишь сейчас за дверью и гадишь себе под ноги, — молчание противника начало нервировать Эндрю. У него появилось неприятное ощущение, будто вовсе не он контролировал ситуацию. — Ну же! Чего вы все стоите! Кончайте его! — кричал раненый. Ответа никто не услышал. — Телефон сломан! — предупредил остальных лафиандиец. Он стоял там же, где и раньше, что озадачило Эндрю: «Если горилла сидит на горшке, как и сидел раньше, то кто тогда торчит за стеной?» Вскоре Эндрю получил ответ на свой вопрос: в гостиную буквально влетел Элдридж, чьё длинное лицо с острыми скулами и большими губами родезиец узнал сразу. Уинстон приземлился на бок лицом к Крейну. При виде старого знакомого Эндрю спешно нажал на спуск. Вот только у него успел опустеть двадцатизарядный магазин, в гостиной послышались лишь щелчки. — Твою мать! — выругался Крейн. — Кончай его, Уинстон! — крикнул бородач. Пока Элдридж целился, Эндрю пулей побежал к шкафу напротив. Два выстрела Уинстона ударили по окну и разбили стекло, забившегося в углу между шкафом и стеной «гостя» из Родезии не задело. «Ну же! Ну же! Сейчас я дам!» — Крейн неравно достал из автомата спарку замотанных изолентой магазинов и перезарядил оружие. В прошлом ему показал сию уловку ветеран боёв Малайзии. — Берегись! — предупредил Уинстона раненый телохранитель. Он лежал напротив Эндрю в левой половине гостиной и видел, как тот быстро перезарядил «Томми-Ган». Крейн резко высунулся и открыл огонь по Элдриджу. Англичанин укрылся за вторым креслом, дважды выстрелив в сторону противника. Ещё две пули сверху разбили окна. Эндрю нырнул обратно. «Путь открыт. Тут они меня зажали. Чёртовы уроды! Я теряю время! Скора сюда нагрянут левые! Что тут думать?! В окно, потом опять войду! Они обалдеют!» — родезиец решил перехитрить защитников «цели». — Какой же ты зануда, Элдридж! Ты мешаешь мне пристрелить тебя! — упражнялся в остроумии «почтальон» смерти. — Мешать — моя работа, — ответили ему. — Кто тебя подослал? Нгемала? — Путида, твою мать. Давай мы вместе кончим жирного и поделим бабки между собой? — Я на диктаторов не работаю. — Тогда сдохни, урод! Умри! С яростным криком Крейн высунулся, принявшись палить по креслу, Элдридж выстрелил один раз вслепую. После обмена «любезностями» Эндрю махнул на улицу через окно. — Он смылся, Уинстон! Мы прогнали его! — радовался бородач. — Как ты? Живой? — Я могу пнуть его под зад правой ногой. Проклятье, чертовски больно! Как в нашем деле без рук? — Держись. Нужно попросить кого-нибудь вызвать сюда скорую. Фредди, он пришёл один! Крейн же перевёл дух у входа и влетел в дом во второй раз с чувством какого-то дежавю. «Рано радуются, твари. Сейчас они своё получат. Эй, горилла, на, хватай! Вот тебе, сволочь! Падай, урод!» — с наслаждением сразил темнокожего здоровяка короткой очередью Эндрю. Выпустив «Беретту» из рук, Фредди рухнул на пол. «Дёргается. Живой ещё. На обратном пути поговорю с ним. Элдридж важнее. С каким наслаждением я его продырявлю!» — затем Эндрю повернул в гостиную. Войти ему не дали пистолетные стуки. — Что за болван? Он вернулся, Уинстон! Какой же идиот! Убей его! — твердил Элдриджу раненый товарищ. — Фредди? — позвал африканца Элдридж. — Ой, кажется, Фредди не может ответить. Ему очень плохо — он подыхает. Вам тоже недолго осталось, — с садистским смешком ответил Крейн. — И жирному мешку со слоновьим дерьмом тоже. «Время, время. Я тут треплюсь с ними, а часики-то тикают. Он меня ждёт. Я войду, и меня гарантировано продырявят. На сей раз мазила не промажет. Я его переиграю. Надо поменяться местами. Тогда я продырявлю его», — в голове у родезийца созрел один новый план. — У тебя ещё есть время, чтобы убраться отсюда. Полиция уже в пути, — сказал Элдридж. — Пока они приедут, я успею продырявить тебе башку. Твой дружок Монти давно меня бесит. Выскочка-чистоплюй никчёмный! Я с радостью пристрелю тебя. Ты же его дружок. Вот он обрадуется, — Эндрю вспомнился его конфликт с Монти Вэлиантом. Отношения у них не заладились с самой первой встречи три года назад. — Начну именно с тебя. Уж поверь, мне это понравится. Во время подавления восстания «симба» Эндрю Крейн постоянно цапался с другом Уинстона Монти Вэлиантом. Выходец из высших слоёв британского общества успел сразу вызвать отторжение у сына родезийского фермера. Стоявший горой за друзей и стремившийся быть лучшим из лучших в бою, однако в то же время по-старомодному гуманный и верный кодексу чести, Вэлиант ни за что не желал делиться лаврами победителя с беспринципным и наглым Крейном. Монти читал ему нотации, словно строгий учитель-консерватор из закрытой школы, называл его балластом и позором своего отряда. Несколько раз они дрались, дважды чуть не подстрелили друг друга в пылу сражения. — Так иди тогда сюда, сопляк! Приди и умри! — вызвал на бой Крейна раненый бородач. Эндрю стремился убедить Элдриджа с бородачом в том, что он по личным мотивам сначала убьёт их, а уже потом выполнит «заказ». На деле наёмник задумал нечто иное: подняться на второй этаж, разделаться с последним телохранителем и покончить с Аримбой, после подкараулить Уинстона и убить его из засады. Для начала же врагов стоило отвлечь. — Ещё как! Тебе я точно вышибу мозги, бородатик! Ты покойник! Вы всё уже не жильцы! — «работал» на отвлечение Крейн. — Монти не зря мне говорил, что ты мелкая гадюка, — дал ответ Элдридж. — И твоему Монти тоже крышка. — Убьёшь нас, наш отряд тебя достанет, — Элдридж, очевидно, стремился заговорить родезийца, дабы удержать его в доме до приезда полиции. Поимка киллера полицейскими была только на руку Аримбе. — Да я вас продырявлю, плёвое дело. Готовься, придурок, сейчас ты умрёшь! — Эндрю вроде собрался броситься в решительную атаку, однако смотрел в сторону лестницы.***
Уинстону с большим трудом удалось оттащить раненого Уме на второй этаж. Вниз он уже вернулся тогда, когда родезиец ранил Фидлера. Расчёт на нервирующее молчание то ли оправдался, то ли, наоборот, провалился. Бороться с «призраком из Конго» оказалось непросто. Победа над очень ловким и прытким противником требовала по-настоящему несгибаемого упорства, как в самой тяжёлой и кровавой битве. Элдридж думал, что посланец Нгемалы не вернётся назад, ведь парня буквально вышибли из дома. А он всё-таки вернулся. — Эй, сопляк, чего же ты не идёшь? Ты же собрался убить нас. Давай иди. Или струсил? — обратился к родезийцу Фридрих. Уинстон сидел рядом с немцем, держа на прицеле уже «Вальтера» P38 вход в гостиную. В пистолете Элдриджа кончились патроны, а прихватить пару запасных магазинов он не успел. — Что-то он не идёт к нам, — насторожился Уинстон.