Так Навязчиво

Владыка смотрит на человека напротив, смотрит устало и равнодушно, но все же линия идеальных губ складывается в улыбку. Улыбка теплая, но не лишенная снисходительности и насмешливых искр где-то в глубине янтарных глаз. С ним очевидно говорит кто-то из свиты короля, рассказывая о том, как велик и могущественен Нуменор, как полезно ему, королю диких племен иметь его в союзниках. Саурон соглашается, склоняя голову молча. Он все еще не произносит и слова, пока они идут по светлым залам. Он позволяет людям говорить. Младшие приходят в восторг от того, что их мысли и желания кто-то выслушивает. Кто-то находит их занимательными, достойными и равными. Младшие любят и ненавидят бессмертных, с упертостью подростка пытаясь что-то доказать всем сторонам. Только что они пытаются доказать? Наконец этот пустой разговор заканчивается, когда витязь, что вызвался его сопровождать наконец приводит его не к королю, но наследнику. Принцу, чье имя ему придется запомнить. Принц молчит, что заставляет владыку Ангбанда удивиться, но не слишком. Прикрыв давно уставшие видеть мир глаза он выдыхает: – По видимому мне нужно представиться и склониться, Принц Хэлкар? Человек поворачивается, смотрит на него до невозможности светлыми глазами и Саурон видит, как зрачки его становятся больше, заслоняя собой светлую радужку. Он почти читает в его голове восхищенное «красивый» и усмехается, понимая, что истинную красоту никто во всем Средиземье никто не увидит. Все что есть сейчас – это отблески, отблески былой славы и красоты. – Я ожидал увидеть кого-то более... дикого, короля варваров, – отвечает ему человек поразительно честно. Голос его такой же как у других, звонкий и полный жажды прожить свою стремительную, мимолетную жизнь. Майрон снова тепло улыбается и заинтересованно склоняет голову, делая вид, что ему интересно. Что ему не надоело слушать каждый раз одно и то же, что ему не надоело видеть круговорот человеческих и эльфийских лиц, что сначала восхищенно сияют, а после полны ненависти. Он знал их души наизусть, он видел их насквозь, он начинал сомневаться, что не попал после Войны Гнева в какую-то изощренную ловушку Эру. С Мелькором было сложно, было страшно, было невыносимо, но все это не походило на то, что он волк привязанный к цепи, и ходит по кругу. Круг, круг, еще один и снова перемотать, по обороту тени от солнца, а после против. – Вы ожидали увидеть меня завернутого в плотные ткани, со скрытым лицом и изогнутым мечем на поясе? – спрашивает он, пытаясь скрыть насмешливое умиление, подходя ближе к Принцу, но огибая его так, чтобы смотреть в большое окно. Где-то там за всеми этими строениями плескалось море, что звало его с каждым днем все сильнее и сильнее. – Ожидал увидеть хоть какое-то оружие, – заметил принц и проследил за перемещением своего гостя, удивленно вздергивая бровь, когда отметил, с какой тоской смотрит король варваров на едва различимую полоску моря, – говорят, вар... Ваш народ с ним не расстается даже ночью. Майрон глубоко вздыхает, улавливая тонкий аромат моря и ощущая, почти чувствуя всем естеством, как ветер разносит капли воды легким бризом, а волны бьются об скалы. Он отворачивается, произнося тихо: – Разве смел бы я обидеть гостеприимного хозяина, внося с собой клинок на встречу? – произносит он, складывая ладонь к ладони. Принц улыбается шире, качает головой из стороны в сторону и начинает говорить. Снова одно и то же, снова о союзах, снова о пирах, о прекрасных городах, о белых деревьях и древней славе. Но внезапно острая игла пронзает спину Саурона вопросом, который они никак не мог ожидать: – Тогда в Тол-Сирине, не будь Вы комендантом при Морготе, знай, что пред Вами не безродный менестрель, как бы Вы поступили? Майа теряется, не зная, что ответить, не понимая сути этого вопроса. Что он бы сделал, не будь тогда подчиненным? Что бы он сделал сейчас, имея опыт общения и багаж знаний о эльфах? Будь он осторожнее и хитрее и познав, как сейчас, что такое настоящее поражение и боль? Глаза Владыки Мордора становятся шире и стеклянными, с них слетает флер участи и теплоты, вспыхивают искры и он усмехается. Как бы не упала монета его жизни, даже встань она на ребро, он все равно бы был повержен. Волк замедляет свой ход, круги на воде прерываются, ветер затихает и майа с усмешкой и неподдельным интересом смотрит на человека. – Они нарушили границы, как я должен был бы среагировать на нарушителей? Возможно их наказание было бы более милосердным, к Финроду... Глупая клятва вела его в огонь, с которым смогла совладать лишь та, в чьей крови была божественная сила, – он говорит тихо, удивляясь тому, что говорит куда более, чем обычно. Саурон открывает рот чтобы добавить что-то о бессмысленности того, чтобы думать и предполагать, как бы он поступил в очень далеком прошлом. Более он так не поступит и нечего здесь говорить, но внезапно видит в глазах человека что-то незнакомое ему. Желание слушать и понимать, но не говорить, желание самому проникнуть в суть мысли Майрона, если не подчинить, то понять. Майа все же ничего не говорит и снова отворачивается к окну, раздумывая, как же ему теперь поступить с этим любопытным ребенком Эру. Во дворе играет какая-то навязчивая мелодия, которую разносят менестрели по всему континенту, что-то отдаленно эльфийское, но сотни раз переделанное любви. Владыка подходит ближе и слушает, вторя напеву, улыбаясь и ожидая ответа, ожидая каких-то выводов, но энгдар и сам не спешит раскрываться. – О, Вам нравится наша музыка? – спрашивает он, все же подходя ближе и видит в глазах своего собеседника неподдельное ехидство, насмешку и что-то манящее и черное, от чего можно задохнуться, но неожиданно человек для себя не пугается. Так предсказуемо не пугается, читая в чужих глаза свою дальнейшую судьбу, но не в силах ее понять и осознать. – Она довольно навязчива, никак не покидает голову, – откликается майа и отводит взгляд первым, принц тоже смотрит в окно и кивает. Никак не покидает голову. Как и слова этого странного существа, каждое, как клеймо в его голове. Знает ли какой силой он обладает, стоит только начать говорить? Наверняка знает, а принц Нуменора так легко ему поддастся. Предсказывал ли он это, как только вошел? Вопрос вертится на языке, он собирается его задать, но поворачиваясь, видит кивок и слова застревают у него в горле. Показалось? Наверняка Владыка кивал в такт музыке. Или нет? Хэлкар отходит от окна, садится на высокий стул и отводит в сторону ворот своего одеяния пальцем. Мелодия начинается все снова и снова, ему так сложно дышать, пока Он смотрит.